Никогда не заговаривайте с неизвестными
Шрифт:
Вскоре Мухе удалось понять, в чем было дело.
Один из проводков отсоединился. Она отключила телефон от сети, подвинтила медные проволочки к гайке, собрала трубку и включила телефон в розетку. Теперь он работал — гудок был ясный, непрерывный. Муха думала недолго. Она набрала номер матери Ивана. Прослушала долгие гудки и положила трубку. Разделась и легла спать.
Проснулась уже в сумерках. Села в постели, прижав руки к глазам. Голова раскалывалась от боли. Телефон звонил!
Муха вскочила и босиком подбежала к аппарату. Схватила
Ни о каком сне уже не было речи. Муха оделась, умылась, с ужасом глядя на свою небрежно остриженную голову. «Какая уродина…» — подумала она. Девушка принесла в ванную ножницы и попыталась придать волосам более цивильный вид.
Получалось плохо — рука у нее заметно подрагивала. Телефон в комнате молчал. Муха вымыла голову, обмотала ее полотенцем, заварила чай. Телефон молчал.
Она снова позвонила матери Ивана. На этот раз ей повезло — ответил женский голос, уже ей известный. Муха быстро заговорила:
— Простите, я — знакомая Ивана. Нельзя ли узнать, как можно его найти?
— Кто говорит?
— Это его подруга… — пробормотала Муха.
— Представьтесь, пожалуйста. — попросила женщина, и Муха поняла, что, если она не назовется, надеяться не на что.
— Меня зовут Любовь, — сказала она. Муха понадеялась, что Иван не забыл, как переводится ее имя на русский. Надежда была невелика, но своим именем она представляться не могла.
— Любовь? — Женщина заметно заколебалась. — Видите ли, я даже не знаю, где он может быть. Вчера вечером звонил, а сегодня еще нет.
— Я знаю, что у него неприятности, — сказала Муха, — и хотела узнать, может, выяснилось что-то новое?
— А, вы в курсе дела… — замкнулась женщина. — Я ничего не знаю Оставьте свой телефон.
— Вы скажите просто, чтобы он позвонил Любе, — настойчиво сказала Муха.
— Я передам.
— И обязательно передайте, что я починила свой телефон, — попросила Муха, которую осенила дополнительная идея. — Он вчера сломался, так может, Иван думает, что нельзя позвонить.
— Я передам, — еще холодней отозвалась мать и повесила трубку.
Телефон зазвонил спустя два часа. Муха схватила трубку и радостно сказала:
— Слушаю?
— Э-м, — раздалось в трубке. — Лаврушин Иван Павлович здесь проживает?
— Кто? — У Мухи сел голос.
— Иван Павлович Лаврушин.
— Да, да… — пролепетала она, совершенно растерявшись.
— Позовите его.
— А его нет.
— С кем я говорю?
— Это… — У Мухи голова шла крутом. — Квартирная хозяйка.
— Он у вас снимает квартиру?
— Да, я тут пришла… Показания счетчика снять.
— Придет — передайте,
— Я передам. Если только дождусь…
Муха повесила трубку. Ее колотила нервная дрожь. «Значит, он дал кому-то этот адрес… — подумала она. — Значит, все мои просьбы для него — тьфу… Ему все равно, найдут меня или нет. Что делать? Отсюда надо уходить. К нему еще гости придут, чего доброго. А он-то? Неужели думал, что я ушла? А может, даже обрадовался этому?»
Она припомнила сцену, после которой они расстались, и решила, что Иван в самом деле не рассчитывал больше ее увидеть. И все же она никуда не пошла. Она ждала.
Иван позвонил поздним вечером, в двенадцатом часу. Голос у него был усталый, нерадостный:
— Привет, Люба.
— Привет, — откликнулась она.
Иван вдруг рассмеялся:
— А я понял, что это ты матери звонила. Любка — а что? Тебе идет.
— Ваня, приезжай, пожалуйста.
— Зачем это?
— Прости меня, — отчаянно сказала она. — Ну, всякое бывает, я не ангел… Но ради бога, приезжай. Мне бы только поговорить с тобой, и ты меня больше не увидишь.
Иван промолчал.
— Да, вот еще что… — продолжала она уже почти без надежды. — Тебе звонил какой-то Борис.
— А… И что он говорил?
— Ничего. Спросил, кто я. Я сказала, что квартирная хозяйка.
— Ну и молодец.
Голос его звучал сдержанно, и Муха ежесекундно теряла надежду его расшевелить. Она предприняла последнюю попытку:
— Знаешь, я ведь кое-что узнала насчет твоей девушки.
Иван так и вскинулся:
— О Таньке?!
— Да, о Таньке… Ты приедешь? Нельзя же по телефону.
— Приеду, — пообещал он.
Он явился в третьем часу ночи. Муха его уже не ждала. Когда послышались долгие, резкие звонки в дверь, испуганно подкралась к ней и долго прислушивалась. Там слышалось тяжелое дыхание, явно пахнущее алкоголем.
— Ты? — робко спросила она.
За дверью поскреблись, и она расслышала его голос:
— Открывай.
Муха отперла дверь. Иван вошел, толкнув ее плечом. Не разуваясь, не глядя на девушку, вошел в комнату, сел на постель и стал искать в кармане куртки сигареты. Искал он их долго, то и дело промахиваясь мимо прорези кармана. Муха заперла дверь, вошла в комнату и молча смотрела на него, прислонившись к косяку. Горло у нее сдавило, она ничего не могла сказать. Иван поднял на нее покрасневшие, заплывшие глаза и кивнул:
— Ну, и что ты хотела мне сообщить?
Говорил он вполне нормальным голосом, а вот взгляд был застывший, неживой.
— Ваня, я… — Муха хотела сесть рядом с ним, передать ему все, что случилось, просить совета, помощи… Но, увидев, какими глазами он на нее смотрит, только и сказала:
— Таню убила Дана.
— Маленькая худая женщина с горбатым носом, брюнетка, — процедил Иван и наконец извлек из кармана сигареты.
— Ну да… — растерялась Муха. — Она пришла туда к пяти часам вечера и застрелила девушку…