Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Шрифт:
Жасмин послала мне следующую запись о ее переживании в присутствии учителя в этот период:
Учитель неустанно работал с нами. Каждую минуту он был милостив вне всякой меры. У меня должна была быть куча хороших самскар, чтобы заслужить жизнь с учителем. Я хотела свободы. Это было мое единственное желание. Я знала, что у меня больше нет никаких желаний. Ничего другого не существовало, кроме жажды свободы. И я навеки благодарна за эту милость – быть так близко к учителю. Я все еще поражаюсь своей великой удаче. Когда я впервые встретилась с учителем, моим ограниченным представлением о просветлении был безмолвный ум. Работа с учителем показала мне безграничное, непостижимое. Наш ограниченный ум и в самом деле не может осознать или описать природу этой вечно расширяющейся вселенной. А для меня это и есть радость жизни. Ее невозможно описать или познать. Чистая красота мимолетности бытия всегда остается нетронутой. Можно выбрать любое описание, но кто и когда мог понять описание
Большая часть информации, которую предоставил мне Раман, была взята мною из нескольких источников: длинного письма, которое он написал мне два года назад, ответов Пападжи на его письма, некоторых записей, которые он делал в своем дневнике в 1970-х гг., личных бесед в Лакнау и записи интервью, которую он недавно дал Мире, ученице Пападжи, которая живет по соседству с ним в Австралии.
Заключительным вопросом интервью было: «Какое влияние оказал учитель на вашу жизнь?»
Вот ответ Романа:
Я могу сказать, что влияние было тотальным. Учитель так трудился надо мной и дал мне так много. Когда я только познакомился с ним, я был полностью захвачен медитациями и представлениями. К 1980-м гг. он так успешно освободил меня от этих привязанностей, что я не мог различить, кто был учитель, а кто я. Он уничтожил все представления, которые заставляли меня верить, что я отделен и отличен от него. Но каким-то образом казалось, что это происходило только тогда, когда я был с ним. В его присутствии я пережил ощущение полного единства с тем, чем он является на самом деле, но когда я возвращался в Австралию, у меня снова начинали появляться идеи о различиях.
Во время одного из моих визитов в 1980-х гг. он сказал: «Молодой побег не может расти в тени большого дерева. Ты должен уйти и побыть какое-то время один».
Я чувствовал себя птенцом, выброшенным из гнезда, но в то же самое время сознавал необходимость того, что он делал. Зная, что я должен научиться летать самостоятельно, я не видел его несколько лет после этого.
Что я мог делать в его отсутствие? Я не мог медитировать, потому что он убедил меня в бесплодности этих попыток. Я не мог заниматься никакими практиками, потому что я очень четко видел, что все практики включают в себя желание результатов и поиск новых переживаний. Снова, будучи отброшенным к моим собственным «духовным ресурсам», мне пришлось оставить поиски и успокоиться. Когда я в конце концов бросил попытки достичь чего-либо, я обнаружил, что покой и единство, которыми я наслаждался в его присутствии, я мог найти и наслаждаться ими везде. Я узнал, что, когда не ищешь результатов, милость повсюду.
Я снова приехал к нему с Жасмин в 1989 г. Была пора затишья, в Харидваре было кроме нас еще двое или трое человек. К моменту нашего следующего визита в 1992 г. все изменилось, потому что его сатсанги каждый день посещало более сотни человек. Нас предупредила об этом новшестве в Дели дочь учителя, Шивани. Она показала нам журнал, в котором заглавная статья была посвящена ему. Он внезапно стал знаменитым.
Когда мы подошли, чтобы поприветствовать его в гостиной его дома в Индира Нагар, он засмеялся и сказал: «Вы не ожидали увидеть меня в такой обстановке, правда?» Говоря это, он показывал на плотные ряды людей на полу и большую группу у ворот снаружи дома.
Затем он стал, одной рукой обнял за плечо меня, а другой Жасмин, подвел нас к двери и сказал: «Пойдем прогуляемся вдоль Ганги».
Жасмин и я пошли с ним по улице в объятиях его огромных рук. По-моему, мы все трое воображали, что мы снова в Харидваре, идем по берегу Ганги.
Я редко заходил к нему во время этой поездки, потому что страстное желание все время быть с ним исчезло. Я посещал все его публичные сатсанги, но всего пару раз зашел к нему домой. Я думаю, что птенец, которого он выбросил из гнезда, научился летать и самостоятельно заботиться о себе. Я также чувствовал, что теперь настала очередь других получить то, что можно получить в его присутствии. После того как я столько лет просидел с ним практически наедине, я чувствовал, что это было бы эгоизмом и жадностью с моей стороны занимать место в его переполненной комнате, когда столько людей жаждут получить даршан.
Однажды утром я размышлял над тем, что он сказал мне за много лет до этого: «Нет никаких отношений с Учителем».
Эта мысль вертелась в моей голове, пока я сидел на кровати, и у меня возникла другая мысль: «Что есть мои отношения с Учителем?»
