НИИ особого назначения - 2
Шрифт:
А что в той стороне?
Хм. Вроде ничего. Только это каменное нагромождение здоровенное.
С минуту примерно я стоял, как пришибленный пыльным мешком.
Вот я дурак, а.
Сейд. Каменное нагромождение. Очевидно же.
Я уверенно зашагал к здоровенной куче камней.
«Чем хорош гранит, — думал я, взбираясь по огромным валунам. — Так это тем, что даже мокрый он остается шершавым. Главное на пятна лишайника и мха не наступать».
Я выбрался на что-то вроде верхней площадки. Вот он, сейд.
Огромный валун неправильной формы стоит на трех маленьких камушках. Кажется,
А сверху на нем — та самая штука, которую я ищу. Булыжник в форме четырехгранной пирамиды, на каждой стороне — петроглиф.
Фух.
Наконец-то.
Теперь осталось только дотянуться и взять его. Проще простого.
Но почему-то я не двигался с места. Просто стоял и смотрел на венчающую мистическую конструкцию каменную пирамидку и ничего не делал. Краем глаза отметил торчащие из расщелины синие цветочки.
Ну же, давай.
Ничего сложного.
Но вместо того, чтобы выполнить это, я стал думать о том, кто сюда эту штуку приволок и поставил. На место, в сущности, вернул. Наверное, Федя. Он же говорил, что много раз был в Хевозере, а его бабушка тоже знает толк к сейдах. Вот и заставила его починить обратно конструкцию. Чтобы работала…
И тут я вспомнил про голос. Который все остальные слышат, а я — нет. То ли потому что я из другой реальности, то ли потому что мне бабушка сунула амулет, который защищает меня от воздействия… той стороны? Голос — это повеления ученых из того института?
И сейд почему-то мешает им достать до моего мозга?
А если я сейчас заберу пирамидку, и защитные свойства сейда перестанут работать? И амулет этот самый превратится в обычный булыжник?
«Ты слишком зациклился, — сказал внутренний голос. — Просто возьми эту штуку и все»
Я протянул руку и коснулся гранитной пирамидки. «Давай-давай, Индиана Джонс!» — пробормотал я себе под нос.
Схватил пирамидку. Поднял. Несколько секунд стоял неподвижно, ожидая каких-нибудь спецэффектов. Но ничего не происходило. Разве что по свинцовой поверхности озера пошла легкая рябь.
Совершенно не задумываясь, я быстро положил на место пирамидки свой амулет на шнурке. Сунул неудобный камень в брезентовый вещмешок, который я как раз для этой цели подготовил, и пополз по камням вниз.
Чувство было такое, что уходить надо быстрее. Прямо даже желательно бегом.
Опять этот звон, как будто порвалась струна.
Не знаю, что он значит, и знать не хочу!
Я быстро шел к выходу, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не перейти на бег. Очень хотелось, да. Но гораздо меньше хотелось сейчас споткнуться обо что-то в траве и со всего маху влететь в какие-нибудь синие цветочки или грибочки. И остаться валяться здесь бездыханным трупом и памятником собственной глупости.
Хищных паутин стало больше, но нацелились они явно на Федю. Но круг еще не замкнули.
Ну что, давай, пока капли не набухли.
Поднырнуть под нижней нитью, перекат по траве.
Одним прыжком на ноги и к тому бревну, где я Федю оставил.
Вздернул его на плечо и ломанулся вперед.
Писк стал громче, громче, опа!
За долю секунды до того, как полетели шипы, я успел рухнуть под защиту кучки валунов.
Ждем, когда поток иссякнет.
—
Глава 27
О сердце, как ты прочно!
Снесешь и это? Уильям Шекспир «Король Лир»
— Куда нести, товарищ Долгоносов? — двое парней поставили ящик на пол. По их лицам видно, что больше всего им бы хотелось, чтобы товарищ Долгоносов сказал что-то вроде: «Да оставьте здесь, вот вам десятка, сходите пивка попейте!»
Вот только Роман ничего подобного делать не собирался, разумеется. Он быстро скатился со стремянки, поднял прозрачный защитный щиток и принялся глубокомысленно почесывать отросшую щетину. Было заметно, что последние дня три он спит, ест и бреется урывками. Ну да, с того самого момента, как я заявился к нему домой и поставил на его кухонный стол его вожделенную пирамидку с петроглифами.
Честно говоря, меня его энтузиазм немного пугал. Точнее, настораживал. Кажется, он так уверовал в успех своего эксперимента, что если вдруг ничего не получится, то его это просто уничтожит. Размажет по бетонному полу старого заводского корпуса, который его кипучая деятельность превратила в настоящий полигон ретронауки. Пуски проводов, какие-то ящики с кнопками, тумблерами и крохотными экранами. В центре всего высится сооружение из стеклянных колонн с переливающейся внутри серебристой жидкостью, увенчанное крышей из медных листов. А на вершине этого всего стоит та самая пирамидка.
— Тащите вот сюда! — скомандовал Роман. Пара молодых научных сотрудников, в глазах которых уже явственно плескалось пиво из ближайшего бара, снова подхватила ящик.
— Ниобиевая проволока нужна, — сказал бородатый напарник Романа. Илья Андреевич. Или Алексеевич.
— В синем ящике посмотри! — сказал Роман и помчался куда-то в дальний темный угол, словно еще что-то вспомнил важное.
Вообще-то, мне не полагалось тут присутствовать. Не мое это дело — важные научные открытия. Фундаментальные, можно сказать. Роман мне сначала пытался мягко на это намекнуть, потом сказал прямым текстом. Вот только я уперся. Очень уж мне хотелось увидеть результат своих усилий. Не услышать, как Роман экспрессивно рассказывает об этом, размахивая руками. И не оказаться среди зрителей потом, когда будет проходить демонстрация для всех. А присутствовать в самом начале.
Не зря же я старался. Плечо рассадил о скалу, когда почти на выходе из «тридцать второй» внезапно поднялся ураганный ветер, и меня вместе с Федей швырнуло о гранит со всего маху. Федю я прикрыл, но сам саданулся со всей дури.
И как мы потом ползком пробирались через расщелину, которая покрылась за время, когда мы были внутри, чем-то липким и едким.
Выслушивал половину дороги нытье Феди.
Убедил.
И теперь сижу здесь в уголке с самого раннего утра и не путаюсь у товарищей ученых под ногами.