Ничья

Лимова Александра

Щелчок закрывшейся двери.

Вздохнув, села боком на диване, нагло закинув ноги на бедро Мара, откинувшего голову на спинку и прикрывшего глаза. Скользнув ладонью по моей босой стопе, видимо, заключив, что она холодна от прохлады работающих кондиционеров, уселся немного полубоком и, подняв край толстовки, прижал мои стопы к своему животу, по возможности максисмально оттянув полы толстовки, чтобы закрыть ноги. Снова качели, снова взлет вверх, когда чувствовала тепло его тела и смотрела в карий бархат с поволокой.

— Отмыв. — Иронично хмыкнула, отводя взгляд. — Думала, что…

Что-то смешное, хоть немного могущее рассеять будто оставшееся в атмосфере напряжение, придумать не удалось и я замолчала. Мар тоже, но не так долго, как мне хотелось бы. И качели логично полетели вниз после своего взлета, по мере его продолженного рассказа:

— Я остановился… да, на похоронах. После них переехал к родителям. Отец не одобрил моих планов, моей уверенности, что именно так все и будет тоже не понял, а я не понял почему он уверен, что после школы я поступаю в местный универ, на аграрный и почему цикл моей жизни теперь будет школа-ферма и почему все меня убеждают, что это я не прав, а не он. Потом экспертиза, тогда она делалась достаточно продолжительное количество времени, а мама неосторожно сообщила мне в этот период, что бабушкины часы, которые я положил

ей в гроб в день похорон, не были с нею похоронены. Зачем мертвым антиквариат, когда его можно продать за неплохие деньги. И потратить их на покупку телят и отстройку коровника. И на подобное будут пущены средства от продажи квартиры дедушки бабушки и… да все, что перешло в наследство. Мама действительно считала это разумным. Все они. Только Марчел осторожно ее укорил во время обеда, когда она мне это рассказала. Марчел тут же получил от отца выговор. Не имеет он права матери замечание делать. — Я смотрела на него, глядящего в сторону и отрешенно рассказывающего о том, как в шестнадцать лет, по сути, он остался один. Рядом с чужими людьми. Чувствовала, как парадоксально, но сжимается сердце и вновь хочется отринуть все произошедшее. Все сильнее хочется, при звучании его лишенных эмоций слов, — мой новый порядок жизни совсем не способствовал качественной подготовке к поступлению в Сеульский университет. Постоянные конфликты с отцом, перманентный прессинг, отсутствие средств на репетиторов, случались даже такии глупость как сожженные учебники, перерезанные кабели компьютера. Отец почему-то думал, что в стране, входящей в мировую десятку по скорости и доступности интернета перерезанный провод это серьезная преграда, а взятый мной дополнительный школьный факультатив по информатике его не очень смущал, если я успевал совмещать это с помощью по дому… Разумеется, я провалился на вступительных. Набранных баллов не то чтобы на получения гранта не хватало, их не хватало даже для преодоления порога зачисления на коммерческой основе. Мой личный позор. — Прохладно фыркнул, качая головой. — Своим личным позором отец посчитал то, что я, привезенный им в Ясский универ и не вчитываясь в вопросы проставивший галочки абы где на вступительных тестированиях, тоже, какая неожиданность!.. не прошел порог зачисления на бюджет. Отец упорный, он меня на коммерцию запихнул. — Не знаю почему, но мне стало смешно, да Мар и сам прыснул, кратко взглянув на меня и снова отведя взгляд. — Я сообразил, что можно сделать. Изобразил покорное смирение и с миром был отпущен в общагу. Коррупция — распространенное явление не только в России, поэтому особых проблем с учебой у меня не возникало. Я упоминал о расколе движения в котором участвовал…

— И ты примкнул уже не к идейным, а к тем, которые использовали скиллы в киберкриминале. — Продолжила я, глядя на него, усмехнувшегося и едва заметно кивнувшего.

