Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
Чтобы хоть чем-то занять себя и отвлечься от мыслей о вчерашнем происшествии, Моника принялась расставлять на столе завтрак, приготовленный Кайдо: полоски вяленого мяса, которые наёмник потушил с вялеными же овощами и специями, около десятка отваренных яиц и крупнонарезанные свежие овощи. Задавать вопросы, откуда всё это добро в тайной квартире Лиги и кто пополняет запасы, девушка благоразумно не стала — иной раз лучше не знать всех подробностей.
— Так вот, к чему я веду, около полугода назад на окраине Мисольи случилось кое-что, — продолжил мужчина, не обратив внимания на старания Моники. —
— А кому конкретно этот дом принадлежал, ты случайно не знаешь? — тихо спросила Моника, отворачиваясь от пристального взгляда наёмника. Не мог же он узнать, что именно она на пару со своим женихом устроила этот самый погром?
— Случайно знаю. Древних родов в Рилантии не так уж много, а род Кревено был одним из самых старых. Постепенно зачах и разорился, — мужчина снова всмотрелся в окно, делая вид, будто не заметил, как побледнела его ученица. — Последняя из рода Кревено, девица Эмелина, вышла замуж и покинула Рилантию лет тридцать-сорок назад.
— Кревено… а знаешь, есть у меня знакомая с такой фамилией. И я даже предполагаю, что это не совпадение, — призналась Ника, задумавшись над словами Кайдо. — А ещё я, кажется, поняла, зачем Динстон взял с собой мою бывшую соседку и подругу.
— Так та девица — из рода Кревено! — воскликнул наёмник, видимо тоже обрадованный, что начал понимать мотивы Динстона Гордиана. — А я и не сообразил так сразу. Что с её родителями стало?
— Мать убита, отца сослали на рудники лет десять назад, — тихо ответила Моника, вспоминая тот день, который перевернул всё. Если бы она не подслушала разговор невесты брата и не упала с дерева, ничего этого не было бы. Ни смены военного советника, ни похищений и убийств, ни попытки переворота.
— Десять лет назад, говоришь?.. — спросил Кайдо, шагнув ближе к девушке и всмотревшись в её лицо. — И метка на тебе столько же горит, и в Рилантии перемены тогда же начались. Не бывает таких совпадений, Ника. Не бывает…
— Думаешь, отец Татии сбежал с каторги и начал строить планы мести? — высказала Ника вслух волнующий её вопрос. Она и сама не раз думала, что именно бывший военный советник приложил свою руку к последним событиям. — Но тогда при чём тут Таккедо Стенели и метка на моей ауре?
— А кому отец этой девицы мстить собирался? — язвительно уточнил Кайдо, встав напротив Моники и не позволив ей отвернуться или отойти в другой конец комнаты. — Неужто и тут твой родственничек постарался?
— Динстон был помолвлен с Лирейной Гвери, дочерью военного советника короля Кадарии, — коротко отозвалась девушка, сделала глубокий вдох и прикрыла веки. — Так получилось, что я стала причиной разрыва помолвки и невольно поспособствовала тому, что мой брат совершил, — она сжала губы, задышала часто-часто и продолжила со злостью в голосе. — Да, это он убил мать Лирейны и Татии, это он сделал всё, чтобы их отец был приговорён, и он занял его должность.
— И вот вопросец — на кой мне было активировать клеймо у сестры военного советника другой страны?! — натурально взвыл Кайдо, хватаясь за лысину. — Только не говори, что у тебя есть и другие высокопоставленные родственники!
— Ну… ладно, не буду говорить, — почти шёпотом ответила Ника и опустила голову.
— Я ещё спрошу с Таккедо за такую подставу, не сомневайся, — примирительно проговорил наёмник, плюхнулся на лавку и цокнул языком. — А теперь давай-ка завтракай и попутно расскажи своему наставнику о том, во что же он вляпался, взяв в ученики вполне перспективную будущую наёмницу.
Моника принялась жевать тушёное мясо, изредка вставляя рассказы о своей семье. О матери, так сильно желавшей родить дочь, что она отказывалась от сыновей, не кормила и не баловала их, да и неизвестно — любила ли. О материнской опеке, душившей Монику долгие двадцать три года, от которых она сбежала в Лодвар. О том, как оказалось, что побег был подстроен, а сама Ника всего лишь следовала чужим подсказкам, так и не сделав ни единого самостоятельного шага. Впрочем, девушка всё же призналась и самой себе и Кайдо, что встреча с Эрнардом, как и работа у него, не были никем подстроены.
Вспомнив об Эрнарде, Моника невольно вспомнила и об Арнане, мысли о котором старалась отгонять от себя всеми силами. Но ночной нервный срыв показал, что как бы Ника ни храбрилась, как бы ни пыталась показаться сильнее, чем она есть, в глубине души она осталась ранимой и чувствительной, слабой и беззащитной перед собственными желаниями и перед обстоятельствами, над которыми она снова не властна. Клеймо Таккедо Стенели, активированное Кайдо, горело на руке девушки, напоминало, что и это всё было предопределено, и вопрос был лишь в том, когда найдётся мастер, который возьмёт на себя обязательства по обучению.
Монике хотелось думать, что если бы она не попала в Рилантию, то метка на ауре оставалась бы неясной деталью, которая никогда не будет иметь слишком большого значения. Но даже без этой метки Нику похищали и пытались привезти в Рилантию. Тогда, в шесть лет, она точно бывала в этой стране, похищенная противниками отца. Почему именно в Рилантию? Девушка задавала себе этот вопрос много раз, но только теперь начала понимать, что на самом деле всё оказалось ещё сложнее. Если уже тогда, в шесть лет, Моника смогла преобразовать сырую магию, об этом мог узнать тот, кому очень нужен бизар с такой особенностью.
— Говоришь, братья у тебя все при должностях? — спросил Кайдо, расправившись с едой быстрее Моники. — А родители что?
— Отец был послом Кадарии в Рилантии, так и с мамой познакомился, — ответила Ника, отодвигая почти не тронутую тарелку с мясом. — Я не знала, что она перевёртыш. Никто из нас не знал до недавнего времени.
— Знаю, что у вас перевёртышам несладко живётся, хотя это уж скорее официальная версия, — хмыкнул мужчина, вернув тарелку Моники на место и подтолкнув девушку в бок, чтобы доедала. — Мы-то знаем, что в каждом третьем семействе из благородных затесались перевёртыши. Откуда бы ещё в Кадарии столько магов с высоким резервом было?