Нихилени

Ойтен Мирланда

— Не шуми! Хочешь, чтобы за тобой ещё кто-нибудь пришел?! — Она взяла его за плечо и отвела обратно к потухаюшему костру. Кел проковылял следом.

— Ещё?! — икнул Меркий. Ан разжала пальцы. Он рухнул на пол и пополз под стол. Ан зло оглянулась на чернорясого и ничего не ответила. Она молча забрала у него фонарь, потом отцепила от пояса нож и перекинула его чернорясому. Вдруг пригодится?

— Сиди на месте и не лезь мне под руку, — она заставила Кела лечь и посветила ему в бок. Так и есть, три пучка порваны. Левая передняя лапа почти обездвижена. Она могла

бы заменить порванные мышцы и выправить отогнутую шептуньей пластину, но на это нужно время, а вот его у них не было.

— Потерпи, мой дорогой, — она достала из сумки моток ленты, нарезанные куски тросов. Запах сладости практически прошёл. Сколько бы не было тварей, от первой атаки они отбились. Шептуньи охотились стаями по три-четыре штуки, и даже если какая-то тварь ещё до них не добралась, в одиночку она не рискнёт сунуться.

Больше Ан волновала мелкая личинка и ошейники. Шептуньи потомство на охоту по своей воле не брали. Личинки глупы, неповоротливы. Ан знала случаи, когда их убивали простые люди каким-нибудь кольём. Значит, их хозяин не очень понимает, что делает, велев всей стае выходить на охоту… Возможно, он не Благородная Кровь или кто-то вроде неё.

— Что ты делаешь? Он ранен?

— Да, — Ан сложила пострадавшую лапу и примотала её к туловищу Кела, чтобы не болталась. Днём, если они доживут, при свете дня она займётся ремонтом на первом же достаточно ровном куске бетона. Пока же придётся довольствоваться лишь этим.

— Как… Эта тварь… Это… — висельник принялся стучать зубами. Ан захотелось ударить его.

— Ты мешаешь.

Она убрала остатки ленты в сумку. Теперь осталось решить, что делать дальше. Она поднялась на ноги, чтобы вернуться к убитой Келом твари, хотя и так знала, что найдёт на ней ошейник.

— Ан, там! — внезапно взвыл Меркий. Ан оглянулась и потянулась к пистолету. Потом вспомнила, что он не заряжен и выругалась. За рамами рядом с местом их ночёвки светилось нечто округлое. Свет висел прямо перед грязным стеклом, от чего казался расплывчатым нечто.

— Ан, что это?! — чернорясый упал и заполз под стол. То ли безнадёжный трус, то ли наконец-то понял, что только мешается.

— Заткнись, — Ан подняла дробовик. Оставалось надеяться, что она не забыла, как им пользоваться по назначению.

Светлое пятно не двигалось. Потом медленно просочилось сквозь окно. Ан выстрелила. Брызнули осколки стекла и дерева, но пятно осталось невредимым. Круглое облачко света изменилось и приняло форму небольшой человеческой фигуры.

— Ты убила моих зверей, — мягкий, искажённый, словно пришедший издалека голос звучал ровно. Понять по нему, кому он принадлежит, мужчина или женщине, было невозможно. — Зачем?

Ан послала его и опустила оружие. У обманки нет своего тела, это иллюзия, поддерживаемая разумом чёртового колдуна. Можно хоть обстреляться, толку не будет.

— Чего тебе надо?

— Я хочу поговорить. Ты не узнала меня?

Ан промолчала. Меркий стоял у неё за спиной и клацал зубами. Кел зарычал. В свете нарастающего сияния обманки он стал похож на чёрного демона

—

Меркий, быстро ляг под стол и зажми уши! — Ан поняла, что сейчас будет.

— Ты не одна? Познакомь меня со своим другом. Где он? Я его не вижу.

Ан послала его в третий раз. Меркий после пинка выполнил её указание.

— Ты очень грубая. Тебе же хуже!

Ан не стала дожидаться, чем именно будет хуже, и протянула к облаку руку. Когда железные пальцы сжали проекцию, она вспыхнула и взорвалась. На мгновение стало очень ярко и горячо. Потом всё прошло. Ан отключила фильтр. Стало очень темно и тихо.

— Это было колдовство разрушителей? — выглянул из-под стола Меркий? Судя по голосу, парень не пострадал ещё сильнее.

— Нет.

— А что же тогда? Это Разрушитель? Кто ещё может отдавать приказы этим тварям?!

— Заткнись, — Ан подошла к окну так, чтобы её не было заметно снаружи. Приближалось утро, и хмарь на востоке стала светлеть. Окно выходило на площадку перед служебным входом в театр. На небольшой дворик смотрели пустые окна домов-ульев. На заасфальтированной площадке до сих пор стояли остовы машин, брошенных хозяевами, когда город погиб.

Внизу никого не было.

— Сиди тут, жди. Понял? — Ан вернулась к священнику. — Я сама справлюсь. А то умрёшь.

Он кивнул.

— Я за тобой сама приду. Если кто-то появится… А, хрен с тобой. Никто не появится. Слезы под стол, закрой глаза и уши, молчи и не уходи никуда.

Ан свистнула Келу и бесшумно двинулась к служебной лестнице.

9

“Ракушки получила?”

— Ага, — Ан валялась на диване и держала телефон на вытянутой руке. Лицо отца то едва в нем помещалось, то временами пропадало или становилось едва различимым. За год он так и не нашел для себя удобного положения для видеозвонков.

Ракушек в посылке было больше дюжины. Почти все — самые простые, маленькие и плоские, как ноготь, но одна была очень красивой: размером с ее кулак, нежно розовая с белыми пятнами и длинными-предлинными наростами-усиками. Ан подозревала, что именно из-за неё отец и решился на пересылку. Но в коробке часть усиков сломалась не смотря на несколько слоев пузырчатой пленки. Она сначала расстроилась, но потом собрала усики обратно с помощью клея и лака для ногтей Рем. Получилось неплохо, если не приглядываться специально. Отец, когда она прислала ему фотографию ракушки на полке, вроде ничего не заметил.

“Хорошо. Пересылка тут дохрена просто стоит, но я решил, что тебе она понравится”.

— Спасибо, пап. Как там теплые моря?

“Ничего так. Жарко, ярко, душно. Не знаю, зачем здесь существуют номера без кондиционеров. Растения тут всякие, море синее, а не как у нас. Тебе бы понравилось. Если захочешь, привезу тебя на каникулы”.

— Тогда тебе придется лететь на самолёте, — Ан подложила под голову подушку. Был уже поздний вечер, и ей хотелось спать. Но Ан хотела сначала дождаться Рем, а потом уже ложиться. Без сестрёнки было как-то беспокойно и непривычно.