Ничего себе Россия
Шрифт:
Миша и Олег дали объявление в газеты - дескать, сделаем быстро, качественно и недорого ремонт, дизайн, перепланировку и что угодно (только бы заплатили хоть немножко). Они не обманщики, так, преувеличивают малость, но у них в маленькой фирме есть настоящий архитектор по имени Аля (пять с плюсом Инге Стрелковой-Оболдиной за эту великолепно отделанную рольку!). Девушка она дикая, мужиковатая, косолапая, сердитая, одевается, как бомжиха, говорить на русском языке не умеет, и вообще видно, как сильно задубела эта человеческая особь в боях за место под солнцем. Но талант! Сняли «два друга и подруга» квартирку по случаю и пошли по заказчикам. Так герой, забавный веселый паренек в очках (Ачександр Яценко), и повстречался с героиней Литвиновой, живущей па содержании
То, что у нашего Миши поплыла голова от лунной девы с бледными губами и бесстрастным голосом, неудивительно. Нетрудно поверить и в то, что она не на шутку вцепилась в него как в образ ми-'1ой, теплой и навсегда уходящей от нее жизни. дпако главная тема картины не в этом вполне убедительно снятом и сыгранном притяжении.
Главная тема абсолютно простодушно заявлена уже в самом названии фильма. «Мне не больно» -так говорят люди из гордости или из страха показаться слабыми, когда скрывают свою боль. Ведь на самом деле жить - очень больно. И самая мучительная боль на земле - это боль душевная.
От душевной боли могут корчиться и рыдать крупные, агрессивные мужчины, когда их никто не видит. Ужас потери близких, личного несчастья, отвержения, обиды непонимания ничем не лечится. Нет врачей, нет лекарств! Разве что напиться в компании друзей или уткнуться в грудь другого живого человека и всласть поплакать. Люди храбрятся, держатся, стараются не выдавать себя - и вдруг точно судорога пройдет по лицу: больно! И зверова-тый, огромный парень (симпатичнейший теленок - Дмитрий Дюжев) станет рассказывать про мерзавца, который убил его друзей, а расхристанная шалава в поезде завоет, как.ей погано, - полгода жила с человеком, а он оказался таким гадом… Живое болит и просит тепла на душу, забывая, что от тепла-то еще хуже, ведь боль глушит только холод.
Удивительно трогательный образ нарисовал в эпизоде и Никита Михалков (видно, как томится человек по актерской работе!). Он играет мощного, крутого, властного снаружи человека, который весь изранен и беззащитен внутри. Купить-то можно только квартиру, а больше - ничего. Ни любовь,, ни здоровье близких, ни даже спокойный сон за деньги не купишь. Михалков плачет прямо в кадре (такого еще не было) и стоит отметить, что на этот раз, в отличие от «Статского советника», ему сде~ лали хороший грим.
Рената Литвинова продолжает удивлять разнообразием своих артистических проявлений - эта роль не похожа на предыдущие. Конечно, любая роль Литвиновой - это цепь ракурсов и картинок, но нанизанная на общую мелодию актрисы. Здесь эта музыка - радостная и обреченная любовь к свободе женщины-беглянки. Выбор мальчика в герои-любовники - это ее личное, собственное «Против всех». Не хочу того, что выгодно и правильно, а хочу самостоятельного хотения…
На мой взгляд, в сценарии Валерия Мнацакано-ва есть серьезный недостаток - болезнь героини заявлена как данность, что плохо для художественного произведения. Герои художественных произведений, в отличие от людей, просто так не болеют - болезнь' всегда для чего-то нужна, имеет свои причины. Как правило, болезнь является за любовью, не наоборот. И тем не менее свою вариацию «Дамы с камелиями» Литвинова сыграла со вкусом - роскошная, нежная, искристо-ледяная, бедная и вольная пленница судьбы. Надеюсь, литвиновская обреченность в этой картине примирила сердитых зрительниц с ее по-прежнему феноменальной фотогеничностью.
