Ник Ботаник
Шрифт:
– Не хочешь, значит, по-хорошему? – ухмыльнулся Сыч и ударил меня в лицо еще раз так, что я на несколько секунд потерял сознание. Придя в себя, решил этого не показывать. Меньше бить будут. И с удивлением ощутил, что руки мои и ноги связаны. Когда успели сволочи?
Сыч подозрительно посмотрел на успокоившегося меня и обернулся к подельнику. – Хмурый, а дай-ка ту фигню, что Меркури выдал…
Я следил за ними сквозь прикрытое веко одним глазом. Второй и прикрывать не надо было. Сам затек.
– А, может, его
– Придержи! – приказал тот. – Чтобы не сильно дергался, если очнется… «Того», всегда успеем! А насчет дела? Помнишь, что Меркури сказал? Нужно найти недавно появившуюся команду хакеров. Лезут козляры туда, куда не просят. И Контроль, то же самое пел. Чуйка у меня, понял? Этот терпила нас и на Макса, и на них выведет…
– А если он наоборот спугнет? – предположил бугай, наваливаясь на мои плечи.
– Не спугнет! – заверил Сыч, открывая коробочку и пинцетом извлекая оттуда какую-то шевелящуюся, всю в полупрозрачных тонких ниточках гадость, напоминающую семечку – пушинку, – мы такие в детстве «письмами» называли.
– Меркури божился, что к утру, он и как его зовут, не сразу вспомнит…
Мне сразу не понравилась эта белесая стоножка, – слишком мерзко лапками перебирала. И я, перестав изображать из себя потерянного, начал вырваться с утроенными усилиями. Но не тут-то было. Держали они меня крепко, основательно придавив к полу всеми совместными тремястами кило веса. А бугай еще и своим каменным лбом приложил так, что звездочки в глазах снова полетели.
Когда резкость слегка восстановилась, я увидел, как Сыч опускает эту каракатицу мне в ноздрю, и почувствовал ее щекочущее неторопливое движение вверх по слизистой. Три раза яростно чихнул, но та гадость уверенно поднималась, пока не появилась сначала нестерпимая чесотка, а затем пекущее жжение где-то за глазами. Снова выпал на мгновение из сознания.
Когда в очередной раз вернулся в действительность, бугай уже слез с меня, а Сыч внимательно вглядывался, стараясь поймать мой ошалевший взгляд.
– Ментам ты чего наплел? – поднялся он с корточек, отпуская меня. Будто и не делал со мною только что ничего, сильно смахивающее на опыты сумасшедшего профессора.
– Ничего не наплел! – открестился я, мотая головой и пытаясь встать. Забыл про связанные скотчем руки и ноги. Вот уж бесовское изобретение!
Сыч достал из кармана нож – раскладуху и разрезал путы.
– Никуда он уже не денется! – пояснил удивленному бугаю свои действия, и снова мне: – Так что?
Я поднялся.
– Сказал им, что не видел ничего! – я дотронулся до обильно кровоточащей щеки. До мяса рассек, сволочь! Зашивать, наверное, придется! – Когда вернулся за сигаретами к столу, смотрю, а там ты! Вот я скорую и вызвал! Что ты в меня запихнул?!
– Так это ты подсуетился! – уже не так враждебно глядя на меня, констатировал Сыч, пропуская вопрос мимо ушей. – Что ж, спасибо! Но все равно, извиняться не буду!
Он указал на мое лицо.
– В следующий раз будешь знать с кем корешаться! А козляру этого, как только увидишь, сразу мне маякни! Я в долгу не останусь! Усек?
Я молча кивнул.
– Хотя, если куратор не соврал, и ты будешь теперь весь из себя шелковый, и твои дружки как на ладони! Ну-ка! Сидеть!
Я почему-то уселся прямо на пол посреди коридора. Очень мне захотелось сделать Петровичу приятное.
– Гляди-ка, действует! – удовлетворенно констатировал Сыч, ухмыляясь. – Не соврал умник! Встать!
Я поднялся.
– Жить по своему распорядку! – Сыч махнул рукой своему подельнику, мол, пошли.
Я помахал на прощанье, счастливо улыбаясь вслед дорогим гостям.
Внезапно, незапертая дверь открылась, и раздался жизнерадостный голос Макса:
– Ванек! Ты шо не приходишь? Мы со Степанычем поспорили… – тут он вошел и, соскочив со своей волны, наконец-то увидел зловеще ухмыляющегося Сыча и его дрессированную гориллу. – Придешь ты или нет…
– На ловца и овца! – довольно потирая ладони, срифмовал Сыч. – Заходи терпила, покалякаем за жисть и за смерть!
Надо отдать должное Максиму, – не смотря на все его реальные и мнимые недостатки, трусом он не был. Иногда до безрассудства. Это я знал с детства. И сейчас он не растерялся. Только зрачки недобро сузились, и подобрался весь, словно какой-нибудь бульмастиф на боевой арене перед броском.
Бугай протиснулся перед Сычом, чтобы за шкварник затащить Макса в квартиру. Что они с ним сделают потом, я даже думать не хотел. Судя по настроению братков, ему стопудовый капец. А если они это сделают тут, то и мне, скорее всего тоже, не смотря ни на что.
Макс, мельком взглянув на мое разбитое дебильновато улыбающееся лицо, видимо хорошо осознал, что одними разговорами дело не закончится, и выводы сделал моментально, думаю точно такие же, как и я, а потому стал действовать решительно. Это мне потом понимание пришло, когда я в спокойной обстановке прокручивал события этого вечера.
– Входящий запрос – зеленый, желтый, смещение ноль! – снова произнес Максим ту непонятную фразу, звенящим от напряжения голосом. Не знаю, возможно в прошлый раз он что-то и другое говорил. Я не особо вслушивался и тогда, и сейчас.
Оба братка застыли, закатывая глаза, и хором продребезжали:
– Запрос принят! – и еще через пять секунд. – Доступ разрешен!
– Протокол поведения – шестнадцать бис! – выдал Макс еще одно непонятное словосочетание.
Видимых изменений не произошло, только глаза парочки остекленели.