Никола и его друзья
Шрифт:
Потом принесли палатку, и пока ее ставили, Жоаким велел Жоффруа и Клотеру сходить за водой на реку, а потом понарошку развести костер, чтобы приготовить еду.
Разбить палатку было трудно, но мы поставили ящики друг на друга и покрыли сверху одеялом. Вышло отлично!
— Обед готов! — крикнул Жоффруа.
Тогда мы все сделали вид, что едим, кроме Аль— цеста: он и вправду ел, потому что принес хлеб с вареньем из дома.
— Очень вкусный цыпленок! — сказал Жоаким, чмокая губами: мням, мням, мням…
— Ты мне дашь кусочек хлеба с вареньем? — попросил Мексан у Альцеста.
— Ты что, спятил? — ответил Альцест. — Я же у тебя не прошу цыпленка!
Но Альцест — добрый парень, и он дал кусок! хлеба Мексану, только понарошку.
— Ну ладно. Теперь надо затушить костер, — сказал Жоаким, — и закопать промасленную бумагу и консервные банки.
— Ты что, псих? — сказал Руфус. — Тогда мы останемся здесь до воскресенья!
— Ну и дурак же ты! — сказал Жоаким. — Мы же понарошку! А теперь все идем в палатку спать.
В палатке было весело, хотя очень тесно и жарко; но мы здорово провели время. Конечно, мы по— настоящему не спали, потому что места не было. Просто все посидели немного под одеялом, но потом Альцест сказал:
— А что теперь будем делать?
— Ничего, — сказал Жоаким. — Кто хочет, спит, остальные идут купаться на реку. Когда живут в лагере, каждый делает, что хочет. Это и здорово!
— Если бы я взял с собой перья, — сказал Эд, — мы могли бы сыграть в индейцев.
— В индейцев? — сказал Жоаким. — Вот дурак, где это ты видел, чтобы индейцы жили в палатках?
— Ах, так я дурак? — спросил Эд.
— Эд прав, — сказал Руфус, — в палатке сидеть скучно.
— Конечно, ты и есть дурак, — сказал Жоаким. И напрасно, потому что с Эдом шутить нельзя, он очень сильный, и — раз! Жоаким получил в нос. Жоаким разозлился и начал драться с Эдом. В палатке было мало места и досталось всем, а потом ящики упали, и мы с трудом вылезли из-под одеяла. Но нам было очень весело. Жоаким обиделся на нас, он топтал ногами одеяло и кричал:
— Раз так, выходите все из моей палатки! Я останусь один в лагере!
— Ты обиделся по-настоящему или понарошку? — спросил Руфус.
Тогда мы все захохотали, и Руфус вместе с нами. Он все спрашивал:
— Ребята, ну что смешного я сказал? Что тут смешного?
Потом Альцест сказал, что уже поздно и пора возвращаться домой обедать.
— Правда, — сказал Жоаким. — Еще и дождь пошел! Быстрей, быстрей! Собирайте вещи и бегом в машину!
Очень здорово было в лагере, и все мы вернулись домой усталые, но довольные. От родителей нам досталось за то, что поздно пришли. Но ведь мы не виноваты, что на обратном пути попали в жуткую автомобильную пробку.
Мы выступаем по радио
Сегодня утром на уроке учительница сказала:
— Дети, у меня для вас важная новость: репортеры с радио проводят широкий социологический опрос среди школьников и придут сюда, чтобы взять у вас интервью.
Мы ей ничего не ответили, ведь никто ничего не понял, кроме Аньяна, но ему-то что, он любимчик и первый ученик в классе. Тогда учительница объяснила, что с радио придут репортеры и будут задавать нам вопросы, что они это уже делали во всех школах города, и теперь пришла наша очередь.
— Я надеюсь, вы будете хорошо себя вести и умно отвечать на вопросы, — сказала учительница.
Мы сразу заволновались, узнав, что будем выступать по радио, и учительнице пришлось постучать несколько раз линейкой по столу, чтобы продолжить урок грамматики.
Потом дверь открылась, вошел директор и с ним двое, один из них нес чемодан.
— Встаньте! — сказала учительница.
— Сядьте! — сказал директор. — Дети, посещение нашей школы радиорепортерами — большая честь для нас. Радио с помощью своих волшебных волн и благодаря гению Маркони передаст ваше выступление в тысячи домов. Я уверен, что вы сможете по достоинству оценить эту честь и преисполнитесь чувством ответственности. В противном случае, я вас предупреждаю, несерьезные ученики будут мной наказаны! Сейчас вам объяснят, чего от вас ждут.
Тогда один из двух пришедших сказал, что будет нас спрашивать о том, чем мы любим заниматься, что мы читаем, что изучаем в школе. Потом он взял в руку какой-то аппарат и сказал:
— Это микрофон. Вы будете в него говорить, очень отчетливо, и не надо бояться. А сегодня вечером, ровно в восемь часов вы сможете себя послушать, потому что все записывается.
Потом репортер с микрофоном повернулся к другому, и тот открыл чемодан на столе учительницы, а в чемодане лежали разные аппараты. Он надел на уши какие-то круглые штуки, чтобы слушать. Как у пилотов из фильма, который я видел: радио не работает, кругом полно тумана, они никак не могут найти город, куда летят, и падают в воду. Отличный фильм! Тут первый репортер сказал своему товарищу с круглыми штуками на ушах:
— Пьерро, можно начинать?
— Да, да, — сказал мсье Пьерро, — давай пробу голоса!
— Раз, два, три, четыре, пять! Работает? — спросил первый.
— Начали, Кики, — ответил мсье Пьерро.
— Ну хорошо, — сказал мсье Кики, — кто хочет говорить первым?
— Я! Я! Я! — закричали все.
Мсье Кики засмеялся и сказал:
— Я вижу, что кандидатов у нас много, тогда я попрошу учительницу указать мне, кто начнет.
И учительница, конечно, сказала, что надо начать с Аньяна, потому что он первый ученик в классе. Вот всегда так с этим любимчиком, прямо надоело!
Аньян, подошел к мсье Кики, и тот поднес микрофон к его лицу, а лицо Аньяна стало совсем белым.
— Так как же тебя зовут, дружок? — спросил мсье Кики.
Аньян открыл рот, но не произнес ни слова. Тогда мсье Кики сказал:
— Тебя зовут, кажется, Аньян, так?
Аньян кивнул головой.
— Говорят, — сказал мсье Кики, — что ты первый ученик в классе. Нам хотелось бы знать, как ты развлекаешься, какие игры предпочитаешь. Отвечай же, не надо бояться, расскажи нам!