Никогда не забудем
Шрифт:
Мы знали, что Красная Армия гонит немцев, и все ждали, когда же прогонят их из нашего села. И дождались.
Перед отступлением немцы начали везде ставить мины. Взорвали школу и мост. Мы боялись, что немцы взорвут нашу хату и сарай, и ночью пробрались на поле и спрятались во ржи. Прошло немного времени, дядя Иван и говорит мне:
— Сходи, Федя, в село, посмотри, что там делают немцы.
Я пошел к своему дому. Смотрю — на нашем дворе копаются в земле два немца. Я притаился за сараем. Выглядываю из-за
Я побежал к своим и все рассказал им. Дядя Иван выслушал меня и сказал:
— Вот нечисть!
На следующий день я пришел на свой двор и начал внимательно присматриваться к месту, где копались немцы. Осторожно начал разгребать землю и вдруг вижу — лежит небольшой ящичек и из него торчит что-то черное. Я отвинтил черную палочку, а там белый капсюль. Еще две мины снял на нашем дворе.
Немцы удрали. И скоро приехали к нам на моторках матросы. Сбежалось все село. Все радовались, обнимали, целовали матросов.
Помогали и мы бойцам. Рядом с нами была деревня Снядин. Перед отходом немцы всю ее заминировали. Я, Петя Морозко, Слава Чернявский, Василий Бойдаш ходили снимать мины в эту деревню. Уезжали туда на сутки, а то и на двое. Мы разминировали поле, дорогу, улицы и огороды. Вчетвером мы сняли около восьми тысяч мин. Чтобы снимать их, не так уж много надо знать, но только нужно быть осторожным.
Однажды я и Петя Морозко снимали мину. Он как-то наступил на нее и подорвался. Его убило, а меня тяжело ранило. Долго я пролежал в Петриковской больнице. Меня вылечили.
Вот как жил я во время немецкой оккупации.
Федя Пашук (1932 г.)
г. Петриков.
В Восточной Пруссии
Наши части продвигались по территории Восточной Пруссии.
Я находился тогда в радиороте отдельного батальона связи, был радистом. Мы передавали приказы воздушным частям, находившимся в одном из городов Литвы.
Однажды, после воздушной и артиллерийской подготовки, мы начали наступление на большую железнодорожную станцию.
Станций имела важное значение, и немцы упорно защищали ее. Они перешли в контратаку. Мы вынуждены были занять оборону. Немецкие танки и пехота рвались вперед. Слева и справа от нас им удалось немного вклиниться в расположение наших частей.
Генерал, следивший за боем с нашего наблюдательного пункта, приказал не отступать ни на шаг и держаться до последнего патрона.
Наша радиостанция находилась около домика на возвышении. Когда немцы начали обстреливать нас, мы переехали в овраг и там продолжали работу. Внимательно следили, чтобы к нам не подкрались немцы.
Вдруг один из радистов тихо сказал:
— Смотрите, вон немецкие связисты тянут линию. Уничтожим ее вместе со связистами.
Сделать это было не так трудно: немцев было только двое.
— Нет, не надо, — сказал сержант Иван Александрович. — Вон еще идут…
Следом шло четверо немецких радистов.
Было решено связистов не трогать, а захватить радиостанцию.
Связисты ушли дальше. Спрятавшись в кустах, мы начали наблюдать за радистами. Немцы шли прямо на нас. Я с интересом и тревогой следил за их приближением.
Они подошли к нам метров на пятьдесят, остановились, осмотрелись и, не заметив никого, начали устанавливать радиостанцию. Расположились они в яме, среди маленьких кустов. Вскоре они начали связываться по радио со своими частями. Тогда старший радист старшина Андрюша скомандовал:
— Приготовиться!
Нас было четверо. Мы разбились на две группы и с автоматами наготове поползли к ним. Я полз рядом с сержантом Иваном Александровичем. Он все время присматривал за мной и по-отцовски приговаривал:
— Ты не подымайся…
Я еще плотнее прижимался к земле. Напряжение росло. Сильнее билось сердце, но я старался не обращать на это внимания. Мы подползли ближе и увидали: два немца окапываются, а еще двое что-то передают по радио. По сигналу старшего радиста мы открыли огонь. Двое из наших стреляли по немцам, которые возились около радиостанции, а я и Иван Александрович — по тем, что окапывались. Те, что окапывались, были убиты сразу. Но два других начали отстреливаться. Один, в наушниках, вскоре был смертельно ранен. Оставался еще один. Мы поднялись и бросились на него. Он был застрелен в упор. Все это произошло неожиданно и быстро.
Старшина взял документы и оружие убитых. Я забрал приемник-передатчик, а упаковку — старший сержант, и мы начали отползать назад.
Когда возвратились к своим, старший радист доложил начальнику радиостанции Андрею о захвате немецкой рации.
— Хорошо, — сказал он, — давайте ее в машину.
Мы погрузили трофейную рацию в автомашину. Командир роты объявил нам благодарность.
Утром пришло подкрепление — пехота и танки, и мы опять перешли в наступление. Немецкая железнодорожная станция была взята, и наши части ушли дальше, в глубь Пруссии.
Витя Васенков (1932 г.)
г. Минск.
Мой брат
Это было зимой. Немцы возили из лесу дрова. Однажды мы — я, мой брат Володя, его друзья Алесь Абрамов, Толя Бойков и другие ребята — играли на улице около казармы. К нам вышел немецкий офицер и подозвал к себе. Когда мы подошли, он выбрал самых больших и сильных и повел во двор казармы. Там приказал сгрузить дрова с машины.