Ничего личного. Книга 8
Шрифт:
— Ни о какой конкуренции речь не идет. — Ксавьер снова склонился над бумагами. — Товар совершенно разный. Ты достаточно долго в бизнесе, чтобы понимать разницу.
— Да я понимаю, конечно! — вспылил Томас. — Но если Дино начнет пихать свою дрянь в наш груз, у кого возникнут неприятности?
Ксавьер тяжело вздохнул, убрал документы в ящик стола и снял очки. Переносица болела, и он помассировал ее. Легче не стало, вдобавок перед глазами все расплывалось.
«Старею», — невесело подумал он. В тридцать семь ощущать себя развалиной было не слишком приятно, но именно так он себя чувствовал последние полмесяца. Он прекратил свои попытки копать под Себастьяна и сосредоточился на работе. Точнее, пытался не сосредоточиваться, но не никак получалось все бросить. Система была до того хорошо отлажена, что работала практически без его участия, поэтому поставки не страдали. Ксавьер все собирался махнуть рукой на руководство, и будь что будет, но такие активисты, как Томас, не давали ему расслабиться.
После недавних событий Томас Хендриксон снова вступил на кокаиновую дорожку. «Экспресс “Чух-Чух”» канул в Лету, Генри арестовали и приговорили к тридцати годам заключения без права досрочного освобождения, и Томас вдруг остался один. По крайней мере, он так думал, но не думал Амадео, который уговорил Ксавьера взять его на работу. О дури Томас знал много, как-никак, занимался торговлей практически всю жизнь, и такой кадр не мог пропасть втуне. Ксавьер в который раз уступил принцу и вскоре вынужден был признать его правоту — работником Томас оказался отменным и ответственным.
Даже чересчур.
Он принялся за работу с таким рвением, которое в другое время Ксавьер счел бы похвальным. Но в последние дни им овладела апатия. Он не хотел ничего делать, не хотел ничем управлять, прекрасно осознавая, что его нежелание приведет к срыву поставок. Собственно, этого он и добивался. Но внезапно этого не происходило. В последний момент ему каким-то чудом удавалось взять себя в руки — сказывалась многолетняя привычка доводить все до идеала. Она блоком вставала в сознании, не давая апатии проникнуть глубже, заставляла отрывать голову от подушки, когда не хотелось даже шевелиться, и гнала вперед. Ксавьер не желал работать на Себастьяна, всеми силами пытался сорвать хоть одну поставку, он даже готов был сесть в тюрьму, только бы утянуть Себастьяна за собой! Но ничего не выходило.
Он просто не умел работать плохо.
И сейчас, слушая излияния Томаса, он думал только об одном: пусть этот непутевый работник сколется ко всем чертям и накосячит по-крупному. Пусть его возьмут на горячем, и он укажет на Ксавьера как на своего хозяина. Тогда его посадят в тюрьму, вся цепочка поставок рухнет, и Себастьян останется ни с чем.
И принц будет спасен.
Ксавьер сам понимал, что это чушь. Амадео никогда не позволит ему запереть себя в клетке. Таков уж этот принц — все еще ищет способ вытащить Ксавьера из кабалы. Маленький глупый принц…
— Вышвырни его, — прервал он Томаса. — Пусть колется в другом месте. А еще лучше сдай его полиции, чтобы уж наверняка убрать с глаз долой.
— Я ж с самого начала предлагал его выгнать, — проворчал Томас. — Но сдать? Если его возьмут копы, он же запоет, как птичка!
— Да пусть поет, — отмахнулся Ксавьер. — И чем громче, тем лучше. Сдай его, сказал.
Томас покачал головой, но спорить дальше не стал и ушел.
Ксавьер выдохнул и с силой потер скулы ладонями. Он не спал уже вторые сутки — стоило закрыть глаза, как начинались кошмары. И везде, везде был принц!
Чего с ним только ни делали! Пытали, резали, душили, убивали всеми возможными способами. Вкалывали наркотик, давали в руки оружие и посылали убивать свою семью. Вырезали органы на живую и заставляли Ксавьера слушать его крики. Даже продавали в бордель! Флавио, будь он жив, восхитился бы.
А вот Ксавьер больше так не мог.
Еще немного, и он попросту сойдет с ума.
Но он не мог вернуться к принцу, только не сейчас. Пока Себастьян здесь, пока Ксавьер выполняет все его требования, Амадео ничего не грозит. С Бьянкой он способен справиться и сам.
Так почему же в животе все время ворочается кусок льда? Почему Ксавьер несколько раз за ночь вскакивает от кошмаров? Почему при каждом удобном случае трезвонит принцу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке?
Взгляд упал на пакетик, который забыл Томас.
Один укол — и все проблемы исчезнут, словно их и не было. Растворятся в белом дурмане и больше никогда не появятся. Не останется никаких забот, кроме одной — добыть еще. Так просто. Всего несколько знакомых, успокаивающих движений, и все перестанет иметь значение.
— Господин Санторо!
Ксавьер вздрогнул и обнаружил, что держит пакетик с героином в пальцах. Рука едва заметно затряслась, когда он понял, что едва не натворил. Йохан же обеспокоенно смотрел на босса, не подозревая, что тот стоял на краю героиновой ямы, и только его появление спасло от неминуемого падения.
Ксавьер швырнул пакетик в мусорное ведро и сцепил пальцы перед собой.
— Что случилось, Йохан?
Телохранитель выглядел донельзя взволнованным.
— Звонил Амадео. Себастьян вернулся.
Рассказывать Амадео ничего не пришлось — когда они подъехали к особняку Солитарио, Даниэль мирно дрых на заднем сиденье, сжимая в пальцах заветную ручку. Не проснулся он даже после того, как Амадео на пару с Кианом затащили его в дом и уложили на кровать в гостевой спальне. Катрин озабоченно суетилась вокруг, но Амадео заверил ее, что брат попросту переутомился, и уговорил ее не тревожить его сон.
Сам же он был только рад увильнуть от разговора — он все еще не был уверен, что Даниэлю стоит знать подробности, но как еще предупредить его о том, что Себастьян крайне опасен, он не знал. Проснувшись, Даниэль все равно пожелает услышать всю историю, однако теперь у Амадео появилось время как следует ее продумать.
Утром он, не дожидаясь пробуждения юноши, поехал в «Азар». Он не сомневался, что нетерпеливый жеребенок прискачет туда, как только разлепит глаза, и собирался урвать немного времени на неотложные дела. После Рождества Бьянка поутихла и затаилась, но Амадео все равно не отзывал приставленных к ней людей — эта дамочка могла выкинуть что угодно, и то, что она отступила, только усиливало подозрение, что она что-то замышляет.
Но едва переступив порог кабинета, Амадео и думать забыл о Бьянке.