Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
Моника кивнула наставнику и отошла от Эрнарда, который едва на ногах стоял от страха. Видимо, он не ожидал, что его захотят допросить с пристрастием, иначе выдумал бы красивую легенду. Кайдо покосился на Эрна, подвёл Нику к окну, развернулся к девушке и посмотрел на неё долгим задумчивым взглядом, в котором можно было прочесть что угодно, кроме того, о чём думал мужчина на самом деле. Нахмурившись, мастер сделал глубокий вдох и осмотрел Монику с головы до ног.
— Значит так. Доучить сейчас я тебя никак не успею, придётся сразу с головой в это самое макнуть, — в его глазах сверкнули искорки злости, сжатые губы побелели, но
— Кайдо, а ты не перегибаешь? — девушка выгнула бровь и покачала головой. — Какой из меня сыщик, а тем более устранитель?
— Слушай внимательно, девочка, — наёмник уцепил Монику за предплечье, развернул руку и подтянул рукав рубашки, обнажая клеймо. — Я мог использовать тебя в тёмную, без этих вот реверансов, но я тебе прямо говорю: ты с самого начала была наживкой, приманкой, — он надавил пальцами на зубчатый край листка, и девушка охнула от резкого болезненного импульса. — Метку на твою ауру Стенели не просто так поставил. Что бы там тебе Иге не нашептала, не мни себя избранной, — мужчина отпустил руку девушки и поморщился. — Таккедо смылся в Кадарию, нашёл предателя и оставил метку. Кто-то из твоих родных замешан.
— Что? Динстон? — воскликнула Ника, поменявшись в лице и отшатнувшись от Кайдо.
— Я тоже на него сначала подумал, но это не он, — тут же отмёл это предположение мужчина, исподлобья глянув на Эрнарда, который явно пришёл именно по приказу Динстона.
— Так ты не просто так про мою семью спрашивал? — поняла Моника, в который раз мысленно отругав себя за доверчивость. А она ведь почувствовала в Кайдо родную душу — он и по возрасту, и по мудрости годился ей в отцы. Он почти стал тем отцом, которого Ника бы выбрала, будь у неё такой выбор. — Думал, что я тебе на блюдечке с золотой каёмочкой выложу всех, кто может быть замешан?
— Так и есть. Смотри, родители твои запросто могут быть связаны с Лигой или с переворотом: мать — перевёртыш, лакает зелья, удерживающие силу, но туманящие разум; отец — посол Кадарии в Рилантии, хоть и официально сдал пост, а всё же с должности не ушёл, — наёмник загибал пальцы и пересчитывал имеющихся у Моники родственников, будто препарировал их бесстрастно и непредвзято, совсем как Кеван зверушек в своей лаборатории. — Старший из братьев — военный советник короля, другой — консультант в отделе магических происшествий, который не заметил у себя под носом нарушений. Кто там дальше?
— Михар, — выдохнула Моника, оценивая своих родных со стороны, так, как видят их другие люди. — Он в управлении магического правопорядка работает.
— Ага, и его помощница подделывала документы, потом сбежала, пока другая преступница под её личиной устроила этот самый переворот, — хмыкнул Кайдо, поиграл бровями, явно намекая на то, что любой из перечисленных мог оказаться предателем. — Кого мы забыли?
— Тарита и Кевана, — уже твёрже произнесла Ника и принялась тараторить, пока наёмник и их не приласкал и не записал в шпионы. — Но Кеван — целитель, ему никогда не было дела до политики и разборок, он даже в кругу семьи всегда принимал сторону наблюдателя и никогда не вмешивался, — девушка сжала кулаки и шагнула вперёд, почти прижимаясь к наставнику. — А Тарит слишком юн, чтобы быть тем, кто мог спланировать многолетний план и найти сторонников.
— Вот и думай, Ника, — сказал Кайдо ровно без единой эмоции, словно желал, чтобы и Моника посмотрела на свою семью отстранённо, без привязки к родственным отношениям. — Тебя ведь в раннем детстве похитили и перевезли в Рилантию. Противники отца? А может это был тот, кто точно знал, что ты способна перерабатывать сырую магию, и желал проверить это на практике?
— Нет… у меня, конечно, своеобразная семейка, но я никогда не поверю, что кто-то из них смог бы так поступить со мной, — замотала головой девушка, отмахиваясь от страшных мыслей, отгоняя липкий страх и закравшиеся в душу сомнения. — Меня любили, оберегали, защищали даже от посторонних взглядов, не то, что действий.
— А кто ещё мог знать всех ваших врагов в лицо и по именам? — не унимался наёмник, продолжая лить масло в огонь, заставляя Нику сомневаться сильнее и наконец раскрыть глаза и принять то, что она не замечала или не хотела замечать раньше. — Кто мог подстроить, чтобы ты оказалась на дереве в нужный момент или найти случайного парня, который у тебя под юбкой пошарить решил? А подстроить твой побег из дома?
— У Алиены было моё родовое кольцо… то самое, которое может испепелить любого, кто не связан со мной общей кровью, и которое я оставила на комоде своей комнаты перед побегом, — выдохнула девушка на грани слышимости, чуть дыша от осознания, что наставник может быть прав.
— А теперь ты здесь, случайно ли? — одобрительно кивнул мужчина. — Вот только метку я первый заметил, активировал клеймо и теперь ты моя по всем законам. Пока не завершу обучение и не закончу рисунок, ты связана со мной.
— И ты можешь заставить меня сделать то, что тебе нужно, не спрашивая моего мнения, — так же тихо продолжила его мысль Моника, расслабив напряженные мышцы и будто бы обмякнув. Ей казалось, что на неё плеснули кипятка, выжгли все чувства и эмоции — ночной нервный приступ показался этакой репетицией перед тем, что может случиться сейчас, если девушка не сумеет взять себя в руки.
— Да, но я всё же тебя за человека считаю, а не за овцу безвольную, что идёт на убой за пастухом без возражений, — Кайдо встряхнул Нику за плечи и заставил посмотреть на себя. — Потому предупреждаю и прямо говорю — пойдёшь во дворец, представишься ученицей мастера и потребуешь апартаменты. А там к тебе предатель и явится, не сможет он тебя упустить и не проведать.
— И ты хочешь, чтобы я убила его? — испуганно спросила Моника, приходя в себя и крутя головой по сторонам — лишь бы зацепиться за что-то взглядом, отвлечься от мысли, что ей придётся убить кого-то из братьев. Она заметила Эрнарда, который чуть ли не подпрыгивал на месте от волнения, и успокоилась. Взбалмошный и самоуверенный бывший босс рядом, а значит и ответы где-то поблизости. — Даже если это не кто-то из моих родных, я не смогу убить.
— А Инес на что? Она с тобой пойдёт, и этот… мажонок, прирезать его можно, а можно с собой взять, тут уж тебе решать, — наёмник мотнул подбородком в сторону Эрнарда, заметив переглядывание подопечной и её друга. — Если в живых оставишь, будете во дворце весёлой семьёй отдыхать, вкушать пищу да на мягких перинах лежать. Тарита своего там же найдёшь. Где ему ещё быть с таким-то колечком?!
— Нет, Кайдо… я не смогу, — Моника выбралась из цепких пальцев мастера, отшагнула от него и скрестила руки на груди.