Никогда не улыбайся незнакомцам
Шрифт:
Крокодиловы слезы.
Вранье.
— Я сказала, что расскажу о том, что ты сделал с девочками. Но я бы не стала, — воскликнула она. — Я не могу так поступить с тобой. Я бы никогда этого не сделала. Ты мой... мой брат!
Он покачал головой, и его зрение затуманилось. Когда он заговорил в следующий раз, его голос загремел.
— Ты превратила мою жизнь в сущий ад, Элли. Какого хрена ты устраиваешь постоянно? Что я делал, кроме того, что пытался заботиться о тебе?
— Мне очень жаль! Мне так жаль! Правда! — заверила
Потоки дождя обрушились на окна гостиной, и сетчатая дверь на заднем дворе захлопнулась, открылась, захлопнулась.
Теперь он видел трех Элли.
Глава 71
Небо разверзлось, и дождь хлынул так яростно, что Хейли пришлось напрячься, чтобы видеть перед собой. Но после нескольких минут поисков она наконец нашла то, что искала в Уэстоне. Грузовик Остина, с номерным знаком с надписью: «Луизиана» стоял, как камень, под бушующим небом, на длинной грязной подъездной дорожке, перед небольшим домом.
Голубовато-белая полоска луны смотрела на лес, соперничая с облачным небом, и зловеще отражалась от заросшего переднего двора, когда универсал Ландри проехал по мокрой гравийной дорожке и остановился рядом с синим Фордом F-350.
Поскольку она не могла найти Эрику, Хейли решила довериться Остину. Он был умен, и она верила, что он сможет пролить свет на ситуацию, помочь ей разобраться во всем этом. Он бы сказал ей, где именно ее логика в отношении ожерелья была ошибочной. Он улыбался своей кривой улыбкой, и все вдруг становилось лучше. По крайней мере, она на это надеялась. В ее жизни действительно не было никого, к кому можно было бы обратиться.
Не потрудившись закрыть дверцу машины, она побежала под дождем к дому. Над ней прогремели раскаты грома, когда она бросилась через двор. Как раз перед тем, как она добралась до крыльца, молния пронзила небо, осветив сетчатый забор по периметру двора.
Входная дверь была открыта, а окно в передней части дома, казалось, было разбито. Тусклый луч флуоресцентного света падал на шаткое крыльцо, отражаясь от осколков того, что казалось стеклом. Еще что-то было на одной из ступенек крыльца. Хейли ахнула и отскочила назад. Мертвая кошка лежала, свернувшись калачиком, кончик ее языка был зажат между зубами.
Сквозь ливень она слышала голоса в передней комнате. Спорящие.
Могла ли Бет быть там с ним?
Хейли попыталась вспомнить, упоминал ли он, что она в городе. И в первый раз она подумала, что, возможно, приходить сюда было плохой идеей. В конце концов, если не считать снов, которые она видела об Остине, нескольких недель светской беседы и нескольких поездок домой, у нее не было с ним никаких значимых разговоров. Совсем.
Но это было важно, и с кем еще она могла поговорить?
Закусив нижнюю губу, она решила постучать. Но замерла, увидев, кто был с ним в гостиной. Остин стоял к ней спиной, а Сикрест — лицом к нему. Похоже, у них был какой-то спор.
Эти двое знали друг друга? О боже, неужели они... спали вместе?
Неужели ее глаза сыграли с ней злую шутку?
Она медленно попятилась от дома, пытаясь осмыслить то, что увидела. Затем Хейли услышала рев двигателя. Мгновение спустя появились фары. Кто-то ехал по подъездной дорожке во внедорожнике.
Она прикрыла глаза ладонью и посмотрела на внедорожник, ее глаза защипало, а одежда промокла насквозь. Прежде чем он полностью остановился, фары погасли. Кто-то выпрыгнул с пассажирского сиденья и побежал к ней.
Эрика?
— Что ты здесь делаешь? — Эрика ахнула, ее руки и ноги были в крови.
Теперь Хейли действительно растерялась. Слезы и дождь текли по ее щекам. Она ущипнула себя за руку так сильно, как только могла, мгновенно пустив кровь. Все это должно было быть сном.
Пожалуйста... пусть все это будет просто сном.
Глава 72
Галоперидол вызывал у него тошноту. Его голова внезапно стала слишком тяжелой для шеи, и образ заплаканного лица его сестры то появлялся, то исчезал из фокуса.
— Пожалуйста, — взмолилась она мягким голосом. — Пожалуйста, не делай этого. Я изменюсь. Обещаю. Правда. Просто подожди. Ты будешь так удивлен тем, какой милой я могу быть. Какой нормальной. — Внезапно она снова стала похожа на восьмилетнюю девочку, бессильную и невинную. Свободная от зла их матери. Не желающая ничего больше, чем ловить раков и светлячков, и смеяться над чем-нибудь хоть отдаленно смешным. Пробралась в его комнату не для секса, а потому, что любила его... смотрела на него снизу-вверх.
Со стены позади нее свалился таракан, и он вздрогнул.
— Нет, — сказал он, качая головой. — Ты никогда не будешь нормальной.
— Я так и сделаю. Я клянусь своим сердцем... Я люблю тебя.
Его хватка на камне усилилась.
— Не говори мне этого! — взорвался он.
— Я люблю, Остин. Я действительно так думаю. Ты все... ты все, что у меня есть, — плакала она. — Ты — все, что у меня когда-либо было. Мама была больна. Я знала это. Я ненавидела ее за то, что она делала с тобой.
В его черепе прогремел гром.
«Она обманет тебя и убьет во сне. Она моя дочь. Она — это я».
— Я думаю... думаю, я просто не знала другого способа показать это.
— Пошла ты! — закричал он, не уверенный, обращается ли он к своей матери или к Элли. Или и то, и другое.
Элли была сообразительной, более умной, чем большинство. Он понял это, когда она была совсем маленькой. Но на протяжении многих лет он видел, как она использовала свой интеллект для манипулирования. Именно это она и делала сейчас.