Никколета, аналитик отдела по Борьбе С Террористами
Шрифт:
С подобной манией контроля в моей практике аналитика я столкнулась на втором курсе, при углубленном изучении поведенческого анализа. Изучение поведения человека, практически чтение его мыслей, поэтапное восстановление его жизни на примере проб и ошибок. Так изучать человека, это словно будучи заочно знакомым с субъектом, знать, что творится у него в голове.
Целое искусство работать в этой области и не стать психом. Занимаясь чужими жизнями, ты замечаешь, что любая мелочь, раньше казавшаяся тебе несущественной, начинает раздражать. Нарушенная цветовая гамма при раскладке
Аналитики не признают собственных чувств, им нужен лишь холодный расчет. Грег же эмоционален и это медленно его убивает. Приносит раздор в жизнь, дает ложные следствия, приводит к неправильным выводам. И чем сильнее у тебя задатки аналитика, тем сложнее справляться с собственной натурой.
Аналитик должен быть беспристрастен, расчетлив, наблюдателен. Эмоции же все ломают, они приносят хаос в голову, а вместе с этим у представителей нашего склада ума появляются истерики, мигрень, физическая ломка тела.
– Черный, - кивнул Грег, наблюдая за напряженной мной.
– Пригласи его в мой кабинет, - попросила, опускаясь в кресло.
– Отлично, а то Вэнди уже час развлекает твоего психа.
Вэнди - мой секретарь. Милая девушка, умная, талантливая, но абсолютно наивная и незащищенная. Она могла бы с успехом взлететь по карьерной лестнице, но из-за черт ее характера, девушка остается моим помощником. Если честно, то я давно хотела ее повысить (примерно сразу же, как начала с ней работать), но Вэнди отказалась, заявив, что ее и тут неплохо кормят. И к чему бы это?
– Нужно выдать ей премию...- пробормотала я, аккуратно сдвигая ровную стопку с планшетными папками.
Я была удивлена, когда Рейнгар, представив меня отделу, познакомил и с моим секретарем. Если честно, то я искренне недоумевала по этому поводу и даже попробовала поговорить с аналитическим гадом, подумав, что это поблажка для меня. Я не собиралась пользоваться выделенными привилегиями лишь потому, что прихожусь девушкой Рейнгара. Залог хороших отношений с шефом состоит в том, чтобы отделять работу от личной жизни. Рейнгар же уверил меня, что секретарь назначен мне из-за должности, а не из-за его собственных попыток устроить меня с удобством.
К слову, по поводу поблажек мы с ним до сих пор ругаемся. Он почему-то уверен, что я должна быть на привилегированном положении, а я вот напротив, считаю, что моя работа его не касается. На самом деле я стараюсь не ругаться на работе, да и он сдерживает порывы придушить меня, но, по-видимому, наша маленькая война не остается незамеченной. В офисе Содружества делают ставки, убьем ли мы друг друга до свадьбы. Да-да, они с чего-то решили, что мы непременно женимся.
– Ну наконец-то, -
– соизволила царевна-матушка выслушать меня, дурня бестолкового. Примите поклон в знак благодарности, - И блондин склонился в поклоне до пола.
– Прости, Крис, - поморщившись от его представления, все же попыталась извиниться.
– но я на работе и у меня действительно мало времени.
– А я должен мучиться это время в обществе твоей чрезмерно-доброжелательной секретарши?
– ужаснувшись, воскликнул Кристоф, приглаживая и без того гладко-зачесанные в высоких хвост волосы. А Грег сказал, что братец растрепанный.
– "Ох, мистер Ривера, отлично выглядите...Ох, мистер Ривера, не желаете чая; Ох, мистер Ривера, отличный пиджак". Противная же женщина!
– Успокойся, - спокойно, но непреклонно оборвала его я. Вэнди отлично справляется со своей работой, и сомневаться в ее профессионализме не приходится.
– ты же знаешь, что это вежливость, прописанная в протоколе. Вэнди обязана быть к тебе доброжелательной.
– А почему я-то страдать от этого должен?!
– искренне изумился Кристоф.
На стеклянный журнальный столик были торжественно водружены бутылки, разной степени крепости. Оглядев счастливого Кристофа с не менее десяти бутылок, произнесла:
– Что с тобой случилось?
– А что со мной случилось?
– заинтересованно выдал блондин, изящным, отточенным жестом открывая вино.
– По-моему все прекрасно!
Молча наблюдаю, как из портфеля он извлек бокалы на высокой, тонкой ножке и, наполнив одним, передал мне, а второй оставил себе, наполнив его почти до края. И как только не разбил?
– Кристоф, ты сам не свой.
– произношу, отодвигая бокал.
– Посмотри, что ты творишь со своей жизнью - пьешь, отстранен от работы, поссорился с друзьями. Где мой настоящий блондинистый прохвост, преисполненный счастью к жизни и любовью к отмщению обидчикам? Ты же вниз катишься, а я даже помочь не могу, не зная, в чем причина!
– Неужели Никколета, гениальный аналитик, взорвавший своим талантом и милой мордашкой весь мир, сдает позиции?
– пафосно и иронично выдал Крис.
– Могла бы и догадаться. Или на друзей, в отличие от работы, у тебя времени нет?
– Я могла бы покопаться в твоем досье, поднять данные, провести анализ...но я не хочу копаться в твоей жизни, Кристоф, потому что в первую очередь это неприятно для тебя.
– напряженно выдала я, глядя как с самодовольной ухмылкой Кристоф откидывается на спинку светлого дивана.
– Хочешь поговорить о том, что неприятно для меня?
– едко произнес брат.
– Мне неприятно, что меня послал собственный отец, начальник читает морали, а сестра-подруга пытается уверить, что я скатился!
Я молча смотрела на Кристофа, гася образовавшийся внутри пожар. Да, было действительно неприятно слышать это от него, но важно было понимать, что он в состоянии депрессии и не несет ответственности за сказанное. Потом ему будет действительно стыдно. Я тебе обещаю, блондинистый засранец, тебе будет ох, как стыдно.