Ник. Астральщик. Том 2
Шрифт:
– Какая? – поддался на мою провокацию Моралес.
– Тебе будет безумно скучно! – улыбнулся я и подмигнул.
Где-то в оставленном городе
– Я сразу понял, что это чужаки, причем богатые чужаки, – даже не поморщились на цену за постой. Ну и маякнул своему племяшу, что их надо бы пощупать. Кто ж знал, что он амулетами обложил свои вещи?
Иллюзия рассказывающего хозяина таверны замерла и пропала. Сидящие в комнате аглай – представитель короля в городе – и начальник стражи зашевелились.
– И кто это
– Хозяин таверны…
– Да не этот! – перебил собеседника аглай и раздраженно махнул рукой.
– Да кто ж его знает! – пожал плечами начальник стражи. – Наверное, какой-нибудь чародей залетный или искусник. После того как он со своими спутниками покинул город, мне уже стало все равно, кто он и откуда. Главное, что уехал, да еще по ходу дела раскрыл несколько зависших дел. На этого Мирана, хозяина таверны, ведь ничего не было – осторожничал, собака! Все ж таки жаль, что у меня в службе нет какого-нибудь завалящего чародея! – Мужчина зажмурился, представив какую-то картину.
Аглай поморщился:
– От тебя толку… Интересно, что это был за… хм… – королевский представитель покрутил пальцами в воздухе, пытаясь подобрать сравнение, но не преуспел, – амулет, на котором они улетели?
– Думаю, они просто мозги чародейским образом заморочили, а сами спокойно ушли.
– Хм… Может быть, может быть. Слишком то, что видели люди, необычно, чтобы быть правдой… Мне еще отчет отсылать в столицу, и что я там напишу?
– Напиши все как было.
– Ага, прибыли на лошадях, как обычные люди, улетели на грохочущей металлической змее, как не знаю кто, а их лошади потом вознеслись на небо. И следующее письмо, которое я получу в ответ, будет указ о моей отставке!
– Это неизбежные риски твоего положения, – чуть-чуть злорадно улыбнулся начальник стражи и встал. – Короче, я закрываю это дело, а ты что хочешь предпринимай. И я пошел.
– Не был бы ты моим другом, за такие слова давно уже висел бы на площади, – пробормотал аглай.
Но стражник услышал и обернулся:
– Как освободишься, приходи. Сегодня жена приготовила просто замечательный гуляш!
Ник
Я лежал на траве перед домом и смотрел на появляющиеся звезды. Корабль-остров двигался в нужном направлении – по крайней мере, в данном случае я точно чувствовал курс (подарок знания от астрала), – а я просто отдыхал. Крутящиеся задачи не остановил, но загнал на задний фон, так чтобы не отсвечивали, и занялся ничегонеделанием. Бодрость в настроении слегка уменьшилась, но в целом все еще была достаточно высокой, однако работать совершенно не хотелось. Странное сочетание. Обычно бодрость означает желание хорошенько потрудиться и наоборот, но у меня давно уже все не как у людей.
Прошуршала трава. Через секунду рядом сел Энхилье. Некоторое время мы молчали. Наконец торговец решился.
– Хочу попросить тебя сделать мне одолжение, – немного неуверенно начал он.
– Да?
– Я смотрел карту. Так получается, что мы будем пролетать мимо города, где живет семья Ламии. Мы можем остановиться? Надо сообщить о его смерти и оставить им средства к существованию.
– У тебя со всеми работниками такие удачные контракты? – удивился я.
– Только с теми, кто по договору рискует жизнью ради меня.
– Хорошо. Не возражаю.
Дом Ламии
У Ламии были жена и двое детей. И когда только успел настрогать? Тем не менее пацан лет шести очень походил на отца, а дочка трех лет – вылитая мать. Жена, вернее, уже вдова мечника, была миловидной внешне и крепкой духом. Хотя, конечно, чуть не потеряла сознание, услышав слова Моралеса. Была она швеей достаточно высокой квалификации, чтобы иметь постоянных клиентов, даже довольно именитых, держала свое ателье. Не сказать что бедствовали, но денег много не бывает, и, как я понял, семья копила средства на образование детям и на прочие вещи. Например, сын хотел стать, как отец, мечником, что очень недешево (а теперь и некому тренировать), при этом увлекаясь рисованием и лепкой из глины. Дочка пока только возилась с куклами.
Я напросился с Моралесом и пожалел. Слишком тяжело это было. Поэтому отозвал торговца в сторону и сказал:
– Я пойду. Сами доберетесь обратно, я остров пониже опущу. И еще. Ты в состоянии обеспечить эту семью деньгами, какие бы заработал Ламия лет за двадцать?
– Это большая сумма, но я могу. Однако почему ты спрашиваешь?
– Мне был симпатичен Ламия, и семья у него хорошая, – ответил я. – Для меня деньги почти ничего не значат, и они у меня есть. Я бы мог оставить тут сундук золота, но не думаю, что это будет безопасно для них.
– Это точно, – кивнул Моралес. – Если ты мне даешь гарантии, что возместишь деньги, – извини, но у меня тоже есть семья, и рисковать ее благополучием я не намерен, – то я, безусловно, смогу обеспечить их. Открою счет в банке, здесь есть филиал моего банка, и дам им доступ.
– Делай, – согласился я. – Я с тобой на острове рассчитаюсь. А пока извини.
Я бросил взгляд на сына Ламии, который с заплаканными глазами (подслушивал) выбежал в небольшой дворик дома и залез на единственное дерево.
– Эй, Пармия! – Я подошел к дереву и задрал голову. – Слезай!
– Не слезу! – Дрожащий голос и шмыг носом в ответ.
– Я знаю, что тебе тяжело. Твой отец был настоящим героем. Он спас нас от смерти. – Не думаю, что нанесу большой вред, если приукрашу действительность.
С дерева спрыгнул маленький несчастный человечек.
– Правда? – с надеждой спросил он.
– Присаживайся рядом, я расскажу и покажу. – Рядом возникли две лежанки вроде тех, что используются на пляжах. – Только не пугайся. Я немножко чародей, немножко искусник, немножко мейх и умею показывать чудеса.
– Ух ты! – Глаза у пацана чуть ли не мгновенно высохли. Что делать, детству свойственны резкие перепады настроения, внимания и интереса.
Мы улеглись, но мальчишка все никак не мог успокоиться и вертелся, пока рядом не возникла иллюзия его отца. Пармия от неожиданности замер.
– Здравствуй, сын! Мне очень жаль, что я умер и оставил тебя с матерью и сестрой одних. Прости меня, но я сделал все, что мог. – На глазах мальчишки снова появились слезы, которые ручейком побежали по щекам.