Я размышлял над этим вопросом, и вдруг какая-то огромная сила словно швырнула меня вперед на кровать, лицом вниз. В комнате больше никого не было, но эта сила была так велика, что я почувствовал физически удар сзади. Лежа там, я пережил то, что лучше всего было бы назвать божественным, космическим видением. Я увидел бесчисленные вселенные, возникающие из Того и исчезающие в Том, что есть Учитель. Было непосредственное знание того, что Учитель, Я, был источником и основой всего, но в то же самое время было знание, что Учитель, как Я, не имеет отношений с кем-либо и с чем-либо. Я объясняю так, как могу, зная, что никакие слова не могут передать этого ошеломляющего непосредственного знания. Это не имело ничего общего с мыслью или умом. За пределами любого восприятия, любого понимания, это было непроявленное Я, напрямую показывающее мне, что у него нет никаких отношений с проявленным. Мне напрямую показали, что Я является сутью проявленного, не являясь его причиной.
Это переживание избавило меня от всех вопросов и мыслей. Я знал, что между мной и Учителем никогда не было никакого расстояния, никаких отношений. Я знал, что двойственности и разделения, необходимых составляющих всех отношений, никогда не существовало.
Мне больше нечего сказать, кроме «Хари Ом Тат Cam!».
Заключительное высказывание Романа не подлежит переводу. Можно только сказать, что каждое из этих четырех слов обозначает Абсолют. В данном контексте это декларация единства: «Существует только Я, и я есть То».
Глоссарий
Определения технических философских терминов, приведенные здесь, не являются исчерпывающими. Они всего лишь указывают на то, в каком значении они используются в этой книге. Значение слов, отмеченных звездочкой (*), раскрывается в других местах этого глоссария. Если внутри слова буква взята в скобки, например линга(м), это указывает на то, что слово может писаться как с буквой, данной в скобках, так и без нее. В разных индийских диалектах одни и те же слова заканчиваются по-разному. В вышеприведенном примере, на хинди это слово звучит линг, на санскрите линга, а на тамильском – лингам.
Аватар(а) – букв, «сошедший»; инкарнация божества, или «сошедшее» на землю божество, особенно одна из десяти инкарнаций Вишну*, которые включают в себя Раму* и Кришну*.
адвайта – букв, «не-два»; недвойственность или абсолютное единство; чистый монизм. Одна из школ Веданты*, одна из шести ортодоксальных школ индийской философии; не-дуальная, не-теистическая интерпретация Упанишад* и Брахма Сутр, данная Шанкарой (788–820). Основа этого учения – идентичность индивидуальной души с Брахманом*. Оно утверждает, что все, что существует, – есть только Брахман, Высшая Реальность. Оно также провозглашает нереальность мира и эмпирического «я».
аджапа – «непроизвольная джапа*»; состояние, в котором повторение божественного имени происходит без усилий со стороны практикующего.
аджата – см. Гаудапада.
Ади-Шанкара – см. Шанкара.
Амарнатх, пещера – расположена на высоте 4176 м, в 145 км от Шринагара в Кашмире. В полнолуние, которое выпадает между серединой июля и серединой августа, является крупным центром ежегодного паломничества. Цель паломничества – получить даршан* природного ледяного лингама*, который формируется внутри пещеры. Дорога туда занимает пять дней пешком, ежегодно это паломничество совершают около 25 000 человек.
ананда – блаженство.
Ананда Майи Ma (1896–1982) – букв, «мать, пронизанная блаженством»; знаменитая бенгальская святая, у которой было много ашрамов, включая один в Канкхале, Харидвар.
Арджуна – один из пятерых братьев Пандавов, женатых на Драупади, и величайший стрелок из лука в Древней Индии. Бог Кришна был его колесничим в войне Пандавов против Кауравов, которая является темой Махабхараты*. Кришна передал Арджуне учение Бхагавад Гиты* на поле битвы Курукшетра перед решающей битвой.
Арья Самадж – букв, «общество благородных»; социальная и религиозная реформа, начатая свами Дайянандой (1824–1883) как реакция на западное влияние на индуизм.
асаны – позы, физические упражнения, регулярное выполнение которых является типичным признаком многих практик йоги*.
Атма(н) – в Веданте* – бессмертное истинное Я всех живых существ, идентичное Брахману*, но используется в более специфическом смысле, чтобы обозначить Брахман, индивидуализировавшийся в человеке.
ахам Брахмасми – «я есть Брахман». Это знаменитое высказывание, взятое из Брихадараньяка Упанишады*, является одним из четырех «великих изречений» (махавакий*) Упанишад, каждое из которых утверждает идентичность индивидуального (дживы*) и высшего (Брахмана*).
ашрам – уединенное место обитания мудрецов, йогов и их учеников.
баба – уважительное название садху* и аскетов. См. Бабаджи.
Бабаджи – уважительное слово для обозначения садху* или святого; также употребляется в семьях по отношению к отцу, деду и ребенку. Человек с этим именем, которого Пападжи пытался отыскать к северу от Бадрината, был основателем йогической линии, которая прославилась благодаря Парамахамсе Йогананде*. Считается, что этому Бабаджи несколько тысяч лет, хотя он находится в молодом теле.
Бадрика – см. Бадринат.
Бадринат – также известен как Бадрика; главный храм в этом знаменитом гималайском центре паломничества был основан, предположительно, Ади-Шанкарой*. По традиции считается одним из четырех дхам («Божьих царств»), посещаемых индусами, которые ищут самореализации.