— Это сложно было назвать киберкриминалом, я так бы не рискнул в тот момент. Только мелкое мошенничество, подсмотренное в Рымнику-Вылче, но это приносило деньги, повлекшее душевное спокойствие у всех. Отец оттаял, довольный «сменой» моих приоритетов и моей «успешной» учебой, а я, проплачивая сессии, спокойно готовился к поступлению. У Дана был друг на одном факультете со мной, который по доброте душевно шепнул моему брату, как часто я посещаю универ и предположил, почему так хорошо закрываю сессии. По итогу, с общаги я съехал обратно к взбешенному отцу, все обвинения отрицал и ради того, чтобы он перестал быть моим надзирателем и снова позволил вернуться в общежитие, в личные приоритеты пришлось выводить его цели — снова забросить подготовку и делать вид как мне интересно учиться в Ясском универе, как я мечтаю стать аграрным инженером и, сука, фермером, — Мар рассмеялся, прикрыв ладонью глаза и, вероятно, я ненормальная, но я тоже гоготнула, ну не вязалось избранное отцом направление с его младшим сыном от слова совсем.

Аккуратно высвободив ноги, уселась по-турецки, поставив локоть на спинку дивана и подперев рукой голову. Мар недолго помолчал и, задумчиво глядя на меня, продолжил:

— Из-за этой всей ебанарии, я снова не прошел на грант, а денег, имеющихся у меня в тот момент, не хватило бы на коммерцию. — Сглотнул и взгляд потемнел. — Отец все-таки поверил моим спектаклям и я снова переехал в общагу. С другом Дана мы поговорили и пришли ко мнению, что отныне он не питает интереса к моей жизни, а если его будут спрашивать, он будет убедительно рассказывать, какой я примерный студент, — прохладная усмешка по губам, а у меня в памяти всплыл момент, когда Мар договаривался с Егором относительно того, что теперь будет моего соседа интересовать. Что-то подсказывало, что тон разговора Мара с другом Дана примерно таким же был. — Но время снова было упущено, его было катастрофически мало. Я готовился к очередным вступительным, однако, подстраховаться на случай коммерческого варианта было необходимо. Подстраховывался не зря. По гранту не прошел, но деньги у меня уже были. Вернул отцу часть, что он потратил на мое обучение и уехал в Корею.

Прохлада растеклась по моим венам, когда он медленно обводил взглядом помещение. Осматривал сервера, оборудование, смотрел на огни столицы за окном.

— В университете познакомился с Тёмой, которого с раннего детства насиловали тем, что он был лишенным голоса трофеем в вечном противостоянии матери и деда, уверенных, что точно знают как именно ему будет лучше, а отец, после развода с матерью, оставил все надежды не то чтобы участвовать в борьбе за победу где трофей переходил из рук в руки в зависимости от успеха противоборствующих сторон, он фактически и не производил попыток даже просто в это противостояние включиться. Итог не заставил себя долго ждать — в подростковом возрасте желанный трофей, которому всю душу вымотали, проявил характер и голос. Мама, наверное, из принципа не желая уступать деду, схватилась за голову, спихнула бесконтрольного Тёму папе, который его очень плохо знал и, выйдя замуж, умотала в Ниццу, иногда оттуда у него интересуясь как дела и как он живет. Отца Тёмы мало интересовало то, что в Питере Тёма, несмотря на свой образ жизни, вполне себе успешно учился в экономическом, потому что питал к этому интерес. Он предложил своему сыну сделку — Тёма поступает в Сеуле на международные отношения, а после окончания, если не заинтересуется и не захочет идти по стопам отца, то пусть занимается чем душе угодно. Разумеется, Тёма затраханный семейными взаимоотношениями, согласился. Мы с ним довольно скоро пришли ко мнению, что факультет выбрали не тот и интересует нас немного иное. Деньги не решают все, это абсолютная правда, но то, что они это один из столпов независимости сложно отрицать.

В темных глазах тяжесть, спокойная уверенность, непоколебимая убежденность. И в его голосе, низком, глубоком, несмотря на вновь отсутствующую эмоциональную окраску, присутствовали тени чего-то такого, что только понижало градус прохлады в моих сосудах:

— Для того, чтобы за короткое время поднять внушительные суммы, нужны не только

стержень, скиллы и упорство, необходимы еще изобретательность и творческое мышление. Эта сфера такая… всякая новая тема быстро устаревает, соответственно, доход прогрессивно падает. Ты знаешь, что такое скам?

Отозвалась отрицательно и Мар слабо усмехнулся, все так же глядя на огни ночного города.

— Это вид интернет-мошенничества сопряженного с социальной инженерией. Фактически, скам подразумевает аферы с людьми, посредством взаимодействия с которыми уводятся их деньги. Видов скама очень много, самый распространенный и избитый пример — звонки, якобы, с банков, когда скамеры, прикидываясь сотрудниками, просят человека сообщить данные. Схем много, на самом деле, и в большинстве своем это малоприбыльное предприятие, поскольку сценарии просты, быстро становятся известными и на них ведутся не так много людей, как было изначально. Чтобы тема была прибыльной и долгоиграющей, она должна быть сложной. — Прервался, неслышно глубоко вздохнул и перевел взгляд на меня, — я разработчик мануала для скама на платформах объявлений, основатель пирамиды скамеров, админ и куратор одной из самых мощных на сегодняшний день скам-команд. Принцип работы такой — на интернет-сервисах, где размещаются всевозможные объявления, создается липовое объявление о продаже любого, желательно недорогого и ходового товара в привлекательном для покупателя диапазоне цены. Заинтересовавшегося покупателя скамер-продавец любыми способами уговаривает на доставку через сервис оплаты. Когда он соглашается, присылают жертве поддельную ссылку на страницу оплаты, домен схож с оригинальным, поэтому фальшивку заметить трудно. Жертва вводит данные карты на поддельной странице и прощается с деньгами. Есть еще одна похожая схема, когда уже покупатель мошенник. Продавцу отправляют поддельную ссылку, на странице которой написано, что покупатель внес предоплату, и чтобы ее забрать продавцу нужности ввести данные своей карты. Догадываешься, что происходит после ввода? — я промолчала, а он усмехнулся. — Мы работаем по обеим схемам, вернее, есть еще вариации, но эти две основные. Если быть еще точнее: я руковожу группой, работающей по этим схемам, разрабатываю мануалы, софт, администрирую и инструктирую первую категорию — тэсов — топик стартеров. Они следят за софтом, отслеживают работу и осуществляют набор второй группы — так называемые воркеры. Это те самые, кто создают объявления о несуществующем товаре и обрабатывают жертву пока она не оплатит товар на поддельных страницах платежного сервиса. Задача у воркеров одна — как можно больше людей обмануть на большие суммы. Они получают процент с каждой удачной сделки, профит с нее делится также между куратором, тэсами и саппортами. Саппорты это третья категория, они помогают новичкам-воркерам, позванивают их жертв при необходимости, либо обрабатывают их, если у воркера возникли трудности. В целом контролируют их рабочий процесс. У меня сейчас около семисот человек в группе, в день зарабатывающих в среднем от пяти до двадцати трех тысяч, это усредненная статистика, иногда меньше, иногда гораздо больше. Основное то, что с каждого своего залета, то есть удачного скама — мошеннической сделки, они отчисляют процент с заработка за обеспечение технической стороны наеба. Мой профит от ста миллионов в месяц, который надо легализовать. Как мы это делаем ты видела. Я ответственен за техническую сторону, Артем непосредственно за деньги, их ход. В отмыве. Сейчас мы отмыли через донаты подконтрольным стримерам последнюю часть из ста тринадцати миллионов, которые я заработал в этом месяце. Летом всегда больше, осенью и зимой работу притормаживаем — сложно легализовать, сложно контролировать, оставляем большую часть отстаиваться на весну-лето. Мы отмываем каждые выходные, чтобы не было палевно. Стрим в выходные нормальное явление, как и донаты, не особо щедрые, не привлекающие внимание, когда они разбросаны на десятки стримеров, каждую группу которых мы контролируем. Они тоже получают оговоренный процент с того, что им падает от нас, а оставшуюся часть суммы отчисляют в фонды. Занимающиеся инвестицией ай-ти проектов и компаний. Например таких, как наша с Тёмой фирма-разработчик. Разумеется, эти фонды контролируются ребятами с особым цветом корочек, ибо к тем кто без согласования работает по РУ… недолго такие люди работают. Благодаря Артему, его связям и организации юрлица скоро все это перейдет на новый уровень, интересный тем, что несмотря на бешенный процент который мы все так же будет отчислять ребятам из федеральной безопасности, это будут полностью легальные деньги. Однако, верить никому нельзя, особенно правовой системе Российской Федерации, тут вроде бы все понятно, согласовано и уговорено, но завтра кто-то с кем-то конфликнет и полетят головы с плеч. Поэтому, несмотря на прекрасные отношения с федеральной безопасностью, достигнутые в большинстве своем благодаря дедушке Артема, мы еще стараемся поддерживать отношения с такими как Сергей и Степан. Они из отдела К, занимающегося расследованием финансовых преступлений в киберсфере. Мы с ними очень дружим, а они никак не поймут почему именно, просто бухая, жируя и трахая баб за наш счет, думая, что мы просто щедрые глупые золотые мальчики, которым понтово с ними общаться. А все проще на самом деле проще — мы просто осторожны, они следят за нами, мы за ними. Всеми.

Пронзило. Задержала дыхание, пораженно вглядываясь в его лицо и вспоминая день рождения Лёхи. В тот вечер я приехала в пирожковую Некрашевича и странный разговор в отдельном кабинете сейчас заиграл новыми красками. И насколько же цинично, ужасающе цинично сейчас выглядел тот разговор, когда перед ними сидел один из тех, кого они найти не могут, сетуя, что даже если и поймают, то вменить преступление сложно, ведь «по ущербу может не пройти» — так сказала вроде бы Сергей. Или Степан. Это не важно, потому что я поняла, почему Мар сказал «липовое объявление о продаже любого, желательно недорогого и ходового товара в привлекательном для покупателя диапазоне цены».

В сердцебиение обрыв. Когда и без того подернутая сеткой трещин надежда, стала осыпаться под натиском неоспоримых фактов — я не знаю этого человека передо мной. У него вроде бы сохранена критика своего поведения, он осознает, чем он занимается, но не осознает главного…

Я всматривалась в его лицо не понимая, как вообще такое возможно.

— Я не поеду с тобой, — мой голос внезапно глух и его будто резанул острозаточенным лезвием.

Мар посмотрел на меня с секундной растерянностью, а потом между немного нахмурившихся бровей пролегла морщина.

— Я тебе рассказал, чтобы ты была уверена во мне, — внимательно наблюдая за моей мимикой, вкрадчиво начал он, — я не занимаюсь наркотой и подобной грязью. Всё это, — он, не отводя взгляд от моих глаз, повел подбородком в сторону пустующих столов, — разумеется, не очень законно, однако, Маркелов, имеющий некоторые связи и в общих чертах приблизительно понявший, чем мы занимаемся… одна из причин, почему несмотря на протекцию особой плеяды, мы им не доверяем, они сдают информацию, — полухищная улыбка тронула губы. И черты. Вроде бы знакомые, но оказалось, совершенно неизвестного мен человека, — я рассказал и показал, потому что эта псина нагнетала тогда, у салона.