Никогда не поздно
Шрифт:
– Удивительный ты человек. Знаешь, мне кажется, я никогда не спрашивал тебя, почему ты пошел работать в полицию.
– Это сложно объяснить.
– Уходишь от ответа?
Мне и вправду не хотеться рассказать настоящую причину, поэтому, чтобы скрыть свое нежелание говорить на эту тему, я начал поедать суп, словно ненормальный, пытаясь делать вид, что умираю от голода.
– Смотри язык не проглоти.
– Весь вечер бегал по всему городу как сумасшедший. Столько эмоций сегодня испытал, что мне кажется этот суп, первый в моей жизни.
– Тяжелый день?
– Словами не передать. Знаешь, именно в такие дни я вспоминаю зачем пошел работать в полицию.
– Значит, мне повезет услышать эту историю?
– Да, все началось в армии. Воевал на горячих точках.
– Пирей?
– Не только, еще Киливания и Марает.
– Ужас какой, как ты только уцелел в этих мясорубках? Почему ты раньше не рассказывал?
– Потому что это не веселая история для вечера. Мне если честно совсем не хочется вспоминать те времена.
– Понимаю тебя.
– Ты прекрасно знаешь, что все войны одинаковые.
Бессмысленные смерти, реки крови и грязи. Простые люди теряют жизни, в то время как политики играют в свои игры.
– И можно легко сбиться с пути.
Первое блюдо скоропостижно закончилось и пришло время для моего фирменного рагу. С первой ложки я понял, что это любовь на всю жизнь. И теперь меня терзают сомнения насчет того стоит ли мне продолжать свой рассказ или углубить все внимание на содержимое тарелки.
– Будешь снова набивать себе рот едой, в попытке уйти от разговора?
– Попробуй сначала рагу, прежде чем так говорить.
Абернарти ест медленно и старается никуда не торопиться, поэтому к этому моменту он еще не успел доесть суп.
– Всему свое время.
– Дело в том, что мне всегда хотелось изменить мир к лучшему. Вступив в армию, я надеялся, что верная служба сможет что-нибудь изменить и что это дело правое и достойное настоящего мужчины.
– Теперь ты так не считаешь?
– Одна война сменила другую и веры в то, что мы поступаем правильно, оставалось все меньше.
Абернарти закончил с первым блюдом и, попробовав всего одну ложку моего волшебного рагу, кажется, потерял интерес к моей истории и полностью сосредоточил свое внимание на еде.
– Ты слушаешь меня?
– Прости, ты был прав. Невозможно оторваться. Продолжай, не обращай на меня внимания.
– После войны меня высадили здесь, в Буливаре. До этого мне еще не приходилось бывать в крупных городах, поэтому первое время голова шла кругом от этого места.
– И ты пошел в полицию?
– Нет, я не планировал оставаться здесь. Мне хотелось тишины и покоя, привести голову в порядок, а Буливар, он, совсем, не подходит для этого.
– Согласен, безумный город и живут в нем одни безумцы. Почему ты тогда остался?
– Встретил женщину.
– Миру?
– Нет, с ней я познакомился гораздо позже. Эту молодую девушку звали Лили, и она всего за одно свидание вскружила мне голову. И мне сразу стало понятно, что моё место здесь, рядом с ней.
– Она работала в полиции?
Несмотря на активную беседу, мне все же удалось доесть рагу и теперь я мог спокойно, не отвлекаясь, рассказывать свою историю.
– Ты все никак не успокоишься? Нет, Абернарти, она была репортером. Мне хватило месяца общения с ней, чтобы узнать об этом городе все, что только можно. О его проблемах, по большей части.
Уровень преступности в те годы, был на рекордной высоте, и полиции остро не хватало талантливых и целеустремленных кадров.
– И ты предложил им свою кандидатуру?
– Против своей воли. Мне не хотелось больше брать в руки оружие.
Старик тем временем успел доесть все, что было подано к столу и теперь наши тарелки были пусты. Сложив их в посудомойку, я решил, что все же стоит продолжить мой рассказ. Теперь Абернарти слушает меня так внимательно, что боюсь он не покинет квартиру до тех пор, пока рассказ не придет к своему логическому завершению.
– Не тяни, Кейдж. Что случилось дальше?
– Лили своей работой удалось разозлить серьезных людей и ее убили. Никто, ничего не мог с этим сделать. Преступники остались безнаказанными. Больше я не мог позволить себе оставаться в стороне.
– Все дело в мести?
– Я увидел цель и возможности. Полиция нуждалась во мне, а мне, в свою очередь, нужна была справедливость. Впервые в жизни моя вечная борьба обрела смысл, и я мог лицезреть последствия своих действий.
– Теперь все понятно. Твоя подруга сражалась, так же, как и ты. Вспоминай ее с гордостью, Кейдж.
– Не могу избавиться от ощущения, что ее смерть – это моя вина.
– Напрасно. Мы не были с ней знакомы, но уверен, что эта девушка ни при каких условиях не отступила и не бросила свое дело. Следуй ее примеру!
Не знаю, что он имеет в виду, но мне все меньше нравиться этот затянувшийся разговор. О чем я только думал, когда начал рассказывать ему все это. Нужно постараться как можно скорее направить этот диалог в другое русло.
– Может мы сменим тему?
– Нет, я вижу, что ты опустил руки, Кейдж. Ты сломан и разбит. Вижу это по твоим глазам. Все свободное время проводишь на работе. Нет друзей и личной жизни.
– Не начинай, прошу тебя.
– Хватит прятаться от всех!
– Ты все сказал?