Никогда не называй это любовью
Шрифт:
Его лицо помрачнело.
– Кэт, ты ведешь себя несносно! Ты превращаешься в какую-то сварливую старуху!
От этих слов весь ее гнев сменился слабостью, разлившейся внутри горячей волной. Но ей нельзя плакать, и именно теперь, когда их разговор принял такой оборот. Однако Вилли сказал правду: она превратилась в сварливую старуху.
– Если ты начнешь борьбу, – она вновь обрела дар речи, – то я последую твоему примеру. И от этого тебе не станет лучше, уверяю тебя. Единственное, чего ты не сможешь сделать, – это уничтожить мистера Парнелла. Тебе не удастся сделать это!
– Поживем – увидим! Увидим… –
– Но, Вилли, ты же сам был согласен на все. Ты сам побудил его прийти в наш дом. Ты знал, что Клер и Кэти – его дочери. Мы же обо всем договорились.
– Без свидетелей.
Она поняла, что это ловушка, и в бешенстве закричала:
– Значит, тебе больше нельзя верить?! Ты просто притворялся?
– Да. Ибо я – проигравшая сторона и еще потому, что ты стала женщиной, опозорившей свой пол. – Он взял шляпу. Он снова был бодр и весел, к нему вернулась самоуверенность. – Последуй моему совету, Кэт. Сходи и поговори с Пимом.
К несчастью для себя, после ухода Вилли приехала Анна.
Кэтрин, оскорбленная и раздраженная визитом сестры, который сочла даже более отвратительным, чем встреча с мужем, гневно набросилась на нее:
– Выходит, ты втайне от меня договорилась с Вилли отобрать у меня детей?
– Мы ни о чем не сговаривались, Кэт. Мы только обсудили с ним этот вопрос и решили, что так будет лучше для всех. Не смотри на меня так. Меньше всего мне хотелось этого разговора. Но, вижу, он неизбежен. Поскольку все выплыло наружу. О тебе повсюду ходят отвратительные сплетни. Ты сама все поймешь, поскольку неминуемо столкнешься с этим.
Анна выглядела восхитительно красивой. Она всегда безупречно одевалась, и сейчас на ней был темно-бордовый костюм и потрясающая крохотная шляпка с пышным пером. Анна была чуть полновата, но от этого ее лицо с мягкими, округлыми чертами казалось только красивее. Кэтрин внезапно пришло в голову, что Вилли находит наслаждение, имея такое очаровательное доверенное лицо. Весьма вероятно, что, будь Анна не замужем, когда они с Вилли познакомились, он взял бы в жены ее, а не Кэтрин. Анна всегда была более светской и обаятельной, а эти качества Вилли больше всего ценил в женщинах.
Отгоняя эти мысли, Кэтрин натянуто проговорила:
– Я не позволю вам с Вилли забрать у меня детей! Я не позволю, чтобы им причиняли вред, они по-прежнему любят меня! И если понадобится, я буду бороться за них в суде.
– Кэт, ну что ты так расшумелась, ей-Богу? Будь же благоразумной. Ну, как ты сможешь вывести в свет Кармен и Нору? Подумай об этом. Неужели тебе хочется, чтобы они слышали, как все вокруг шепчутся о репутации их матери? Зачем им-то страдать? Умоляю тебя, подумай как следует и будь благоразумна.
Кэтрин почувствовала, как краска сошла с ее лица. По телу пробежали мурашки. Ей стало безумно холодно.
– Они еще слишком маленькие, чтобы говорить об их выходе в свет. Надо подождать, пока не наступит время.
– И что тогда? – неумолимо осведомилась Анна.
Кэтрин почувствовала, что все аргументы в ее защиту рухнули.
– Не знаю. Не спрашивай меня об этом. Я не знаю!
– Кэт, ну что ты нашла в этом человеке? Ответь же! Мне безумно хотелось бы узнать, как может женщина уничтожить себя ради мужчины. Не понимаю! Не понимаю! Неужели он стоит того? Неужели от его поцелуев ты забываешь обо всем на свете? Неужели? Я уверена, что это не так. Честное слово, я бы в такой ситуации прежде всего задумалась о подмигиваниях и грязных шуточках, отпускаемых в мой адрес. Да я бы возненавидела его за это! Может быть, ты считаешь себя выше всего этого? А может быть, ты просто ненавидишь беднягу Вилли…
Кэтрин закрыла ладонями уши.
– Прекрати! – прошептала она. – И никогда не являйся сюда с подобными разговорами! Слышишь, никогда! А если ты такая искушенная в любви, то сама найди себе кого-нибудь, кто влюбился бы в тебя.
– Кэт, да как ты смеешь? Я много лет замужем и счастлива в своем браке.
Кэтрин с состраданием взглянула на сестру.
– Тогда почему ты спрашиваешь меня, что такое любовь?
Анна с раздраженным видом удалилась. Кэтрин смотрела ей вслед и думала, что теперь ее бросила даже родная сестра. До чего же отвратительно, гнусно, мерзко…
Тем не менее она отправилась на встречу с мистером Пимом, который много лет был их с тетушкой Бен поверенным. Дела обстояли слишком скверно, чтобы справиться с ними в одиночку. Кэтрин решила одно: Чарлз ни в коем случае не должен знать о том, как развиваются события. Теперь неудержимое желание защитить его стало сильнее любви.
Мистер Пим был человеком весьма хладнокровным и выдержанным. Казалось, его ничем нельзя было шокировать или вывести из себя. Он внимательно выслушал наивные протесты Кэтрин, и по выражению его лица невозможно было сказать, поверил он ей или нет. Однако он от всего сердца согласился с тем, что забирать у любящей матери детей, особенно в столь невинном возрасте, недопустимо. И согласился написать Вилли письмо:
Достопочтенный сэр.
Я встречался с миссис О'Ши, и она изложила мне все, что касается Ваших пожеланий. Она с негодованием отвергает тот факт, что у Вас имеются хотя бы малейшие основания для весьма недостойных подозрений касательно ее репутации. Близкий друг, на которого Вам угодно ссылаться, был редким гостем в ее доме, и он стал другом семьи только лишь по Вашему собственному желанию, не говоря уже о том, что Вы сами пригласили его в Ваш дом. И она категорически отказывается закрывать перед ним двери своего дома во время его редких посещений, которые когда-либо, вероятно…
И далее в таком же духе.
Итак, на время буря пронеслась стороной. Возможно, потому, что Вилли не собирался в Лондон, постоянно живя в своем холодном, продуваемом сквозняками, заброшенном и заложенном-перезаложенном особняке в имении, находящемся в графстве Лимерик. А там он не был в безопасности, являясь одним из ненавистных лендлордов, к тому же больше английским, нежели ирландским. Вилли могли убить в его собственной постели. В этой ситуации лучше было смириться с неверностью жены, нежели лицом к лицу столкнуться со столь неприятной перспективой.