Ничей ребенок
Шрифт:
— Перевернулась на повороте, — сообщил ему офицер, — похоже, не справилась с управлением из-за дождя. Машину выбросило в кювет.
Кэти! — непрошенно мелькнуло в мозгу.
— Что с водителем? — Джо чувствовал, как бешено бьется жилка на виске.
Нет. Нет, она уже дома.
— Уже около часа пытаемся извлечь ее. Жива, но ранения, должно быть, тяжелые.
Она уезжала в таком раздражении, о Господи, ну пусть это будет не она!
— Эй, с вами все в порядке, сэр? — бросились полицейскому в глаза даже в неверном свете фонарика бледность Джо и выступившие на его
Господи, пусть только это не она!
Джо наклонился, голова его коснулась руля.
— Какой марки машина? — с трудом выговори он.
— Вы… знакомы с этой дамой? — осторожно спросил офицер.
— Чуть больше часа назад здесь должна была проехать моя жена, — хриплым голосом ответил Джо. — В белом форде.
Пробравшись сквозь довольно густой кустарник обочины, на дорогу с носилками в руках вышли медики «скорой». Джо заставил себя выбраться из-за руля.
— Минуту, сэр, — попытался остановить его патрульный, но Джо оттолкнул его в сторону. Только бы убедиться, что это не Кэти! Он догнал носилки уже у самой «скорой».
Боже. О Боже.
Нечем стало дышать. Она лежала перед ним, вся в крови, освещенная полицейскими фонарями. Как красивая, нарядная куколка, сломанная, разорванная на части чьей-то безжалостной рукой. Позже из всей этой картины Джо мог вспомнить лишь то, что в тот момент он молился.
Откуда-то издалека доносились голоса, кто-то звал его, тряс руку.
— Сэр, это ваша супруга? Сэр? В правах, что мы нашли в сумочке, указано имя Кэтрин Девлин. — Полицейскому пришлось несколько раз повторить эти слова, прежде чем Джо обратил к нему невидящий взгляд и кивнул.
— Она будет жить?
— Это ее муж? — обратился врач «скорой» к офицеру.
Тот подтвердил.
— Тогда вам лучше поехать с нами, сэр. Ваша жена в критическом положении.
Следующие семьдесят два часа были настоящим кошмаром. В больницу приехала мать Кэти, по ее поведению становилось ясно, что в случившемся она винит только Джо. Родители Кэти развелись, когда девочке было четыре года, и никто не знал, где сейчас ее отец. Чарли, Эллен и Гэри тоже приехали, чтобы быть в трудную минуту рядом, и Джо был благодарен им за это, ведь бремя должен нести он, не они. Виной всему его эгоизм. Ну почему он не поехал домой, когда Кэти его просила?
Последнее сообщение о состоянии Кэти вызвало шок. Врач объяснил, что она будет жить, но вследствие тяжелых повреждений позвоночника никогда не сможет ходить. Калека. Кроме того, поврежден оказался и мозг, нельзя было только сказать насколько. Врачи не знали, сохранит ли Кэти способность говорить и воспринимать чужую речь и вообще как-то общаться с окружающими. Ответы на эти вопросы даст лишь интенсивная терапия и время.
У матери Кэти началась истерика, она не хотела слышать и слова утешения от Джо или его родственников.
— Ты ненавидел мою девочку! Она звонила мне каждый день, рассказывала, как ты к ней относишься! Лучше бы ты убил ее сразу, чем оставить такой!
Джо помнил, как бил кулаками в стену, как Гэри тащил его в сторону, помнил, как, обнимая отца и мать, плакал от несправедливости горя, обрушившегося на Кэти, и собственного бессилия помочь ей.
Кое-как справившись с нахлынувшими воспоминаниями, Джо вернулся мыслями в действительность. Вновь пошел дождь. Для того чтобы отчетливее видеть дорогу, приходилось напрягать зрение. Мешали не столько капли на ветровом стекле, сколько застилавшие глаза слезы, но отчета в этом Джо себе не отдавал и вытер их тыльной стороной руки совершенно машинально. Влага на коже удивила его — он давно уже перестал оплакивать Кэти. Напоминанием о трагедии было непреходящее чувство вины.
Пытаясь встряхнуться, он заставил свой мозг вернуться к планам на будущий год. Там все должно быть по-другому. Ему предоставляется шанс начать новый виток жизни. Поставить перед собой новые цели, писать новую музыку, записывать новые песни. Как приятно, как здорово будет вернуться к работе!
Много раз на прошедшей неделе ему хотелось позвонить Стиви, но стоило поднять трубку, как сама собой приходила мысль, что незачем ворошить прошлое. Да, к сожалению, Стиви тоже теперь стала частью прошлого. Что мог он ей предложить?
И все же, черт побери, его по-прежнему с пугающей силой влекло к Стиви.
ГЛАВА 18
Приглашение Билла отправиться с ним на Рождество в Вэйл кататься на лыжах Стиви приняла в самую последнюю минуту. Сборы проходили в спешке, но самой Стиви казалось, что движется она, как муха в меду. Звучавшие вокруг веселые и счастливые голоса доносились слишком издалека, невнятные и тусклые. Лишенные всякого смысла.
Вэйл, небольшой городок, на праздник украсился увитыми алой лентой гирляндами из хвои и тысячами крошечных мигающих фонариков. Стиви как могла пыталась разбудить в себе предновогоднее настроение, но у нее так ничего и не вышло, поэтому когда Билл ближе к вечеру предложил вернуться домой, она с облегчением согласилась.
Лыжи были уже закреплены на багажнике джипа, и Стиви лишний раз проверяла прочность веревок, как вдруг из-за спины послышался чей-то знакомый голос.
— Стиви! Ты?
Она повернулась, уже точно зная, кого сейчас увидит.
— Привет, Майкл.
Он нисколько не изменился. Темные солнечные очки делали его неотразимо, невероятно привлекательным.
— Ты отлично выглядишь, Стиви. Приехала на недельку покататься?
— Нет, всего на день. — Ей казалось, что говорит она в какую-то длинную и толстую трубу, нечто вроде тоннеля. Это была их первая встреча с того момента, как… словом, с прошлогоднего Рождества.
Майкл верен себе, подумала Стиви, окинув взглядом его ладно пригнанную дорогую экипировку лыжника.
— Как у тебя дела, Стиви?
Краем глаза она заметила Билла, подошедшего к дверце джипа, и, оставив без внимания обращенный к ней вопрос, развернулась в сторону машины.
— Готов? — крикнула она Биллу и уже на ходу бросила: — Извини, Майкл, я с приятелем. Мы уже загрузились. Пока!
— Пока, Стиви. — Он сделал несколько шагов, остановился. — Счастья тебе в Новом году, Стиви!