Ник. Астральщик. Том 2
Шрифт:
– Меня зовут Никос Курагендариус Исис. Я приехал издалека и по делу. – Произнес я это на исковерканном демонском, который у даймонов считается родным.
Какое дело меня привело сюда, я обозначил легким пинком по сундуку. А вот реакция даймона на мои слова оказалась забавной. Тот никак не ожидал услышать родной язык в этой тьмутаракани и непроизвольно поклонился мне, то ли как старшему, то ли так положено относиться к клиентам. А глаза его широко раскрылись от удивления.
Торговец же и Какабис хранили высокомерное молчание. Энхилье только внешне – внутри него бушевала целая буря чувств и эмоций: от беспокойства и до восторга. А вот Какабис, гад, снова показывал полное внутреннее хладнокровие. Интересно, мне когда-нибудь удастся его вывести из себя? Скорее всего уже нет. Наш совместный тур почти закончен,
– Прошу за мной, – снова поклонился даймон. Видимо, на всякий случай решил действовать, как у себя на родине с высокородным. – И извините за такую встречу: уж очень необычно вы появились у нас. Не беспокойтесь, ваш сундук принесут за вами.
Я кивнул, но продолжал смотреть, как стражники, то ли пытаясь реабилитироваться, то ли подчиняясь не замеченному мной приказу управляющего, старались поднять сундук. Вчетвером им удалось с большим трудом взять его на копья, но неожиданно одно их них сломалось и сундук стал падать. Впрочем, я предполагал нечто подобное и подхватил его, вытянув указательный палец в ту сторону и дернув им кверху. У всех создалось впечатление, что я удаленно именно пальцем держу сундук.
– Лучше я сам понесу свое имущество. Так надежней будет. – Я повернулся и пошел за полностью сбитым с толку даймоном.
Периодически он оглядывался на летящий за нами сундук. Его эмоции были маловыразительны, он просто не знал, что думать и как себя вести. Видимо, молодой еще в банковском деле. Я подмигнул Моралесу, и тот одобрительно улыбнулся в ответ. Мол, все в порядке, правильно действуешь с точки зрения ведения дел.
Нет, я ошибся, это был не управляющий, а его помощник по работе с особо важными клиентами. Сам управляющий на всех парах несся на работу, предупрежденный Анай Коном, так звали этого помощника. Он уже успокоился и пытался вести со мной беседу на даймонском, расстелив огромную карту и расспрашивая о том, что происходит в мире на той стороне континента. Нет, актуальная информация к ним поступала, не в изоляции живут, но ее ручеек был небольшой. Вести мое дело Ана Кон категорически отказался, узнав, что в сундуке. Не захотел брать на себя такую ответственность, странный какой-то. Какая разница, золото, железо? Ну да ладно. Подождем.
Ждать долго не пришлось. Вскоре к нам присоединился теперь уже самый главный управляющий этим филиалом, даймон Мараун Хироятма. Язык, блин, сломаешь. Этот оказался постарше, был менее подвержен эмоциональной встряске и быстро взял дело в свои руки. Выслушав своего помощника, полностью одобрил его действия и принялся за нас. С ходу с жару предложил выкупить у нас железо по хорошей, как он считал, цене, в десять раз дороже стоимости золота такого же веса. Тут уже вступил в дело Моралес и на пальцах показал Хироятме, на какой порядок цен тот не прав и что мы не настолько бедны или торопимся, чтобы скидывать товар по дешевке. Мараун опечалился нашей информированностью о ценности того, что имеем, но торговаться больше не стал, все же оговорив с нами возможность выкупа железа в приоритетном порядке по устраивающей нас цене, если его далекое начальство даст добро. Потом он с удовольствием продолжил расспрашивать нас о происходящем на западе.
Ушли мы из банка вполне довольные, поменяв горсть железа на местное золото. В данном случае Хироятма не отказался оплатить такое небольшое количество монеток в стократном размере, как мы и запросили. Ну и оформили доступ к депозиту на Моралеса. Кстати, я проверил и активировал свой счет, который должны были открыть охотники за головами. Открыли, пароль подошел. Привязал счет к своей ауре (амулет архейский, современного пока нигде не видел), обнулил голосовой доступ. На всякий случай запомнил показатели своей ауры, по которым амулет делал привязку. Дело в том, что, как оказалось, я вполне в состоянии менять даже эти базовые показатели, хоть и с трудом. Вдруг захочу потом это сделать? Кстати, на счету от бывших охотников за головами уже появились первые деньги. Мелочь, а приятно. Приятнее, чем те сундуки с золотом, которые я нашел. Ну, так оно и есть: заработанное своим трудом (а те амулеты, что создавали и продавали охотники, и есть мой труд) намного более ценно, чем найденное на халяву.
