Ничья
Шрифт:
— И не спросит что к чему? — отпихнув его руку, удивилась я.
— Нет. — С укором посмотрел он на меня.
— Я хочу таких друзей, — без задней мысли брякнула я, думая о Кочерыжкиной, которая тоже бы ничего не спросила, но в конце посоветовала бы сменить барыгу, а то мой нынешний явно толкает мне паль.
— Да не вопрос, — Марк снова взял свой телефон и быстро набрав чей-то номер, прижал мобильный к уху. — Лех, привет. Ты с местом определился? Отлично. Нет, конечно, я тоже так подумал, зачем его мучить-то, тем более еще голеностоп… Нет, не наскоком,
Сейчас, расплатившись с таксистом, влетела в рест, снова отмахнувшись от гейши на входе и направилась в сторону вип-закутков. Стену восстановили, вновь с серебрянкой и каменьями от Хунь Сунь Вынь. Однако, первый зал, отделенный от общего этой самой стеной, Марк и тусня предусмотрительно больше не избирали, видать, счет был неплохой.
Второй зал был примечателен малыми размерами и тем, что там было относительно уютно, в отличие от набившего оскомину пафоса основного зала.
Толкнув дверь, вошла, чтобы узреть интересную картину. В округлом помещении за округлым столом сидели пятеро. Знала я только двоих.
— Привет, шпион. — Встав с кресла напротив двери добродушно улыбнулся мне русский русый борзый в стильной градиентом зелено-черном беговом костюме.
— Привет, оплошавшее разведуправление. — Рассмеялась, сжав его ладонь и так же как он по-братски приобнимая в ответ, прежде чем опуститься рядом с Марком в кресло, с которого пересаживался высокий худощавый шатен с обаятельным лицом, выбритыми висками и зачесанными назад удлиненными прядями. Он тоже несмотря на пафос обстановки был обряжен абсолютно неформально — черная легкая кожаная куртка, серый лонгслив и черные джинсы.
— Это Богдан, — представил мне его Марк, а потом указал на двоих мужчин лет тридцати по правую его руку, — Степан и Сергей. Соня, моя девушка.
Поздоровавшись с ними и заказав у заглянувшего официанта кофе, посмотрела на Степана, крепкого короткостриженного брюнета, к которому обратился Марк, явно продолжая прерванный разговор:
— Все равно не могу понять, почему ничего нельзя сделать. По факту отработали физа, это же явно попадает под сто пятьдесят девятую. Просто без его заявления не шевелятся, как правило. А заявления мало кто пишет, мол, все равно не найдут, только если по этой причине, верно?
— Да даже если заявление будет, — возразил Степан, взяв устрицу. — Там может по ущербу не пройти, в этом еще одна из их фич. Да и заявы не катают, действительно, а их ведь желательно несколько иметь, чтобы наш брат шевелиться начал. Потому снова возвращаемся к краеугольному камню, — отсалютовав бокалом коньяка Марку, отпившему кофе, — преступление есть, преступники вроде бы тоже, а потерпевших нет и что делать никто не знает.
— Двести десятая. — Фыркнул Марк, откидываясь в своем кресле и положив руку на спинку моего.
— Какой ты упертый. — Рассмеялся рыжеватый, веснушачий Сергей, с удовольствием глядя на приподнявшего уголок губ Марка. — Для того чтобы ОПС вменить,
— Какой-то порочный круг, как вы там вообще работаете… — вздохнул Богдан, поставив локоть на спинку соседнего кресла и подпирая рукой голову.
— Да нормально, — махнул рукой Сергей, чокаясь бокалом с согласно покивавшим Степаном, — от бюрократии никуда не деться. У нас пока не наберется стопка бумаг, которой можно подпереть стол с отсутствующей ножкой, мы не можем возбудить дело. А кипа быстро набирается, только когда кому-то надо, ну, сами понимаете кому, золотое поколение.
Негромкий смех за столом, а я заинтересовано посмотрела на Тёму, в миру, оказывается, достаточно серьёзного молодого человека, задумчиво кивнувшего и, прицокнувшего языком так, чтобы пирсинг не был виден, произнёсшего:
— Как с Севостьяновым. Конфликтнул с гендиром «Праймнета» и буквально за несколько дней нарисовалось дело, бобик и СИЗО.
Марк тихо рассмеялся, с иронией глядя на Тему:
— А не надо было сотку лимонов вымогать с «Праймнета» за лоббирование их интересов в одной злодейской госкорпорации, когда ты к ней отношения не имеешь и гендир это знает. Помянем тихим незлым словом не очень умного отпрыска депутата, которого папа так и не вытащил, но добился судебного преследования «Праймнета» за их не совсем честную налоговую отчетность. — Как-то очень по-злодейски усмехнулся Марк Артему, поморщившемуся, отпившему чай и пробормотавшему:
— Давайте не будем про это говорить, прямо не по себе стало.
— Ну, про это действительно ничего не могу сказать, — произнес Сергей, пока я благодарила официанта за принесенный кофе, — не наше поле боя.
— Я вот о чем подумал, — хмыкнул Богдан попросив счет и зачем-то вынимая из портмоне и положив ее на середину стола. И Марк с Артемом сделали тоже самое. Тема, фыркнув упредил от такого же жеста Сергея и Степана, и Богдан продолжил, — был же контроль по обороту наркотиков. Обороту, я подчеркиваю. Убэп надо было назвать по такому же принципу — контроль оборота в коррупции, так честнее будет.
— Стоп, — рассмеялся Сергей, — мы ведь можем и обидеться за коллег. Понимаешь, Артем? — и со значением посмотрел на вздохнувшего Тёму, с укором скосившего взгляд на расхохотавшегося Богдана:
— Вам-то чего бояться, вы же легальны и не такие отбитые. И вообще тебя дедушка любит.
Рассмеялся уже Марк, с задором в бархате глаз посмотрев на Богдана:
— Ты иногда такой простой. Сейчас я тебе расскажу, как это все делается. — Посмотрев на усмехнувшегося Сергея и кивнувшего Степана, понизив голос, произнес, — заткните эхолокаторы.