Никогда не было, но вот опять. Попал 3
Шрифт:
— Если связывать кличку с фамилией, то я могу вам назвать ещё одного кандидата на роль «Сивого». — сказал вдруг Кабанов. — Только живет он не в Барнауле, а в Бийске.
Граббе с Жернаковым удивленно переглянулись и уставились на говорившего, ожидая продолжения. Тот не стал слишком тянуть и продолжил:
— Правда, за глаза его называют Сорокопуд, но это прозвище, а не кличка. Фамилия же у него Сивков, а имя — Василий. Занимается скупкой золота у диких старателей и перепродает его в Китай. Имеет официально зарегистрированный прииск.
— Вот вы, Аркадий Захарович, о ком. — поморщился Граббе и пояснил недоумевающему приятелю:
— Имеется у нас такой деятель. Давно бы арестовали, но не дают. Есть у него какой-то высокий покровитель.
— А почему Сорокопут? — полюбопытствовал Жернаков.
— Не сорокопут, а Сорокопуд. Сорокопут это птица, а Сорокопуд это сорок пудов. Толстоват Сивков и говорит много. Вот и прозвали. А по роду, так сказать деятельности, он прямой конкурент Хрунову, и людишки верные у него есть. Так что вполне мог немного пощипать миллионщика.
Неожиданное сообщение о новом вероятном кандидате на роль Сивого ввергло Павла Кондратьевича в некоторую задумчивость, которая, впрочем, была непродолжительной. Увидев, что хозяин кабинета вместе со своим подчинённым смотрят на него вопросительно, он большим пальцем правой руки в очередной раз разгладил свои щегольские усики и произнес:
— Благодарю вас, Аркадий Захарович, за информацию. Позволите задать вам еще один вопрос?
— Спрашивайте!
— Скажите, Щербаков может быть как-то связан с этим Сивковым?
— Трудно сказать. А почему такой вопрос возник?
Ответил Граббе:
— Оказывается Щербаков буквально на днях разрешение выхлопотал на добычу золота и кроме того дом в Барнауле купил. Вот и вопрос: деньги-то у него откуда?
— Вот оно что! Золотоносный участок наобум столбить никто не будет. Наверняка не одно лето там всем семейством старались. Намыл, поди, золотишко дед Щербак. Намыл и наверняка часть продал. И скорее всего тому же Сивкову. Хотя с этими кержаками не угадаешь, есть у них и свои каналы, по которым они золото в Китай сплавляют.
— Вы хотите сказать, что Щербаков не сам по себе прииск застолбил? Кто-то стоит за ним? — спросил Жернаков.
— А почему нет. Сейчас некоторые старообрядческие общины стараются денежки, которые у них накопились в торговлю или в производство пустить. Могли и деда Щербака к этому делу пристегнуть. Как-никак свой человек — одноверец. Если он в Барнауле еще в какое-то дело влез, то наверняка есть за ним община, а значит и денежки.
— Пожалуй, вы правы. Ну что ж, Аркадий Захарович, еще раз благодарю. Вы нам очень помогли. — сказал Жернаков.
— Всегда рад помочь коллегам. Карл Оттович, я могу быть свободен?
— Можете, можете. — улыбнулся Граббе. — и спасибо вам, Аркадий Захарович.
Когда за Кабановым закрылась дверь, Граббе спросил приятеля:
— Ну что, Паша, нашел зацепку? Кто по твоему мнению Голубцова ограбил?
— До разговора с господином Кабановым, на Щербакова грешил, а теперь даже и не знаю. Очень убедительно Аркадий Захарович этого деда Щербака защищал. Если он правильно характеризует Щербакова, а скорее всего это так и есть, поскольку господин Кабанов показался мне очень компетентным следователем, то дед Щербак действительно не мог ограбить Голубцова. Прибить пожалуй мог, но специально грабить бы не стал. Встречал я подобных персонажей среди старообрядцев. И все-таки мне кажется, что как-то причастен этот дед Щербак к вашим недавним событиям.
— Почему ты так решил? — удивленно приподнял брови Карл Оттович.
— Да не решил, а всего лишь предположил. Слишком много совпадений. Сам посуди: первое — Рябой, который его ножичком ткнул и который золотничников потрошит, а золото Головану сплавляет, второе — некто Зырянов, давний недруг, у которого с Голованом общие дела есть. Наконец, был этот кержак в Барнауле как раз в то время, когда у вас эти дела творились. Я специально у твоего Горлова поинтересовался, когда Щербаков в городе появился и когда уехал.
— Пожалуй ты прав. — Граббе задумчиво повертел в руках карандаш и добавил. — И всё вокруг золота крутится.
— Вот — вот. Ещё и золото. — Жернаков помолчал немного и предложил:
— А дай-ка кому-нибудь из своих задание проследить, что еще здесь Щербаков делал, кроме того что нам уже известно. И неплохо бы как-то выяснить, кто еще из приезжих был в городе, когда Голубцова грабили и «Иванов» убивали. Особенно это касается тех, кто приехал из Томска.
— Ну ты Паша и задачки задаёшь! Ладно, попробуем.
— Кстати, Карлуша, тебе фамилия Гурьев известна?
— Гурьев Артемий? — уточнил Граббе. — Племянник тюменского исправника? Знаю. Был он у нас этим летом, в деревню какую-то ездил. Стоп. А ведь ездил он в Сосновку. — вспомнил Граббе и уставился на приятеля.
— Не соврал значит Ляксей. — пробормотал Жернаков.
— Ты это о чём Паша?
Пришлось Жернакову рассказывать и о Хренове, и о внуке деда Щербака, и даже о купеческой вдове Зотовой. Под конец рассказа он спросил приятеля:
— Что это за село такое Сосновка? То там куча народа в огне гибнет, то туда за какой-то надобностью племянник тюменского исправника направляется, а то итальянцы за чем-то туда ездили по весне.
— Итальянцы? — непритворно удивился Граббе. — Докладывали мне об каких-то иностранцах, которые почти месяц навигации дожидались, но те вроде французы были, перепутали видимо. Говоришь, в Сосновку ездили. И зачем черти их туда потащили?
— Ты меня спрашиваешь! — засмеялся Жернаков. — Это ведь ты тут начальник. Ладно уж. Слушок такой на вашем базаре прошел, что купили иностранцы чего-то у местной знахарки, причем за большие деньги купили. Жаль, что времени у меня мало, то бы непременно наведался в эту вашу Сосновку.