Никогда, Никогда 2 (др. перевод)
Шрифт:
Прошлой ночью, когда ты лежала рядом со мной в кровати, заливаясь смехом и поглядывая на меня снизу вверх, я просто не мог сдержаться. У меня так часто перехватывало от тебя дыхание! Казалось, будто мое сердце рухнуло в желудок. Но вчерашний вечер был больше, чем может выдержать любой четырнадцатилетний парень. Я взял твое лицо в руки и поцеловал, о чем мечтал на протяжении целого года.
В последнее время, когда мы вместе, я слишком опьянен тобой, чтобы говорить. Я ни разу не пробовал алкоголь, но уверен, что твой поцелуй сравним с состоянием
Я не получал от тебя весточки с тех пор, как ты вылезла из-под меня и ушла из спальни, посему начинаю волноваться, что ты не запомнила этот поцелуй так, как я. Ты не отвечаешь ни на звонки, ни на сообщения. Я пишу тебе это письмо на случай, если тебе нужно напомнить, какие чувства ты питаешь ко мне на самом деле. У меня появилось ощущение, что ты пытаешься их забыть.
Прошу, не забывай, Чарли.
Никогда не позволяй своему упрямству убедить себя, что наш поцелуй был ошибкой.
Никогда не забывай, как приятно тебе было, когда мои губы наконец коснулись твоих.
Никогда не переставай желать, чтобы я снова поцеловал тебя.
Никогда не забывай, как ты прижалась ближе, чтобы почувствовать, как мое сердце бьется в твоей груди.
Никогда не останавливай меня в намерении поцеловать тебя в будущем, когда один из твоих смешков вызовет во мне жажду вновь стать частью тебя.
Никогда не переставай хотеть, чтобы я держал тебя, как держал прошлой ночью.
Никогда не забывай, что я подарил тебе твой первый поцелуй. Никогда не забывай, что я подарю тебе и последний.
И никогда не переставай любить меня.
Никогда не останавливайся, Чарли.
Никогда не забывай.
~ Силас
Не знаю, как долго я разглядывал письмо. Достаточно, чтобы запутаться в своих чувствах по отношению к нему. Хоть я и не знаю эту девушку, я почему-то верю каждому слову. Возможно, даже проявляю к ней симпатию. Мой пульс учащается, так как я сделал все возможное, чтобы найти ее за последние часы, а желание знать, что с ней все в порядке, становится непреодолимым.
Я беспокоюсь о ней.
«Мне нужно найти ее».
Я берусь за следующее письмо, чтобы найти в нем подсказку, как мой телефон начинает вибрировать. Я отвечаю, так и не посмотрев, кто звонит.
— Алло?
— Ты же понимаешь, что сегодня самая важная игра в твоей футбольной карьере? Какого черта тебя нет в школе?!
Голос грубый и злой.
«Должно быть, это мой отец».
Я отвожу телефон от уха и смотрю на экран. Понятия не имею, что сказать. Нужно прочитать больше писем, чтобы понять, как нормальный Силас ответил бы своему папе. Нужно узнать больше о людях, которые знают меня, как облупленного.
— Алло? — повторяю я.
— Силас, не понимаю, что на тебя…
— Я тебя не слышу, — говорю громче. — Алло?
Прежде чем он успевает сказать что-то еще, я обрываю звонок и роняю мобильный на кровать. Хватаю все письма и дневники, которые можно поместить в рюкзак. Мне нужно быстрее уйти отсюда — я не должен здесь находиться. Я не готов ни с кем общаться, а кто-нибудь может прийти.
Кто-то, типа моего отца.
3 — Чарли
«Где я?»
Это первый вопрос. Следующий: «Кто я?»
Трясу головой, будто это простое движение поможет мне вернуть мозги в рабочее состояние. Обычно люди просыпаются с пониманием, кто они такие… верно? Мое сердце бьется так быстро, что начинает болеть в области груди. Боюсь принять сидячее положение, мне страшно от того, что я могу увидеть.
Ничего не понимаю, на меня накатывает столько эмоций, что я начинаю плакать. Странно не знать, кто ты такой, но при этом быть убежденным, что ты не плакса. Я так зла на себя за слезы, что резким движением вытираю их и сажусь, больно стукаясь головой об металлические прутья кровати. Вздрагиваю от неожиданности и потираю лоб.
Я одна. Это хорошо.
И как объяснить людям, что я понятия не имею кто я и где я? Очевидно, я в кровати. В какой-то комнате. Сложно сказать, что это за место — тут слишком темно. Окон нет. На потолке отчаянно мигает лампочка, словно пытаясь передать сообщение по азбуке Морзе. Лампа недостаточно мощная, чтобы осветить это крохотное помещение, но я могу рассмотреть пол в блестящей белой плитке, и такие же белые стены. Они совершенно голые, если не считать подвесного телевизора.
Здесь есть дверь. Я встаю и иду к ней, но в животе зарождается неприятное предчувствие. «Она закрыта, она закрыта…»
Закрыта.
Меня накрывает паника, но я пытаюсь взять себя в руки и дышать спокойно. С дрожью прижимаюсь к двери и осматриваю себя: на мне больничная рубашка и носки. Провожу ладонями по ногам, чтобы проверить, насколько они волосаты, — не особо, — значит, я недавно брилась. У меня черные волосы. Подношу локон к лицу и изучаю его. Мне даже собственное имя неведомо. Настоящее безумие. А вдруг это я безумна? «Так и есть. Боже мой!». Я в психбольнице! Это единственное объяснение. Поворачиваюсь и стучу в дверь.
— Эй?!
Прижимаюсь к ней ухом и прислушиваюсь. До меня доносится тихое гудение. Генератора? Кондиционера? Это определенно какая-то техника. По телу пробегают мурашки.
Я подбегаю к кровати и забиваюсь в угол, откуда хорошо просматривается дверь. Прижимаю колени к груди и тяжело дышу. Мне страшно, но остается только ждать.
4 — Силас
Я пробиваюсь сквозь толпу учеников в коридоре, лямка рюкзака больно врезается мне в плечо, и я усердно делаю вид, будто у меня есть определённая цель, но, на самом деле, не имею ни малейшего понятия, куда я иду и зачем. Для меня все как в первый раз: я впервые посещаю школу, впервые вижу этих людей, которые улыбаются и кивают мне, а я изо всех сил стараюсь отвечать им тем же.