Никогда не заговаривайте с неизвестными
Шрифт:
* * *
…В Дубаях Иван окончательно пришел в себя.
Голова не кружилась, и тошнота начисто прошла.
Да и мало ли было в его биографии таких ударов!
Алию он не забыл. Беспокоился, рвался обратно в Москву, пока Сергей не разозлился:
— Мы отдыхаем или нет?
— Отдыхаем, — отмахнулся Иван. — Только отдыхай не отдыхай, а машину я хочу найти.
— Приедем — поищем.
— Может, уже нашлась. Я позвоню матери.
Он позвонил ей с улицы, из автомата. Говорил минут десять и вернулся в тайский
— Как дома? — приветствовал его Сергей, с трудом отрываясь от даров моря.
— Плохо. — Иван огляделся, но вокруг их столика русских туристов не наблюдалось. И все равно он понизил голос:
— Машина нашлась.
— Поздравить можно?
— Не стоит. Машина была возле метро «Автозаводская». Стекло разбито, магнитолу утащили, все поснимали, вплоть до ковриков. Ну, вообще все.
— Думаешь — она?
— Зачем ей коврики и «дворники»? Скорее, уличная шпана потрудилась. А она просто бросила там тачку и ушла.
— Ну, и фиг с ним, со стеклом, — утешал его Сергей. — Новое поставишь. Магнитолу жалко, но уж как-нибудь на новую разоришься. Долларов за шестьдесят купишь спокойно. Хотя бы и здесь!
Главное — машина цела.
— Лучше бы она сгорела, — убито ответил Иван. — С плеч долой!
— Что ты болтаешь?
— К матери милиция приходила. Участковый и с ним еще какой-то тип. Спрашивали, где я, как меня найти. Мать, ясно, не знала. Я же ей не сообщаю, где живу. Это ментам не понравилось. Велели сразу, как я появлюсь, сообщить. Взяли координаты всей родни.
— А что они заявились? — Сергей тоже огляделся по сторонам. — Против нас ничего нет.
— Есть. Машина.
— Твоя, что ли?
— Да. Менты ее и нашли. Держись за стол, не падай! История простая. Предположительно из моей машины стреляли в одного типа. Мужик этот на телевидении работал, мать мне сказала где, но я уже не слушал. Понял? Заказное убийство — явное! И его сделали из моей «девяточки».
Помолчав, он добавил:
— Я должен найти Алию. Мы летим домой. Я завтра же. Ты — через день. И там мы не встречаемся. Ты меня понял?
Сергей поник:
— Я говорил, что эта поганка устроит веселую жизнь… Пока дело не кончится, работать мы не будем. А дальше что? За тобой теперь будут присматривать…
— Там видно будет.
* * *
…А на другое утро Иван, впервые за последний год, явился домой. Ключей у него давно уже не было. Он нажал кнопку звонка и не отпускал ее, пока мать не открыла.
— Ванюша, ты?! — Она почему-то испугалась, увидев его.
— Привет, мам. — Он суеверно переступил порог с правой ноги и чмокнул мать в жирную от ночного крема щеку. — Ой! Чем это ты мажешься?
— Заходи, заходи… — Мать суетливо запирала дверь, прикладывала ладонь к губам, пугливо разглядывала сына. — Ты все-таки приехал… Есть будешь?
— Буду. — т Иван чувствовал себя неловко в тесной прихожей. Ему почему-то казалось, что квартира стала меньше, чем была. Мебель какая-то неузнаваемая, и неприветливо смотрит большое зеркало на стене… И мать другая. Морщинистая, сутулая… Старая.
— Яичницу? — спрашивала та, все еще не сводя с него испуганных глаз.
— С помидорами, мам?
— Сделаю. С помидорами, со свеженькими…
Как ты любил…
Глаза у нее налились влагой, а он сердито поправил:
— И до сих пор люблю. Не говори про меня, как про покойника.
— Это я так, прости… Давно тебя здесь не было.
Я уже забыла, когда…
— Вот пришел же!
Мать гремела посудой, открывала воду, хлопала дверцей холодильника. Суетилась без толку, нервничала, все у нее валилось из рук. Она делала завтрак, а он, стоя у окна в тесной кухне, рассматривал двор, откинув занавеску. Знакомый двор, большой. Раньше напротив не было ничего, кроме пустыря. На этом пустыре они пацанами жгли костры, гоняли мяч, курили, присев на корточки и озираясь, не идет ли кто из взрослых…
Хорошо тогда было, свободно. А теперь там стоят два новых высотных дома. Прежние дружки — где теперь они? Домовой, Ваньтяй, Косой? Теперь им всем за тридцать, здоровые мужики, женатые, наверное… И тополя во дворе подросли. А за углом его школа — желтая, облезшая. Вон виднеется ограда.
— Садись, кушай! — позвала его мать. — Только руки вымой.
Он усмехнулся:
— Ну, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что, может, надо?
Он сбегал в коридор, расстегнул дорожную сумку, с трудом достал оттуда пухлый черный пакет.
Резко запахло свежевыделанной овчиной.
— Дубленка, — пояснил он. — Ма, иди сюда. Погляди, примерь.
Но мать не обрадовалась, не стала благодарить.
Она стояла на пороге кухни, бессильно опустив руки, глядя сквозь сына.
— Мам, ну ты что? — обиделся он. — В конце концов, могу я тебе что-то подарить?
— Ты мне часто что-нибудь дарил, — как-то безрадостно ответила она. — Никогда меня не забывал. Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка…
— Ну что?!
— Я всегда хотела спросить… Можно?
— Ну?! — Он раздраженно выпрямился, дубленка очень мешала.
— Ты… Кто?
— Тьфу ты! — разозлился он. — Человек я, мам! Твой сын! Чэго тебе еще надо?! А?! Другая бы мать радовалась, ну, я не знаю — хоть бы спасибо сказала!
— Да я благодарна тебе, Ванюш, но…
— Чего — но?! Ну, чего ты все усложняешь?!
Работаю я, понятно?! Ра-бо-таю!
Раньше у них тоже бывали такие объяснения.
Мать никак не могла понять, откуда у ее сына деньги, чтобы менять машины, снимать квартиры, дарить ей подарки… Она пыталась задавать вопросы, но Иван всегда уходил от прямых ответов. Стоило ему повысить голос — и она сникала, отступала, и сцены кончались сами собой. Но теперь она не собиралась сдаваться: