Ничья
Шрифт:
Никотин в крови не стал ударной дозой опьянения на разуме, но тиски обруча, сковывающего голову все-таки ослабил, позволив даже немного расслабиться. Закрыв глаза, удобнее устроилась на его бедре, плотнее закутавшись в ветровку. Не могла бы сказать, что меня сморило, но счет времени я потеряла, ощущая тепло и снова перебирающие пряди пальцы, потому немного вздрогнула от неожиданности, когда Рэм тихо позвал меня и сообщил, что приехали.
Ощущая неимоверную тяжесть в теле, села на сидении, собираясь застегнуть обувь. Не пришлось. Рэм, распахнув дверь с моей стороны, взял на руки и понес к крыльцу дома, где уже открывал дверь Александр.
Шаг за порог и будто на пару лет назад — в доме не изменилось ровным счетом
Попросив Рэма опустить на пол, ощущая внутренний мандраж неторопливо шла по комнатам первого этажа. Остановилась в гостиной — самый свой первый пробный проект я реализовала тут. Ожидаемо лаунж и… ничего здесь не изменилось, тут моя рука и я.
Попрощавшись с Александром, занесшим мой рюкзак и обувь, села на диван, оглянувшись на Рэма, засунувшего руки в карманы и оперевшегося плечом о арочный проем. Вздохнув, направился ко мне, чтобы присесть на корточки передо мной и, протянув руку, коснуться пальцами моего левого колена. Смотрела на его ладонь, в приглушенном, рассеянном свете кожа казалось бледнее чем обычно. Все ровно тоже, но сейчас на его безымянном пальце не было кольца. Невесело улыбнулась, накрыв его ладонь своей и подняла него взгляд. В карих глазах затягивающая, растворяющая в себе бездна — на него тоже накатили воспоминания. Их много, не только плохих. Здесь, в этом доме часто пахло свежими цветами, часто играла музыка, звучал смех и очень важные слова, иногда шепотом, иногда невербально, это потом все… в топь и болото.
Немного подалась вперед, касаясь ладонью его щеки. Отвел взгляд, закрыл глаза, прижимаясь к моей ладони. И немного, но с силой прикусил нижнюю губу, когда я очень тихо произнесла:
— С Гросу все понятно, он не осознает где белое, а где черное, но ты, Рэм… если отбросить сухой факт, как так вышло вообще?.. Чем ты руководствовался, когда… господи, да как же так…
Рэм с силой провел ладонью по лицу и посмотрел на меня. В глазах откровенная горечь и тень вины, запустившие сердце еще не в галоп, но очень к этому ведущие, когда он, вновь без эха говора, что бывало в редчайшие моменты, так же негромко попросил-спросил:
— Ты мне простишь?..
— Не знаю, — абсолютно честно ответила я, вновь касаясь его лица и вглядываясь в потемневшие глаза, — Рэм, мне тоже нужно кое-что тебе рассказать, но это потом… а сейчас я очень хочу тебя понять, ты же всегда был предусмотрителен, но это всё… как будто не ты вообще и не с тобой… как так получилось, Рэм?
Он долгое мгновение смотрел на меня, а потом, привстав, сел рядом, осторожно потянув за локть меня, чтобы села к нему на колени. Поставив локоть на спинку дивана, запустила пальцы в шелковистые пряди, кончиком носа касаясь его скулы и глубоко вдыхая его запах. Приобняв, не моргая смотрел в пол. Коснувшись губами виска, прошептала:
— Как Гросу об этом узнал?
— О, а он не сказал? — Рэм нехорошо усмехнулся, качнув головой.
— Нет, — еще тише ответила я, подавляя напряжение путающие мысли, подушечками пальцев слегка массируя его шею и переплетая пальцы второй руки с его пальцами на моем бедре. — Он разозлился, когда я сказала, что недолго его песня будет играть потому что он стремится на первые роли в этой своей хуйне, и что ему надо бы пример с тебя взять, когда тише едешь дальше будешь. И он вывалил мне все. Я сначала не поверила, пока он не показал доки эти, которые тебе отослал…
— Щенок… — едва слышно выдал Рэм, усмехнувшись. — У меня нет публичных выступлений, поэтому я склоняюсь к мысли, что он записал один из наших с ним разговоров, чтобы загнать мой голос в базы и найти номер, по которому я иногда созваниваюсь со Снежаной. Чертов пакет Яровой… Думаю, ты понимаешь контекст этих разговоров, там, в принципе, догадаться не сложно. — Рэм протяжно выдохнул, немного отклоняя
Обрыв в сердцебиение и с трудом удержанное выражение вселенской печали на лице, с трудом подавленный порыв сжать эти волосы, а ногтями второй руки располосовать горло. Снежана Гумарова, в девичестве Валеева — младшая дочь замминистра обороны и жена первого зама генпрокурора Гумарова, который и стал замом после их свадьбы. Не сложно догадаться, что тесть в этом не последнюю роль сыграл. Потом тестя спалили на вымогательстве, посадить-то не посадили, разумеется, но сильно потрепали и с поста сняли, и теперь вся семейка висела на Гумарове… который не в курсе, что воспитывает ребенка Рэма… А Мар, записавший разговор первой встречи с Рэмом, прогнал его голос по базам в поисках компромата, ведь политика вещь грязная… прослушал сохраняемые провайдерами разговоры, пробил с кем эти разговоры и понял, в чем его козырь. В ребенке Рэма, о котором вообще никто не знает, кроме дочери опального замминистра и жены неведающей правой руки генпрокурора. И Марин исхитрился провести ДНК-экспертизу, подкупив кого-то из домашних лакеев Гумаровых, добывших ему биоматериал ребенка и разъебав ресторан Маркелова, чтобы…
Тёма.
Тогда, после факер-шоу, когда я сидела в его тачке, а они дружной компашкой тусили у ресторана, Тёма стоял рядом с Рэмом и смотрел за Мара в ресторан. Видимо, ожидая, когда со стола Рэма заберут бокал и когда это случилось, он улыбнулся Мару…
— После ресторана Гросу тебе что-то сказал, — задумчиво произнесла я едва удерживая образ Пьеро, и все же не удержалась от замаскированного сарказма, — когда ты с цепи сорвался…
— Он сказал имя моего сына, — прохладно усмехнулся Маркелов, глядя перед собой. — И его настоящее отчество.
Я действительно не знаю, благодаря чему я сдержалась. Внутри полное смятение, состояние шока и набирающей силу ненависти, почти расщепляющие рациональность, что ударами кувалды забивала всплески неосмотрительных желаний и слов. Рано срывать спектакль, очень рано.
Если я якобы видела результаты ДНК-экспертизы, получается, я знаю возраст ребенка. Проблема в том, что я ничего не знаю и к такому повороту жизнь меня не готовила. Рэм начал тереться с Гумаровым… когда? Когда это было?.. Года три назад. Сука, перед свадьбой… Перед нашей свадьбой! Да он по мне с ума сходил в тот момент и получал ровно тоже самое в ответ! Как это вышло, нахуй?! Или все это случилось давно, еще до меня?..
Нет.
Я помню. У Гумаровых не было детей все десять лет их брака, а потом… Рэм говорил, что Гумаров на радостях, что у него родился сын в кокаиновый запой ушел. Я думала, Маркелов злился потому что что-то там пошло по бизнесу не так, а от Гумарова в тот момент смысла никакого не было, но злился Рэм, видимо, по другому поводу… И это было через пару месяцев после нашей свадьбы.
Провал внутри, просто черная засасывающая все дыра и ненависть огненным кольцом стискивает голову, уже перестав быть просто давящим обручем и превратившись в терновый, впивающийся венец. Нечеловеческое усилие, чтобы тело осталось расслабленным, а голос глухим и неуверенным: