Никита Добрынич
Шрифт:
— Тут, по прямой, километров пятьдесят на юг, — прикинул расстояние Олег.
— К вечеру будем на месте. Сменных лошадей загоним, но успеем, — жестко сказал Мышкин.
— В обоз отдали лошадей с запасом. Три сотни лучших половецких коней забираем обратно. Их загоним, а своих сбережем, — предложил Олег.
— Надо взять проводников, — сказал Никита.
— Не надо. Пять добровольцев, из местного призыва, несколько лет пробыли в плену, они знают степь, как свои пять пальцев.
За пять-шесть километров до места, Мышкин разослал поисковые группы. Половцев нигде не было видно.
— Где наш информатор? — поинтересовался Олег.
— Рано еще, — не поддержал его Мышкин.
— Пока рожон натешем, пока вкопаем … Но половцу повезло, прибыла разведгруппа. Сразу за ней, показалась вторая. Половецкая орда, снялась и откочевывала со стойбища на юг, в противоположную от русского отряда сторону. Вчерашние беглецы-половцы уже добрались, и предупредили об опасности соседей. А карачевский полон, под охраной половцев, неторопливо двигался к старому стойбищу.
— Сначала освобождаем своих, — обрадовался новостям Олег, — меняем лошадей, и в бой.
— Никуда они не денутся, ни те, ни другие. Дай моим людям час на подготовку, и Никите будет время на разведку, — приказал Мышкин.
— Нет. Через час стемнеет. Мы потеряем свои преимущества.
— Я предлагаю отложить бой до утра, и атаковать орду. Имитируем её преследование и нападение. Уверен, половцы клюнут, и бросятся в погоню за нами спасать свои семьи, — подал идею Никита.
— Наш «ученик», дело говорит, — признал Олег.
— Лошадей не меняем. Двигаемся за ордой, пока не стемнеет, — приказал штабс-капитан.
Ночные дозоры дважды блокировали попытки половцев прощупать русский отряд. С рассветом, еще сонные всадники, тронулись к уже близкой ночевке половецкой орды. Мышкин, с удовольствием, рассматривал в бинокль, панику, царящую на стойбище. Неудержимое бегство в степь началось. Он остановился, пропустил отряд вперед, и подождал, пока пыль осядет. Далеко позади уже виднелись маленькие точки, их догоняли половецкие бандиты, охрана карачевского полона. Иннокентий Петрович прикинул расстояние, через пару часов нужно будет менять лошадей и принимать бой. А пока, новобранцы, недавние рабы половцев, с радостными криками устремились к близкой орде. Их задача была имитировать штурм, устраивать пожары и создавать панику в орде. Но слово дисциплина, было им, пока, незнакомо, семьдесят новичков ворвались в половецкий лагерь, начались грабежи и убийства. «Старики» держали строй, ждали приказа.
«Они ломают все мои планы. Болваны, неужели трудно было подождать до полудня.
Приказал, четко и ясно», — злился на вчерашнее пополнение Мышкин. Он посмотрел в бинокль назад, время еще было, и отдал приказ коннице: пройти сквозь лагерь половцев, помочь новичкам, и быстро вернуться обратно. «Иначе новобранцев передушат раньше срока, а мне потом ударят в спину.» Строгие построения, годные для войны с немцами, рассыпались вдребезги в схватке с неорганизованными половцами. Если бы силы были равны, такая бестолковая атака половцев быстро бы закончилась их разгромом. Но половцев было много. Их было вдвое больше, чем русских. Это был отряд, сжегший Карачев. Шла война на уничтожение. Русские были лучше вооружены, на лучших конях. За одного убитого русского умирало два, а иногда и три половца. Но кочевники, были готовы платить эту цену. Лишь полусотня тяжелой конницы не несла потерь. Частой гребенкой, раз за разом, они проходились по полю, и уничтожали одну группу врага за другой. К полудню половцы очистили свое временное стойбище от русских. Выжившие новобранцы отступили. Половцы мелкими группами прорвались к своей орде, и больше не высовывались, ограничиваясь стрельбой из луков. Полон был кочевниками брошен, но следовало застраховаться от опасности удара в спину при возвращении домой. Мышкин дал своим воинам возможность отдохнуть. От отряда осталось в живых, чуть больше половины.
Разведчики, вернувшиеся из, брошенного половцами обоза, принесли долгожданную весть, этот полон из Карачева. Правда, больше половины людей половцы успели продать, недалеко от Курска, в рабство местным воеводам-варягам. Те хотели заселить пустующие земли. Среди многих сотен мужчин полона, добровольцев, согласных воевать за свою свободу, не нашлось. Мышкин встретил новости хмуро. Олег пожалел, что куряне купили, не весь полон. К вечеру от половцев приехал парламентер. Он поинтересовался статусом Мышкина, потом долго не понимал, зачем непонятливому русскому карачевский полон. Отдавать выкуп, за проданных в Курске рабов, парламентер отказался сразу.
Утром Мышкин объявил поголовную мобилизацию. Коней, доспехов и луков у Мышкина было много. Ни стрелять, ни сражаться от мобилизованных не требовалось, они изображали войско. Пятьсот всадников окружили орду. В полдень прибыл новый парламентер.
Половцы выдали две сотни русских рабов. Мышкин получил курское золото, и недостающее количество лошадей для перевозки карачевцев. Он не хотел обременять себя телегами, в тылу оставался большой отряд кочевников. Ярослава, тестя Коробова, Мышкин не нашел. Никто не видел его, после пожара в Карачеве.
Через четыре дня отряд покинул степь, и Мышкин сразу встретил курский патруль. Пропало острое чувство опасности, ожидание удара в спину, охотники вдвое сократили патрули, у самого Мышкина притупилось жуткое раздражение этим дурацким рейдом. «Зачем он, Олег и Никита полезли в степь? Кому нужна свобода этих унылых, безвольных людей? За что погибла половина отряда? Где будут жить эти люди, кто их будет кормить?» — думал Иннокентий Петрович. Радостное настроение Олега раздражало. А вот деловитость Никиты успокаивала.
На дружеской территории, недалеко от Курска, воины в отряде окончательно расслабились, перестали одевать доспехи. Никита ослабил разведку, ограничился двумя патрулями. Олег ворчал, выговаривал Никите, поучал, и, как образец плохого руководителя, брал разведку на себя, выезжая с патрулями. Люди из обоза стали позволять себе останавливаться без команды. На Мышкина снова напала злость, и, на ближайшем привале, он устроил всем форменный разнос.
— У Петровича «критические дни», — шепнул Никита Олегу.
— Бабу ему нужно срочно, а то он нас уже два часа …, — в тон ему тихонько засмеялся Олег, — ты посмотри, как командиры взводов его слушают! А сотники из «гражданских»? Это надо придумать, разбить эту толпу на сотни!
— Тсс … на нас смотрит.
На следующий день порядок улучшился, но доспехи никто не одел. Ближе к полудню, дорогу перегородили две сотни курских дружинников. Впереди ехал Олег с десятком разведчиков, за ним следовала его тяжелая полусотня. Мышкин держался во главе дружинников-варягов. В живых их осталось дюжина, но гонору хватало на сотню. Присутствие штабс-капитана, не позволяло им конфликтовать с остальными. Мышкин скомандовал варягам надеть доспехи и поскакал в голову обоза. Дружинники поскакали вслед за ним.