Ничего личного
Шрифт:
Я положил трубку, нашел записку с номером отеля, связался с портье и заказал два соседних одиночных номера. Было бы дело в апреле — никаких номеров мне бы не досталось, еще неделю назад, когда проходил песенный фестиваль, тоже все было занято, но в самом начале марта я даже попал на существенные скидки.
Потом я попросил соединить меня с триста четвертым номером и продиктовал Захару время прилета и номер рейса.
— Черт! — выругался Захар. — Долго. Через три часа самолет, лететь десять, потом из Милана добираться по горам здесь километров четыреста — это верных часов пять–шесть. Знаешь что, в Милане…
—
— Да что же ты за человек-то такой! А прямой?
— Да не летает ничего в твою Италию! Максимум — из Чикаго в Рим. Или из Филадельфии. Взял что было, ближайшее.
— Хорошо, значит, еще плюс четыре часа. Получается — сутки. Ладно, я жду. В Мальпенсу я успею.
— В какую Мальпенсу? Я в Милан лечу!
— Значит, в Мальпенсу, — хмыкнул Захар. — Ладно, там встретимся.
Разговор прервался и Алекс подхватил у меня трубку — стал докладывать Блэку о сделанном заказе.
В Нью–Йорк — аэропорт JFK — мы прилетели на новеньком бразильском "Эмбрайере-120" — самолете "Чатоква Эйрлайнс" — региональной компании, одной из последних небольших "могикан", едва находящих силы сопротивляться поступи крупного бизнеса.
Отсюда я позвонил в офис Линде, продиктовал свои координаты в Сан–Ремо и попросил, чтобы не теряли меня. Линда и слышная на заднем плане Эми распереживались, заквохтали, наказали мне беречь себя и мистера Майнце и пообещали, что все будет хорошо. Эми еще что-то пыталась пропищать о скорой свадьбе, но Линда безжалостно дала отбой.
Потом был длинный, как полярная ночь, трансатлантический перелет на Боинге Alitalia и мы с Алексом выгрузились в Мальпенсе — международном аэропорту Милана — как и обещал Майцев.
Если бы не близкие снежные верхушки Альп, слегка окрашенные в розовое начинающимся рассветом, и какое-то запредельное количество осветительных полосатых, красно–белых, мачт, я бы решил, что из Луисвилла мы никуда не улетали — такое же теплое межсезонье, когда в пальто ходить жарко, а без него — прохладно, чистое безоблачное небо необыкновенной синевы… Все то же самое, только вот здесь присутствовали итальянцы в несчетных количествах, тараторящие свои "белиссимо–бонджорно" со скоростью хорошего пулемета. И от этого стрекота, хлещущих через край эмоций и громкоголосья в глазах рябило, а в ушах шумело — я не привык к подобной скорости жизни.
Мы стояли посреди зала прибытия полчаса и ждали Майцева, отбиваясь от назойливых итальянцев, но его не было. Не появился он и через час. Через два часа мы решили добираться до Сан–Ремо самостоятельно.
В справочной нам сказали, что путей может быть два — на машине и Hertz c Europcar и Sixt готовы предоставить нам богатый выбор машин в прокат — от местной непрезентабельной малолитражки "Лянча–Дельта" до роскошного "Мерседеса С126". Имелся и второй вариант: можно было добраться на такси до регионального аэропорта — Линате, что располагался в шестидесяти километрах от Мальпенсе. Можно, конечно, поехать в ближайший гражданский аэропорт — Верджиато, но там нет никакого проката автомобилей, да и с сервисом не все гладко, лучше все-таки Линате. Правда, ехать предстояло через весь Милан. А там — сорок минут полета на арендованном "Falcon" до аэропорта в соседнем с Сан–Ремо Вилланове.
— Три часа, не больше, — на хорошем английском пообещала нам очень миловидная марроканка. — Но если синьоры желают посмотреть настоящую Италию, то лучше обратиться в Europcar. Ничто не делает дороги нашей страны такими красивыми, как удобная машина. Особенно итальянская — "Мазератти" или "Альфа–Ромео", — она закатила под лоб свои огромные черные глаза, показывая, что знает о самой высшей форме наслаждения не понаслышке.
Вязовски посмотрел на меня, а я пожал плечами:
— Я беспокоюсь за Зака. Он, конечно, тот еще… паникер, но еще никогда он не опаздывал так сильно, если обещал быть вовремя.
— Вы можете заказать нам самолет в этом… — я обратился к служащей аэропорта, — как его?
— Линате, сеньор.
— Да, вот в нем. Чтобы, когда мы приедем, нам не пришлось ждать заправки или пока проснется пилот…
— Нет, сеньор, я помочь вам не смогу, — она загадочно улыбнулась. — Но, если вы пройдете в терминал 1–А, на европейские направления, то увидите там вывеску " Aeroporto_di_Milano-Linate", —она показала нам рекламный проспект с надписью. — Там вам с радостью помогут, сеньоры. И с трансфертом до аэропорта и с дорогой до Сан–Ремо.
Уже через полтора часа мы сидели в салоне арендованного бизнес–джета, прогревшего двигатели еще до нашего появления. Короткий получасовой перелет и самолет плюхнулся на узкую посадочную полосу, зажатую в ущелье, образованном спустившимися к самому морю отрогами Альп.
На взлетной полосе нас ждал сотрудник Hertz, передавший Алексу карту побережья и ключи на черный Gelendwagen.
Заведя двигатель, Алекс сказал, ни к кому не обращаясь:
— Вот умеют, суки, работать! Не отнимешь.
Он вырулил на дорогу и мимо ипподрома — маленького, не сравнимого с Луисвиллским, проехал к кольцу.
Я ожидал, что вот–вот мы увидим море, но дорога сначала шла между поросшими лесом холмами, а потом и вовсе превратилась в тоннель — длинный, сначала показавшийся мне темным, но на самом деле хорошо освещенный. Мы еще несколько раз выскакивали из горы наружу и снова въезжали в темный зев подземной дороги, и, в конце концов, увидели море. Оно выскочило внезапно, из-за невысокого холма с древним замком, едва мы въехали на мост, повисший над долиной возле городка Гумбассо — он стал первым, сквозь который мы проехали. Дальше потянулись населенные места — Марина ди Андора, Черво (или Керво — не знаю, как читают эту надпись — Cervo — итальянцы), Сан Бартоломео, Диано Марина, Империа, и после еще нескольких табличек я увидел давно ожидаемое название — Сан–Ремо!
Алекс немного поплутал по извилистым улочкам приморского городка:
— Черти бы задрали этих макаронников, понастроили как бог на душу положит!
И, проскочив мимо православного — я едва поверил своим глазами! — храма, вывез нас на набережную:
— Вот он, Ройяль Санремо!
Отель, скорее английский, чем итальянский, светлый и чопорный, невысокий — всего-то три этажа — стоял в сотне метров от моря. На крыше вяло трепыхался флаг неясной принадлежности, а напротив въезда расположилась автостоянка.