Никогда не было, но вот опять. Попал
Шрифт:
Я потрепал своего собачьего защитника по холке и мы потопали обратно в лагерь. Там я приготовил уху из пойманной вчера рыбы. Поделил ее, по братски, с Кабаем и сел на дедовский чурбак, на котором тот любил в свободное время посидеть. Однако в отличии от деда, который никогда не сидел просто так, а всегда что нибудь да делал, и не важно чинил ли одежду, точил нож или топор, чистил свой револьвер, руки его всегда были заняты какой либо работой, я сидел на его любимом месте и просто размышлял.
Поразмышлять было о чем. Проклятый русский вопрос «Что делать?» снова вставал передо мною в полный рост. Программа минимум была можно
Я не для красного словца говорил Бабе Ходоре, то бишь Феодоре Савватеевне про миллион. Пожалуй миллиона будет мало даже для того, чтобы самолет с нормальным движком построить. Нет еще их, двигателей самолетных, даже велосипедных нет, не изобрели еще. Или уже изобрели? Блин! Как плохо попаденцу не знающему историю. Ну как тут прогресс двигать без денег и без знаний. А ведь пообещал, сдуру, другу Архипке первым пилотом его сделать. Хотя тут можно извернуться и дельтоплан сгондобить. Марьина горка должна хорошо подойти для первых опытов с полетами. Хорошо было бы все-таки мотор небольшой раздобыть. Сил этак на тридцать. Должен такой дельтоплан потянуть. Да где ж его взять? Самому сделать? Нет, на такой технический подвиг я не способен. А зачем самому-то делать? Можно подкинуть идею какому нибудь энтузиасту, а лучше группе энтузиастов. то есть КБ сделать по двигателям, пусть изощряются. Принцип работы и схему мотора могу подсказать. Осталось лишь найти таковых.
Блин! «Кадры решают все!» Не знаю кто это сказал, но сказал по делу. Мало в России образованных людей, а образованных инженеров и того меньше. Писателей, поэтов, художников, а также юристов и философов вполне в достатке, а толковых инженеров, днем с огнем, не сыщешь. А тут еще царский министр образования циркуляром «о кухаркиных детях» разродился. Мол не нужно высшего образования детям не благородного сословия, пусть в реальные училища идут, профессию какую нибудь получают.
Хотя как на этот циркуляр посмотреть. С одной стороны явная затычка на социальной лестнице для бедноты, а с другой, вроде из реальных училищ в высшие учебные заведения уже принимают на технические специальности. Если это так, то зря либеральная тусовка так возбудилась. Меньше всяких болтунов с гуманитарным образованием будет, а появится побольше реальных работников умеющих, что либо руками делать. Да и на заводах нужны грамотные рабочие. Если посмотреть с этой стороны на пресловутый циркуляр, то от него стране больше пользы, чем вреда.
Черт с ним с циркуляром этим. Пусть о нем болит голова у того, кого это задевает, а мне движок, что самолет поднять может, хочется поиметь в ближайшие три-пять лет. Да и вообще завод авиационных двигателей в России строить надо, а то читал, что для русских самолетов двигатели из-за границы покупали. Ну завод — это на перспективу, мотор изобрести еще надо, хотя бы велосипедный для начала.
А что если в Барнауле инженеров поискать. Сереброплавильный завод там уже на ладан дышит, закроют скоро. А ведь на нем сейчас работают более-менее технически грамотные люди, да и какой-то станочный парк при заводе должен иметься. Ремонтируют же они оборудование. Ползунов свой паровик не из деревяшки выпилил, значит уже тогда какие-то станки имелись. Ладно! Поеду зимой в Барнаул и постараюсь на месте определиться, а пока денежку ковать надо. Я поднялся с дедовского чурбака и пошел вкалывать.
Неделя в одиночестве пошла мне на пользу. Золотишка чуток нарыл и с планами на будущее немного определился. Не определился с одним — спасать мне Россию от бед революции или немного погодить. Ну не тяну я на спасителя, хотя и заявил в письме ватиканским попам о таком желании. Прикололся конечно. С другой стороны, а вдруг поверят мне в Ватикане. Я ведь в письме кой чего напредсказывал. Еще и про айфон написал. Вот хохма будет, если они разыщут у себя в запасниках телефончик какого нибудь бедняги попаденца. Вот блин! Чем я думал, когда прикалывался в письме, да еще и грозил. Ладно, сделанного не вернешь, проблемы будем решать по мере возникновения.
На восьмой день в полдень приехал дед. Кабай учуял его загодя, даже пару раз тихонечко гавкнул, предупреждая меня. Я, схватив винчестер, а револьвер был всегда при мне, спрятался в местечке, которое присмотрел на второй день после отъезда Архипки с дедом. Оттуда хорошо просматривалась вся полянка, где мы встали лагерем. Меня прикрывал небольшой бугорок и редкие кусты. Дед выехал к костру, ведя на поводу двух загруженных лошадок, и завертел головой разыскивая меня:
— Ляксей! Вылазь давай, летна боль. Не прячься.
— Да не прячусь я. Кабай предупредил, что кто-то едет, вот я схоронился на всякий случай. — Вышел я к нему. — Ну давай рассказывай, что там у Архипки с рукой, да вообще что там дома твориться, а то я совсем одичал тут за неделю.
— Архипка твой жив-здоров. Савватеевна его подлечила, сказала, хорошо, что быстро до нее добрались. Мол, кость в руке у него треснула, ну и ушиб большой. Сказала — если он будет сполнять все, что она ему говорит, то седьмицы через три забудет про ту трещину.
— Это хорошо! А как там дядька Кузьма с Митькой?
— Кузьма с Митькой и Федькой Жабиным еще вроде в Тюмень плывут на двух лодках. Ванька говорит: тыщ пятнадцать пудов хлебушка везут.
— А дядька Иван лесопилку-то сделал?
— Сделал на речке в верстах тридцати от Бийска. Рядом деревня какая-то. Он говорил название, да я запамятовал. Нанял трех местных мужиков, те уже досок напилили.
— Денег хватило?
— Не хватило. Пришлось дать пятьдесят рублев.
— Ишь ты! Есть значит у тебя денюшки.
— Есть маленько, летна боль. Чай не нищий. Ладно! Хватит болтать давай разгружаться, да лошаденок надо обиходить. Пусть отдыхают. Чуть не загнал их.
Разгрузились. Пока дед возился с лошадьми, я стал готовить обед из привезенных продуктов, особенно порадовали свежие огурчики. Подкрепившись, решили сегодня передохнуть. Дед сел на свой чурбачок и стал рассказывать деревенские новости. Наскучав в одиночестве, я с удовольствием слушал нехитрые деревенские сплетни и отдыхал душой. Под вечер когда дед, рассказав все, приумолк, я спросил его: