Ничья жизнь

Ким Сергей Александрович

— Никаких пристрелочных залпов сегодня, — категорическим тоном заявила Кацураги. — Каково время перезарядки ваших орудий?

— Две минуты, — не без гордости ответил артиллерист. — Абсолютный рекорд для орудий такого калибра…

— Слишком долго, — покачала головой девушка. — Вы должны будете обеспечить как минимум два залпа в течение одной минуты.

— Это невозможно, госпожа майор, — улыбнулся русский канонир. — Чисто физически. Единственное, что могу предложить — это стрелять побатарейно. Если цель будет лишена защиты, то, думаю, вполне хватит и трёх снарядов: три тонны

стали и тротила, разогнанные до скорости в несколько звуковых — это немало.

— Хорошо, — подумав, согласилась с капитаном Мисато. — Три залпа?

— Почему три? Четыре — не забывайте про этот антиквариат на гусеницах.

Артиллерист махнул рукой в сторону пары отдельно стоящих самоходок. Неужели это и правда те самые «карлы»?!

— Вот только перезаряжаются они гораздо дольше, — заметил Иванов. — Не менее восьми минут…

— Времени на перезарядку у вас, скорее всего, не будет, — задумчиво произнесла Кацураги. — А если будет, то тогда вам придётся применить спецбоеприпасы…

— Будет приказ — применим, — равнодушно пожал плечами артиллерист.

Нда… Суммарный залп дивизиона «Инверторов» — это сильно… Ядерный снаряд для таких чудовищ наверняка будет иметь мощность не в две, и даже не в двадцать две килотонны — суммарно наверняка выйдут те самые две мегатонны. И никаких ракет и бомбардировщиков — артиллерия доставит термоядерный гостинец гораздо быстрее и дешевле…

— Не хотите ли взглянуть поближе на эту пару мортир? — поинтересовался капитан. — Как-никак самые крупные самоходные орудия в истории…

— Можно, — милостиво кивнула Мисато.

Оказавшись в тени, отбрасываемой чудовищной самоходкой, я резко задумался о собственной ничтожности. На фоне примерно десятиметровой в длину и четырёхметровой в высоту бронированной машины (и это в положении на «брюхе»!) человек просто терялся. Полуметровой ширины гусеницы; ведущие колёса, почти что в мой рост высотой; орудие, в ствол которого я мог без особых проблем залезть целиком… Кстати, на лафете одной из мортир удалось разглядеть выведенные готическим шрифтом белые буквы, складывающиеся в слово «Adam». А рядом виднелись тщательно затёртые немецкие кресты, поверх которых теперь красовалась новенькая надпись «Rheinmetall».

Брр… Неудивительно, что Гитлеру, да и не только ему, так нравились подобные монстры — действительно, внушает…

Если вокруг «инверторов» крутилось человек по десять артиллеристов, составляющих штатный расчёт САУ, то около «карлов» ошивалось как минимум вдвое большее количество народа. До глубины души меня потрясли несколько неимоверно древних дедов одетых в стандартный полевой камуфляж и с важным видом отдающих приказы.

— Правда, насчёт именно этих орудий у меня есть большие сомнения относительно их боевой эффективности, — скептическим тоном заметил Иванов, окидывая «карлов» взглядом. — Вытаскивать из музеев эти раритеты, которым скоро стукнет по семьдесят лет, лично по моему мнению — совершенно идиотская идея.

— Что конкретно вас беспокоит?

— Всё, — лаконично ответил артиллерист. — Опасаюсь, что может разорвать изношенные стволы. Что не выдержат даже модернизированные противооткатные устройства. Что могут случайно сдетонировать переснаряжённые снаряды. Понимаете, фирма «Рейнметалл», которая когда-то произвела эти орудия, смогла привести самоходки в надлежащее состояние, но вот боеприпасов-то к ним не осталось, а производить их по новой — слишком дорого. Хорошо, что мы смогли отыскать несколько пустых снарядных корпусов в музеях и частных коллекциях… Их переснарядили новой взрывчаткой, поставили новые взрыватели и даже какую-то систему наведения, но вот надёжность от этого, сами понимаете, не выросла. А скорее даже наоборот… Как командира дивизиона, я не могу не беспокоиться по данному поводу. Кстати, вот ещё что. У снарядов этих мортир крайне маленькая скорость полёта — им потребуется порядка двадцати секунд, чтобы долететь до Ангела.

— Скоро к вам прибудут наши специалисты, которые обеспечат должную синхронизацию действий, — пообещала Кацураги. — И раз уж вы не уверены в надёжности этой пары орудий, то оставьте их в резерве.

— Будь моя воля, я бы этих «Адама» и «Еву» вообще бы из Райского сада не выпускал, — слегка улыбнувшись, ответил Иванов. — Одни проблемы с ними…

Он даже и не заметил, как мы с Мисато вздрогнули при упоминании имён «Адам» и особенно «Ева».

— Капитан… — медленно произнесла девушка. — А… почему вы так назвали эти орудия?

— Так это же их кодовые обозначения, — несколько удивившись нашей реакции, пояснил русский. — «Адама» привезли из России, а «Еву» — из США. Вот теперь и мучаемся с этой парой — больно уж с ними много хлопот…

— Да, — каким-то странным голосом отозвалась Мисато. — С ними действительно… много хлопот.

— Товарищ капитан, а кто эти, гм, люди? — указав на обер-пенсионеров, задал я мучавший меня вопрос. — Для солдат они, мягко говоря, староваты…

— А это прибывшие из Германии консультанты, — невозмутимо пояснил Иванов. — Они хорошо знакомы с данным типом орудий.

Вот так-так… То есть, получается, эти деды — бывшие солдаты Вермахта, служившие в составе расчётов «карлов»?! Вот же ни хрена себе ирония судьбы… Семьдесят лет назад они вели огонь по нашим, а теперь наших же консультируют и обучают… Дела…

— Привезли сюда всех, кто еще жив и находится в более-менее здравом уме, — продолжал артиллерист. — Если честно, то без их помощи нам было бы гораздо труднее — они единственные, у кого есть опыт боевого применения подобных суперсамоходок…

— Очень и очень занятно, — с неподдельным интересом заявила Мисато, внимательно рассматривая мортиру. — Думаю, что иметь в резерве пару таких орудий будет явно не лишним.

Внезапно из-за «карла» показался на редкость колоритный персонаж. Невысокий, сгорбленный и абсолютно седой старичок, одетый в новенький камуфляж и опирающийся на резную трость чёрного дерева. Сколько ему лет, можно было только гадать, но явно очень много. Тем не менее, вдоль борта мортиры ковылял он достаточно бодро и уверенно, что-то бормоча себе под нос на ходу. Увидев нас, старик попытался выпрямиться, но смог лишь чуть отвести назад плечи и вскинуть подбородок. На мгновение я встретился с ним глазами и поразился не по-стариковски твёрдому и уверенному взгляду.