Молодая энергия растворяется в воздухе умирания, в мертвом городе полно живых людей, и жизнь находит некое мелодраматическое перемирие со смертью, как то и положено в итальянской опере. Больно и хорошо. Или, как пела Снегурочка - люблю и таю…
Смысл? Он давно сформулирован, и не нами, а I юэтом по фамилии Блок: «Радость-страданье - сердцу закон непреложный». К счастью, по мело драматической канве сюжета рассыпаны маленькие салюты беззлобного юмора. Хороша и актерская игра - без жирных подчеркиваний и нажимов, естественная и разумная. Так что «радость-страданье» смотрится на сей раз
БАЛАБАНОВСКИЕКОРЧИ
Новая картина знаменитого режиссера Алексея Балабанова («Про уродов и людей», «Брат», «Война», «Мне не больно») - «Груз 200» - включена в конкурс фестиваля «Кинотавр» и показывается сейчас в специальных местах вроде Дома кино. Широкий прокат ей не светит. Желающие могут купить диск. Это может показаться странным только тому, кто фильм не видел. А кто видел - лишь вздыхает и заводит мученические глаза к небу: ну Балабанов! Ну и «жесть» он выдал!
А что вы хотите - художник свободен. Ни тебе идеологического отдела ЦК, ни злобных буржуев-продюсеров. Иди, значит, «дорогою свободной, куда ведет тебя свободный ум». И этот ум от нежной, трогательной, печальной мелодрамы «Мне не больно» заводит Алексея Балабанова в мрачную эпоху 1984 года, в провинциальную Россию-а там правит бал милиционер-маньяк, садист, импотент и убийца. Девушку, случайно забредшую на хутор, где живет дикий, полубезумный хозяин (Алексей Серебряков), торгующий самогоном, этот садист насилует пустой бутылкой - и это только начало нашего знакомства с персонажем…
Балабанова понять можно. Он хотел высказаться о цене человека на просторах родины. О том, что эта цена была и есть ноль целых, ноль десятых. О том, что погибшие воины здесь фигурируют в закрытых гробах как «груз 200», а жизнь обывателя в любой момент может оборваться - сойди случайно с привычной тропинки, и тут же полезут «русские ужасы»: сумасшедшие мужики, одуревшие отводки, менты-оборотни, старухи-ведьмы. И надеяться не на что. Изуродованная варварской индустриализацией земля обезбожена полностью и окончательно. Недаром один из героев фильма «Груз 200», тихий запыленный чудачок (Леонид Громов) - преподаватель научного атеизма. Это ж умом молено двинуться - многомиллионный народ сделал отсутствие Бога научной дисциплиной! И вот, неспешно, с жуткой неотвратимостью, под развеселые эстрадные цесенки, накачанное мугным самогоном и упоенное беспределом, нарастает зло. Зло в мундире стража порядка, в погонах, с отсохшими половыми органами и адской ухмылкой, коллекционирует трупы. Привозит несчастной девушке, прикованной в голом виде к кровати, тело ее жениха, погибшего в Лфгане, и кладет рядом с ней. Заставляет бомжа насиловать эту девушку и сладострастно смотрит на ято. События теряют всякое правдоподобие, но в художественной ловушке, подстроенной хроничес ки талантливым режиссером, не теряют художественной убедительности. «Ничего подобного быть не могло!» - пытается утешить себя зритель и не утешается: ну как, не могло - вот же оно, на экране.
Прокатчиков, «бортанувших» эту картину, тоже понять нетрудно. Зритель, купивший билет и затем проведший полтора часа в состоянии стресса, может впасть в состояние мотивированной агрессии. И по милой русской привычке убить кого-нибудь, совсем невиноватого.
Так что все правы по-своему. Прав Балабанов, художник предельно искренний и откровенный, из своего нутра выдирающий именно то, что сегодня болит, человек на диво русский, органически вырастающий из почвы. Его корчи - это в некоторой степени и корчи самой нашей страдальческой земли, отсутствие в нем меры и вкуса - это и отсутствие меры и вкуса в самой нашей истории. Где в ней мера, скажите на милость? Но правы и те, кто считает, что «Груз 200» - перебор, излишество, чрезмерность. В том, что снял Балабанов, есть своя правда - правда умной, злой, страшной, отвратительной сказки (отметим мотив уединенного хутора, который превращается в разбойничий постоялый двор, гнездо нечисти, мотив, известный еще с гоголевского «Вия»). Но и то правда, что это далеко не вся правда.