Никак иначе

Ann Lee

И на меня потихоньку начало обрушиваться все воспоминания вчерашнего вечера. И того как всё чинно и благородно началось, и наша поездка в клуб, и то как я выложила всё Иринке, и мужчины мои злые презлые…

— Убейте меня, — просипела я. Во рту было гадко и сухо.

Снова пришлось разлепить глаза, по одному. С прищуром от адской головной боли осмотреться.

Утро. Яркие солнечные лучи заливают всё своим светом. Я одна, голая лежу на нашей огромной кровати. На прикроватной тумбочке стоит высокий стакан с водой, рядом лежит широкая,

круглая таблетка, видимо предназначенная для того чтобы её растворили в воде, и выпили. Так и делаю, подползаю к краю, еле дожидаясь пока таблетка исчезает полностью в пузырьках, пить хочется неимоверно, и большими глотками, проливая на себя, выпиваю прохладную воду, откидываюсь на подушку. Хорошо, что сегодня выходной, потому что работу я точно не осилила бы.

Повожу ладонями по лицу, и стону в голос. Я ещё вчера и с макияжем уснула. Представляю сейчас свою рожу.

Надо сползти с кровати, и хотя бы умыться, вдруг кто-нибудь из моих мужчин сейчас зайдёт. Да и в туалет охота.

Именно с этими мыслями, я отправилась в душ, из которого вышла уже более менее бодрая. Может лекарство подействовало, оставленное кем-то из моих любовников, может душ. Но я уже без содрогания смотрела на своё припухшее лицо, облепленное под красными глазами патчами. Внутри тоже перестало всё трястись, правда, о мысли о Кирилле или Саше, всё равно неприятно ёкало, и хотелось побиться головой об стену, но что сделано, то сделано.

Надо идти будить Ирку. Ещё и перед ней извиниться, что затащила её вчера к нам. Надеюсь, не попортила ей никаких планов. Я потуже затянула пояс на махровом халате, поправила чурбан на голове, и на цыпочках отправилась на поиски подруги.

Искать, правда, долго не пришлось. Ирка нашлась там же, где и осталась.

Подруга лежала в ворохе одеял, на кровати в одной из гостевых комнат. Здесь в отличие от нашей спальни, царил полумрак, но так же на тумбочке стоял уже пустой стакан из под воды.

— Ирка, — шепнул я, наклонившись над подругой.

Выглядела она примерно так же, как и я, минут пятнадцать назад. Взъерошенной, опухшей, с потёкшей косметикой, разве что не голой.

А вот интересно, почему я голая?

Раздеваться мне вроде Кир помогал, а дальше чего-то всё теряется. Неужели мы с ним вчера переспали? Не помню.

— Свет, — Иркин хрип вывел меня из задумчивости.

Я присела на краешек её кровати, почувствовав дискомфорт на пятой точке. Слегка поёрзала, но только усугубила, пришлось встать.

— Слава богу, ты пришла, — продолжала Ирка, и откинула одеяло.

— А ты давно проснулась? — я не нашла ничего лучше, чем примоститься на коленках у кровати, и опереться на локти.

— Да, давно уже. — Ирка привстала. — Сперва в туалет сходила, потом один из твоих «мужей», — выделила это слово, чем смутила меня, — принёс мне вот лекарство, я правда притворилась что сплю.

— Ир, ты как?

— Да нормально, лекарство действует, — отмахнулась подруга, — мне бы в душ.

— Да я не

про это, — я нервно взглянула в её голубые глаза, и глубоко вздохнув, вдруг почувствовала дурноту.

— А про что? — затупила подруга, совсем не замечая мук совести в моём взгляде.

— Ну, про всё. Про признание моё, про то, как вечер наш закончился, — пояснила я.

— Да нормально он закончился. До дома довезли, спать уложили.

— Ир!

— Света, если ты думаешь, что моё мнение поменяется на трезвую голову, то ошибаешься. Это ваше дело, мне то что.

— Спасибо, подруга, — облегченно улыбнулась я, — и не говори, пожалуйста, никому.

— Да, Свет, могла бы и не просить. А теперь давай предоставляй услуги вашего отеля. Хочу в душ, и вот это, — указала она на патчи под моими глазами.

Вниз мы спустились посвежевшие. Ирка позаимствовала у меня домашний комплект, который ей был великоват, но лучше, чем щеголять в том платье, в котором она вчера гарцевала, или халате, тоже как-то не комильфо. Я тоже переоделась, приведя себя в сравнительно божеский вид, и ведомые приятным ароматом кофе, мы не торопясь спустились вниз.

Из кухни доносились мужские голоса, и мы двинулись на звук. Встали вдвоём у входа, не решаясь пройти дальше, придавленные стыдом, и совсем оробев, увидев моих мужчин.

Саша, с Кириллом сидели за столом. Оба развалились на мягких стульях. Перед ними был сервированный для завтрака стол, с различной снедью. Саша поднёс кружку с кофе к губам и перевёл свой взгляд на нас. На нем был домашняя футболка с глубоким вырезом выставляя напоказ накаченную грудь. В разрезе ворота мелькала татуировка: солнечные лучи, переплетающиеся в колючие лозы, вперемешку со светлой растительностью, и широкими звеньями золотой цепи. Он вопросительно задрал бровь, видя, как мы топчемся у входа. Его глаза лукаво заблестели.

— Смотри-ка Кир, оказывается они скромные и спокойные, — растянул он свои губы в усмешке.

Кирилл, сидевший к нам спиной, развернулся в пол оборота, тоже оглядывая нас с подругой. Его светлые глаза так и впились в моё лицо, отчего щёки обожгло румянцем. Потому что смотрел он, так подчиняющее, словно говоря взглядом, чтобы подошла и села у ног. Он и вовсе не озаботился какой-либо рубашкой, сидел по пояс голый, выставляя напоказ все свои многочисленные рисунки, играя мышцами, и усиливая эффект подчинения.

Я потупилась от их взглядов, и, схватив Иришку, откровенно разглядывающих моих мужчин, за руку, потащила за стол.

— Доброе утро, — буркнула я.

— О, ещё и вежливые, — снова усмехнулся Саша, когда Иришка повторила за мной приветствие.

— Ага, — поддакнул Кирилл, — а вчера, было такое ощущение, что шалав каких привезли.

— Кирилл! — воскликнула я, и приземлилась на стул, но тут же подскочила.

Правую ягодицу, тут же обожгло болью.

— Ай! — я не удержалась и потёрла больное место, и села уже аккуратно, немого сместившись влево.