Никогда не смотри через левое плечо
Шрифт:
Оказавшись вдруг владелицей огромного дома, она делала одну ошибку за другой. Для начала Алекс слишком приблизила к себе Анну, ища в ней опору. Постепенно к экономке перешло все управление домом, она принимала даже такие решения, которые должны были принимать хозяева. Именно ею Лукреция была принята на работу, и вот чем все закончилось. Но Алекс не могла, не умела нанимать слуг и выбирать меню для обеда. Она вообще была не способна принимать решения. Сначала за нее это делали родители, а потом муж.
Печальная гибель Лукреции, а в особенности оставленная ею посмертная записка, пробудили у Алекс какие-то странные ощущения. Деревенская девица была способна на сильные чувства, на чувства такой силы, что
В вещах, оставшихся от горничной Элен, Анна обнаружила стопку любовных романов в мягких обложках. Поскольку родственники покойной не нашлись – или таковых просто не оказалось – все вещи Элен остались в доме. Шкатулку с драгоценностями Анна решила приберечь на случай появления наследников (в наше время всякое бывает). Одежду и постель она сожгла на заднем дворе, а вот книги (питая к ним почтение не очень грамотного человека) отнесла в библиотеку и положила в один из шкафов.
Понятно, что среди со вкусом подобранных книг и солидных собраний сочинений подобной литературе было не место. Тем более в шкафу с глубочайшими и драгоценнейшими философскими произведениями. И найди их кто-то другой, книги отправились бы на помойку. Но нашла их Алекс.
Мучаясь бессонницей, она спустилась в библиотеку, чтобы как-то скоротать оставшиеся до рассвета часы. Но унылые корешки изданий, скрывающих бесценное наследие мыслителей прошлого, не привлекли ее внимания. Они почему-то ассоциировались у Алекс с ее родителями. Поэтому, наткнувшись на пеструю стопку любовных романов, она несказанно обрадовалась. Ведь это было именно то, «что не должна читать порядочная женщина». И хотя уже давно ей никто ничего подобного не запрещал, она лелеяла этот запрет как один из столпов своего существования. Но сейчас ей хотелось совершить нечто этакое, нарушить хотя бы одно правило. Добровольная темница, в которую она себя загнала, начинала ее тяготить.
Первые же строчки книги вели рассказ словно бы о ее серой жизни. Никогда еще Алекс не видела себя с такой стороны, и вот теперь ей открыли глаза. Все дело было в том, что в прошлом Алекс читала все больше мужскую литературу, а что мужчина может понять в женской психологии? Теперь же доступным языком дама-писатель говорила, что Алекс такая дура, каких еще и свет не видывал. Тридцать лет ее жизни в подробностях излагались на десяти первых страницах, а следом начиналось что-то уж совсем невообразимое. Оказалось, в тридцать лет жизнь только начинается. А уж если у тебя есть сколько угодно денег и не нужно думать о хлебе насущном – ты можешь получить сколько угодно удовольствий. Наряды, драгоценности – все это просто падает к твоим ногам. Алекс задумалась. Как же так могло получиться, что она до сих пор не купила себе даже вечернего платья? И не поинтересовалась содержимым сейфа, в котором, как сказал Ленни, находятся семейные драгоценности рода Карми, всегда передававшиеся по женской линии, но так и осевшие на девяносто лет у бездетной Елизаветы.
Далее писательница продолжала соблазнительные речи: неотъемлемой частью небесного блаженства является любовь. И только любовь! Хотя и флирт признавался достойным времяпрепровождением.
Госпожа Карми закрыла глаза и задумалась. Любила ли она Ленни? Можно было бы его выбрать объектом неземной страсти? И тут же с грустью отметила, что муж совершенно не подходит для такой роли. Они были знакомы слишком давно, и она просто привыкла к его каждодневному присутствию, привыкла к запаху его одеколона, к дурной привычке засовывать грязные носки под кровать, отчего она часто просыпалась посреди ночи с жесточайшей мигренью. Да и о какой романтике можно было говорить, когда она знала его как облупленного, часто договаривая за ним начатую фразу. Грустно, но это было так. А вот книга рассказывала совсем о другом. О дорогих отелях, о теплых пляжах и синем море. И всегда, и везде присутствовал таинственный красавец, будивший в героине нечеловеческие страсти.
