Ничьи котята
Шрифт:
Саматта хмыкнул и пожал плечами. Чего-то похожего следовало ожидать. От одного секрета к другому, такая, видно, у него судьба.
— Тогда я пошел. Не задерживайся — ужин через полчаса. Пойду посмотрю, как там Карина на кухне. Наверняка опять что-нибудь напутает с ингредиентами даже под приглядом Цукки. Или сожжет что-нибудь. Ох, пора покупать микроволновку — по крайней мере, там таймер есть. Потратить часть институтской компенсации…
Он повернулся, чтобы уйти.
— Погоди! — внезапно вскинулся Саматта. — Значит, ты подключал меня к защитной системе? И то, что я видел, есть в реальности?
— Что именно?
— Наблюдатель на склоне.
— Наблюдатель существует. Пусть себе сидит — он не опасен. А тех, кто станет вечером просматривать записи его аппаратуры, ждет небольшой сюрприз: несколько часов высококачественного гей-порно вместо реальных съемок. Мне жутко интересно — поймут они намек или нет?
Дзинтон подмигнул капитану и быстро пошел по тропинке к дому. Саматта ошарашенно глядел ему вслед. Заглушить видеокамеру и направленный микрофон возможно, о такой аппаратуре он слышал. Но дистанционно подменить запись?
— Знаешь что, Демиург Джао, — пробормотал он про себя, — чтоб я сдох, если не приму твое предложение. Может, я и солдафон, но любопытства у меня хватает. Надо же — настоящий инопланетянин! Осталась ма-аленькая такая проблема — понять, чему бы я хотел учиться…
10.06.843, златодень
Интерком ожил в самый неподходящий момент: Таттарин задумчиво ковырял в носу, разглядывая потолок и раздумывая, куда и с кем завалиться вечером после работы и вообще как провести два ближайших выходных. Разумеется, такая поза могла бы сойти и за напряженное обдумывание какого-нибудь хитрого дела, но только не для шефа. Иногда Таттарину казалось, что тот в буквальном смысле слова видит своих подчиненных насквозь. Ну почему хреновы интеркомы не требуют подтверждения ответа при вызове от начальства?
— Бездельничаешь? — сухо спросил шеф, разглядывая Таттарина, поспешно придавшего сосредоточенное выражение своей физиономии.
— Нет, господин Тарагор, — поспешно замотал головой капитан. — Думаю над одним делом…
— Думать полезно, — сарказм в голосе оой-полковника, казалось, мог проесть насквозь стальную пластину не хуже серной кислоты. — Только у тебя не всегда получается. Скажи-ка мне, что за фигурант под именем «Клоун» у тебя проходит?
— Странная личность, господин Тарагор, — Таттарин чуть было не развел руками, но вовремя вспомнил, что шеф не переносит жеста, полагая его первым признаком неуверенности и некомпетентности. — На него навел наш секретный сотрудник в Институте человека…
— Немедленно ко мне. — Шеф отключился, оборвав следователя на полуслове.
Таттарин несколько секунд смотрел на потухший экран с приоткрытым ртом. Что на старика нашло? Он, конечно, не слишком часто общался с завсектором — можно даже сказать, что слишком мало общался (и слава всем богам, истинным и ложным!). Но почему рядовое дело с мутными пока перспективами настолько заинтересовало начальство, что то затребовало экстренного доклада?
Хмыкнув, капитан поднялся из кресла. Умный терминал, распознав, что хозяин сваливает, пискнул и вырубился. Ну и что, что экстренный доклад? Может, ему удалось случайно на золотую жилу наткнуться! Может, он шпион заморский, глава местной грашской или княжьей резидентуры, военные секреты вынюхивающий? Недаром же от него ниточки к Институту человека тянутся. И прицепят ему, капитану Таттарину Комонгу, новый кружок на нашивки досрочно… Жаль только, опять в положенное время свалить не удастся. Доклад и на час, и на два затянуться может.
Его ждали. Секретарь коротко мотнул головой в сторону двери кабинета — входи, мол — и снова занялся своими делами. Массивная деревянная дверь приоткрылась на удивление легко и неслышно. За ней царил полумрак — шеф, по слухам, страдал каким-то заболеванием глаз и не выносил солнечного света. И вообще света — обычно комната круглые сутки освещалась только настольной лампой да дисплеем терминала, а за ее пределами никто и никогда не видел оой-полковника без зеркальных темных очков.
— Господин Тарагор Шифт, капитан Таттарин по тво…
— Рассказывай о деле Клоуна, — бесцеремонно оборвал подчиненного завсектором. — На память. Дело у меня на терминале, но я хочу знать, что тебе больше всего запомнилось.
— Есть, — кивнул капитан. — Дзинтон Мураций, по паспорту — двадцать один год, официальная дата рождения — двенадцатого третьего восемьсот двадцать второго, место рождения — Оканака…
— Мне не биография его нужна, — поморщился шеф. — Я спрашиваю — что запомнил больше всего? Почему ты него вообще время тратишь?
— Год рождения важен, господин оой-полковник, — упрямо наклонил голову Таттарин. — Подчеркиваю — ему по документам двадцать один год. Но масса деталей совершенно не соответствует заявленному возрасту. Мы вышли на него благодаря наводке секретного сотрудника из Института, передавшего нам копию доклада о штурме загородного отеля «Мароновая роща»…
— Подробнее.
— Служба охраны Института обнаружила, что в заброшенном отеле «Мароновая роща» скрываются два девианта, примерно период назад сбежавшие из Института, разгромив лабораторный корпус и перебив кучу охранников.
— Помню. Скандал вышел крупный. Что-то там говорилось о стечении обстоятельств. Половина спецотряда выехала на учения на дальний полигон, у девианта отказал блокиратор, заклинило давно не проверявшуюся аварийную бронеперегородку возле лестничной клетки, а у охраны не оказалось оружия, способного продавить эффекторы беглецов. Это? Что там со штурмом?
— Штурм оказался неудачным. Если верить докладу, отель словно заколдовали: окна небьющиеся, стены скользят, словно маслом намазаны, так что перебраться через них совершенно невозможно, чуть ли не фанерные ворота против кумулятивных зарядов устояли. А потом ворота открылись, и тот парень, Клоун, встретил спецназ во дворе. Поначалу его чуть не пристрелили, но он так заболтал командира отряда, что тот добровольно отменил штурм отеля и чуть ли не сдался ему в плен.
— Офицер спецназа Минобороны? — приподнял бровь шеф. — Отменил штурм?
— Именно. И, судя по объяснительным бойцов, винить его сложно: наш фигурант трепался, как опытный законник в суде. Не язык, а мельница, и манеры соответствующие.
— Кто владелец отеля?
— Он и есть владелец. Судя по документам в муниципалитете, купил эту развалюху примерно семь периодов назад, в начале зимы, за не очень маленькие деньги и с тех пор там живет. Однако опросы населения на окружающей территории не указывают на его присутствие здесь ранее начала пятого периода.