Никколо Макиавелли
Шрифт:
По инициативе императора в августе в Мантуе состоялось собрание членов лиги, призванное решить все проблемы, вызванные полным поражением французов, и перекроить политическую карту. Кто получит герцогство Миланское? Что ждет Феррару и ее герцога? Свергнут или нет Флорентийскую республику?
Выбор Мантуи для проведения этого собрания рассердил Юлия II, который предпочел бы, чтобы ассамблея прошла в Риме и он мог бы на ней главенствовать. Он делегирует в качестве своего представителя Джулиано Медичи, снабдив его подобающими инструкциями. Мантуя же была благосклонна к клану, который мог спасти Феррару.
Изабелла д’Эсте принимала ассамблею у себя как государыня. Она использовала все свое очарование
А вот флорентийцев не защищал никто. Их судьба была решена заранее и единогласно. Кардинал Джованни Содерини, несчастный представитель Флоренции (отметим отсутствие на лиге Макиавелли), должен был сообщить Синьории и ее гонфалоньеру, что Священная лига требует восстановить власть Медичи и что в случае неповиновения готова прибегнуть к силе.
Во Флоренции тешили себя надеждой, что папа никогда не осмелится на такую крайность и что натянутые отношения с Испанией не позволят ему пойти на это. Здесь отказывались поверить в реальность угрозы, хотя знали, что армия вице-короля Неаполитанского Рамона Кардоны уже выступила в поход. И только когда она оказалась на расстоянии не более дня пути от границы Тосканы, во Флоренции наконец поверили в неотвратимость происходящего, но было уже слишком поздно, чтобы помешать врагу перейти через горы.
Трудно сказать, что в решениях, принимаемых Советом десяти, было следствием ослепления и тактических ошибок, а что — результатом предательства. Антонио Джакомини, славный капитан, который, по мнению Макиавелли, «намного превосходил всех флорентийцев», предложил возглавить три тысячи пехотинцев и сотню всадников, дабы остановить врага на перевале Фута. Однако предложение этого пламенного патриота было отклонено, как и сама мысль о том, чтобы дать противнику открытый бой. Но как оказать сопротивление и какими силами? Оставлять Флоренцию без защиты нельзя, поскольку это означало бы предать ее внутренним врагам Республики, но оставлять в городе слишком много вооруженных людей, с точки зрения некоторых, тоже опасно… В конце концов было решено разместить гарнизон в просторной крепости Прато, что в десяти милях от Флоренции — и, следовательно, достаточно близко для того, чтобы защитить город в случае нападения, — а врага как можно дольше задерживать на границах ее владений — в Фиренцуоле. Макиавелли поручили установить этот «предохранитель».
Вернувшись из Пизы, Макиавелли, наделенный чрезвычайными полномочиями, каких во Флорентийской республике прежде не удостаивался никто, колесит по окрестностям, проводит смотры милиции, собирает отряды, назначает командиров, улаживает конфликты, инспектирует крепости и укрепляет их оборону. Мариетта дрожит от страха, но ему некогда ее успокаивать: он поручает это своему верному Бьяджо. Муж раз и навсегда доказал ей свою преданность и уважение тем, что назначил ее в своем завещании опекуншей детей и всего своего скромного состояния.
Никколо был убежден, что испанцы остановятся в Фиренцуоле, чтобы не оставлять в тылу у себя сильный гарнизон, и у Флоренции, таким образом, будет достаточно времени разместить основные силы в Прато и стянуть туда провиант и боеприпасы. 23 августа 1512 года он уверяет Синьорию, что, хотя ему желательно было бы иметь на трех или четырех канониров больше, все равно «мы находимся в наилучшей позиции и не боимся ничего».
В тот же день в испанский лагерь прибыл посланец Совета десяти, которому было поручено
Очевидно, что лига была в курсе избранной Советом десяти тактики и что она стремилась не к военному, а к политическому решению конфликта. Наступая быстро на Флоренцию, она надеялась оказать давление на город, который изнутри обрабатывали сторонники Медичи. Кардинал Джованни Медичи и его брат Джулиано, находящиеся на стороне испанской армии, поддерживали с ними связь и снабжали их инструкциями, прибегнув к помощи какого-то крестьянина — в лучших традициях любого заговора. Разграбление виллы одного из комиссаров в Скарперии, в тридцати километрах от Флоренции, убийство ее защитников, насилие, учиненное над их женами и дочерьми, имели целью запугать флорентийцев и подтолкнуть их к восстанию. В то же самое время Джулиано Медичи подкупал население каждой занятой деревушки Муджелло, щедро раздавая деньги и обещания.
В ночь на 25 августа посол вице-короля просит аудиенции у Синьории. Испанская армия пришла не как враг, говорит он, она не покушается на свободы города, так как лига желает вступления Флоренции в свои ряды. Гонфалоньер, чувства которого к французам были известны всем, являлся единственным препятствием на пути к осуществлению чаяний Флоренции и всей Италии, и, следовательно, его необходимо было сместить.
Положение было драматическим. Перед созванным им Большим советом Содерини произнес речь, достойную великих римлян. Такого от него совсем не ожидали, и он сумел покорить слушателей: он готов подать в отставку, если его сограждане, и только они, потребуют этого, потому что он занимает свое место по воле народа и будет послушен ей одной.
— Но пусть хорошенько подумают, — добавил он, — кого хотят изгнать из Флоренции: меня или республику? Речь идет не о том, чтобы защитить или погубить человека, но о том, чтобы защитить или погубить свободу!
Взволнованный призыв к сопротивлению и самопожертвованию воодушевил собравшихся.
— Да здравствует республика! — кричали все. — Да здравствует Содерини! Смерть Медичи!
В то время как Комиссия восьми, в обязанности которой входили функции политической полиции, арестовывала сторонников Медичи — молодых дворян самых знатных фамилий: Ручеллаи, Альбицци, Торнабуони, кондотьеры, посовещавшись, единогласно высказались в пользу обороны Флоренции, где предполагали сгруппировать максимальное число солдат. Содерини, которого занимал главным образом вопрос о том, как не допустить государственного переворота, был удовлетворен. Но при этом никто не собирался оставлять и Прато, обороняемый трехтысячным гарнизоном.
Макиавелли срочно вызывают во Флоренцию. Перед этим он по приказу Синьории побывал в Скарперии, оценил создавшуюся там ситуацию и убедился в лояльности Республике ее населения. Искренен он был, или заблуждался, или просто не хотел подрывать боевой дух Содерини? На самом деле во всех городках и деревнях, где проходила испанская армия, поддерживали кардинала Джованни Медичи и его брата, которые не уставали повторять, что выступают против правительства, но не против народа.