На этом мы и разбежались с Энхилье Моралесом и Какабисом. Не знаю, встретимся ли еще. Про награду от организации торговец, походу, уже забыл, так как обрисованные мной перспективы ему показались интереснее. Впрочем, и отказываться от нее он не собирался, для этого у нас оставалась связь.
А я отправился гулять по городу, с любопытством разглядывая необычный быт, поведение и одежду населения. В первом же переулке я сменил внешний вид своей магической одежды на тунику, как у местных. Вернее, на нечто вроде платья мужского покроя выше колен – это была более распространенная одежда, а туники – скорее всего для официальных дел. И даже мечи за спиной не особо выделяли меня на общем фоне, хоть и необычно было, а еще сапоги захотел поменять на сандалии. Сапоги у меня нормальные, не магические, а потому не могли превращаться. Но просто хотелось походить на местных, поэтому нашел точку, где торговали обувью, и купил хорошие сандалии. Легкие, так как подошва сделана из дерева, похожего на пробку, а ремни – из мягкой кожи.
Что называется, почувствуйте себя женщиной. А что, приятно обдувает снизу! А ноги у меня вполне симпатичные, по местным меркам. В меру накачанные, достаточной волосатости, мышцы перекатываются под кожей, показывая отсутствие жировых отложений. И пояс красивый, с большой, как бы золотой, бляхой. Лица местных мужчин гладко выбриты, так что я со своей мордой, на которой не растет борода, попал, что называется, в струю. Местные кареты напоминали паланкины, только приводящиеся в движение не рабами, а лошадьми. Соответственно были конструктивные отличия от известных мне. Зато остальное вполне по-земному: легкие занавески вместо стенок кареты, перемещалась элита полулежа, иногда выглядывая из-за материи. Однако общегородские кареты все ж таки имели не лежанки, а обычные диванчики. В общем, все красиво, необычно, отчасти дико. Но и дико интересно.
Заметил, что иногда из-за занавесок на меня засматриваются местные красавицы, не знаю, кто уж они были и что делали на улице. Может, просто так гуляли. Один раз от такой кареты ко мне подбежал мальчишка и сказал:
– Госпожа Мукреция просит вас разделить с ней послеобеденную тень ее дворца. – Он протянул мне кошель с золотом. Небольшой, правда, на десять монеток.
Сама Мукреция оказалась полноватой и не очень красивой женщиной за тридцать. Я с легким сердцем отказался, заработав в спину злобное шипение отвергнутой самки. Занятные у них тут нравы, как я погляжу. Но с лица почему-то не сходила улыбка.
Меня позабавило, что Мукреция действительно оскорбилась и, несмотря на наличие у меня мечей, отправила вслед пару качков с дубинками. Может, они думали, что у меня мечи завязаны? Надо будет спросить. Мы же попали в город не через ворота, вдруг нарушаю закон? Чтобы долго не затягивать с этим делом, специально выбрал узкую безлюдную улочку и свернул в нее. Захотелось размяться.
Размяться не удалось. Мужики не обладали даже минимальными навыками драки, не говоря уже о борьбе, просто махали дубинками. Или это я становлюсь излишне требовательным и привередливым? Хотя я соврал, немножечко удовольствия я получил, потанцевав с ними в стиле айкидо. Закручу их в узел и отпущу, даже дубинки не отнимаю. Потом снова. Против ожидания у напавших не было ступора – они пытались довести до конца свои попытки наставить мне синяков.
В последний раз как-то так весело получилось, что, скрутив их в замысловатую композицию и заблокировав свободные концы конечностей их же дубинками, получил нечто, самостоятельно не распутываемое. Так и оставил их. В начале прохода, там, где улочка соединяется с большим проспектом, организовалась небольшая стихийная толпа людей, которые, раскрыв рты, наблюдали за происходящим. Когда я, завершив дела, пошел в их сторону, расступились и стали мне аплодировать. Проверил их ментально: все они чувствовали искреннюю радость от увиденного представления, кроме одного, который, кажется, оказался сообщником пострадавших. Теперь понятно, почему мужчины не могли оставить меня в покое, – видимо, это был их контролирующий. По стенке скользнув мимо меня, он побежал к скульптуре, которую при испорченном взгляде на жизнь вполне можно было бы принять за непотребное занятие взрослыми половозрелыми мужчинами посреди улицы. А стоны, издаваемые ими, вполне вписывались в обрисованную концепцию.