Никаких принцесс
Шрифт:
Но любовь?
Я не знаю...
Глава 4. Часть 2
На спец. курс в итоге опаздываю. Не сильно, на полчаса - пока я заблудилась, пока выяснила, где буду заниматься, пока нашла дорогу (Габриль не появился меня проводить, а я не позвала). Часы в открытой галерее, увитой вьюном и виноградом, показывают два тридцать, когда я со всех ног взбегаю по ступенькам, поскальзываюсь на последней, чудом не падаю, но отпускаю длинный подол платья, наступаю на него и слышу характерный треск рвущейся ткани. Кусок вышивки - фиалки на изумрудном фоне - остаётся на ступеньке.
– Извините, я опоздала!
– восклицаю, ногой отбрасывая лоскут в траву, к милым, позванивающим на ветру колокольчикам.
– Спасибо, что вообще почтила меня своим присутствием, - спокойно отзывается стоящая у круглого стола...
– Мам?
– Добрый день, Виола, - мама огибает стол, подходит ко мне и, нахмурившись, изучает порванный подол.
– Пожалуй, тебе стоит пройти ещё один курс подготовки: манеры. Принцесса никогда не опаздывает, никогда не бежит сломя голову и не запутывается в собственных юбках.
– Мам, а научи меня летать? Я тогда в два раза быстрее везде успевать буду, - и уже представляю, как стану, аки Супермен, рассекать пространство, когда мама отвечает:
– Виола, феи летают только когда это необходимо. И только когда они полностью постигнут свою магию. Тебе до этого ещё далеко. К тому же, во дворцах у людей так много красивых мелких вещей... Будет жаль, если рядом с ними объявится фея-недоучка.
Вот так мечты и рушатся.
– Садись, Виола, - маме словно нет дела до моего недовольства.
– Давно пора начинать.
Мы начинаем, и если первые десять минут я ещё пытаюсь внимательно слушать, то уже через двадцать просто слежу, как по ближайшему ко мне виноградному листу ползёт улитка.
Мама читает по бумажке. Листов у неё много, читает мама невыразительно, скучно, с ошибками в интонации. Слова сливаются в сплошной поток - и не прекращаются, не прекращаются, не прекращаются, как улитка, которая ползёт, ползёт, ползёт...
– Виола!
– Да, мам?
– зевая, я перевожу взгляд на неё.
– А может, хватит на сегодня? Я уже и так сильно поумнела...
Мама с сожалением смотрит на меня - как на закоренелого двоечника, которому в будущем кроме метлы ничего не светит.
– И зачем же нужны дарители?
– Эм-м-м... Чтобы дарить?
– Что?
– Э-э-э... Мам, ну это скучно, эта твоя лекция. Ты сама её сочинила?
Мама бросает взгляд на записи у неё в руках. Поджимает губы.
– Их писала ещё моя мать. Твоя бабушка, Виола. Гортензия Ослепительная, от упоминания которой вздрагивают все короли этого мира.
– Она их тоже чем-то одаривала?
– невпопад интересуюсь я, и мама со вздохом бросает листки на стол.
– Безнадёжно. Мне всё больше кажется, что отец тебя испортил.
– Не надо говорить плохо про папу, - огрызаюсь я.
– Это ты нас бросила, а он меня вырастил. Он, а не ты, а теперь тебе не нравится результат? Сама виновата!
Мама отводит взгляд и с минуту тоже смотрит на вечно-ползущую улитку - достаточно долго, чтобы я пожалела, что сорвалась.
– Виола, давай я расскажу тебе всё ещё раз - но своими словами?
Я выдыхаю - кажется, ссора пока откладывается.
– Да, мам.
Мама садится в кресло напротив, зачем-то берёт мои руки в свои, ловит взгляд и начинает рассказывать. Наверное, это какая-то магия, но теперь я запоминаю чуть ли не каждое слово. Они врезаются в память, как бесконечные золотые волны маминых волос, и в этих волнах запутываются мои мысли: как она справляется с такими длинными волосами - ещё длиннее моих? Как у неё получаются так легко держаться? Почему она не тащит с собой толпы мужчин, каждый раз, когда где-нибудь появляется? Я вот без этого теперь не обхожусь.
Напоследок - после проверочных вопросов - мама учит меня, как держать под контролем «флер». Это то, отчего сходят с ума мужчины, это естественно для феи, как золотая пыльца... «А такая тоже бывает?» - удивляюсь я. Мама смеётся, проводит себя по волосам и показывает мне руку - золотую.
Присмотревшись, я понимаю, что и ткань её платья, которую я раньше принимала за золотую, тоже покрыта этой пыльцой.
– Она позволяет летать? Да?
– вспоминая мультик про Питера Пэна, спрашиваю я.
Мама смеётся ещё веселее.
– Ну что ты, Виола. Нет, она образуется, когда мы колдуем слишком много и слишком часто. Загляни в мировую историю - раньше люди ловили фей именно из-за пыльцы. Пока не разобрались, что мы можем давать не только золото в маленьких количествах, но и наколдовать, например, целиком набитого этим самым золотом осла...
– Мама устало закрывает глаза.
– Знаешь, мне кажется, я погорячилась с этим спец. курсом, Виола. Ты не я, тебе нужно объяснять это иначе. Давай в качестве домашнего задания ты потренируешься и совершишь хотя бы пять добрых дел за эту неделю? Как думаешь, справишься?
– А это должны быть грандиозные добрые дела?
– на всякий случай уточняю я.
– Вроде спасения ещё одного бедолаги от проклятия? Или что-то более приземлённое?
Мама улыбается и ласково гладит меня по щеке.
– Как пожелаешь. Но сделай это от чистого сердца. Феи несут добро, Виола, всегда. Мы спасаем героев, когда они в отчаянии. Мы помогаем им, когда они ещё не знают, что уже стали героями. Этим стоит гордиться, - она ловит мой взгляд.
– А ты почему-то думаешь, что фея - это красивая мордашка и легкомыслие. Это совсем не так. Просто для постоянной помощи, для постоянного дарения и желания делать счастливыми нужно быть не просто человеком и даже не только очень хорошим человеком. Нужно стать феей, - мама улыбается.
– Когда-то, поняв это, я захотела пройти посвящение и стать принцессой-наследницей Зачарованных Садов. Я очень надеюсь, что ты поймёшь это тоже. И мы, наконец, будем вместе.