Алекс дочитала недлинный роман до конца, а потом еще долго сидела, уставившись на блестящие малиновые буквы, грубо вытисненные поперек пестрой обложки.
Забравшись под теплое одеяло, она потом долго не могла уснуть, а через час ее разбудили крики птиц за окном, и она поднялась хмурая и разбитая. Посмотрев в зеркало, она убедилась, что под глазами залегли глубокие тени, волосы, давно не знавшие умелых рук парикмахера, неопрятными блеклыми прядями висели вдоль щек. Неужели она снова закрутит их в тощий узел и наденет черный домашний вельветовый халат? Почему никто до сих пор не сказал ей, как должна выглядеть жена богатого человека? И о чем только думает сам богатый человек, каждый день натыкаясь на подобное чучело в собственном доме?
– Ленни, – спросила она за завтраком мужа, – ты не мог бы отвезти меня сегодня в город?
– Ну, конечно, – с готовностью отозвался муж. – Фил уйдет в школу, но Магги придется взять с собой. Это будет чудесной прогулкой.
– Я бы хотела зайти в парикмахерскую. А потом купить что-то из одежды, – потупив глаза, сказала Алекс.
– Наконец-то, – обрадовался муж, – значит, ты уже пришла в себя после всех кошмарных событий?
– Да, – сдержанно ответила Алекс. – Мне хотелось бы привести себя в порядок…
Она хотела добавить «для тебя», но слова почему-то застряли у нее в горле.
Пока жена сидела в парикмахерской, Ленни, подхватив на руки Магги, исследовал лавку, торговавшую игрушками. Вышли они оттуда довольные. Магги крепко обнимала синюю улитку на больших желтых колесах, а Ленни тащил в свободной руке коробку с роскошной куклой. Обнаружив неподалеку скамейку, они расположились на ней и принялись катать улитку, дергая ее за веревочку.
Поэтому когда Алекс вышла из парикмахерской они ее не заметили, а если бы и заметили, то не узнали бы. В двери парикмахерской зашла домохозяйка, а вышла – дама. Она сделала короткую стрижку и выкрасила волосы в золотистый цвет, совсем такой же, как у героини прочитанной накануне книги. Нельзя сказать, чтобы все это ей не шло, но она стала другой. Даже вечно растерянный взгляд серых глаз стал глубже и увереннее. Ее ногти были тщательно подпилены и покрашены перламутровым сиреневатым лаком.
– Красота! – Воскликнул Ленни, вытаращив глаза.
– А теперь за одеждой, – томно произнесла Алекс. – То, что на мне – ужасно.
И она провела еще два восхитительных часа в магазине одежды, где позволила себе приобрести малиновую блестящую блузку точь-в-точь того самого цвета, каким было написано название романа.
Усталая Магги давным-давно спала, когда они вернулись домой. Но Алекс, несмотря, на усталость, чувствовала лихорадочное возбуждение, словно человек, проспавший двадцать лет, и вдруг проснувшийся в давно изменившемся мире. Она приказала Анне достать бутылку шампанского к ужину.
Ленни не верил своим глазам, наблюдая, как привычная и домашняя Алекс в мгновение ока превратилась в светскую львицу, уверенным голосом отдающую приказания слугам. Куда подевалась та милая серая мышка, беззвучно шныряющая по дому?
К ужину она вышла в декольтированном платье того глубокого синего цвета, каким бывает небо перед самым наступлением ночи. На шее у нее переливались сапфиры бабушки Елизаветы. Все было бы прекрасно, если бы Ленни не насторожил ее взгляд. Широко открытые глаза смотрели в никуда, в какие-то никому не доступные дали. Изящно накрашенные ресницы и красиво подведенные брови придавали взгляду оттенок рассеянной презрительности.