Никола Тесла. Безумный гений
Шрифт:
Сила тока, которую был способен выдержать кабель, прямо зависела от – Нэлл влюбилась в это слово, как только услышала, – проводимости провода. Для определенной массы меди надлежало заранее рассчитать силу тока, чтобы не допустить никаких колебаний.
Любое, даже самое крошечное препятствие на пути бегущего по проводу тока привело бы к внезапному разряду. Электричеству требовалось высвобождать энергию, чтобы двигаться дальше. Мощность потребляемой энергии снижалась с каждым разрядом. Мистер Тесла говорил, что пробелы в обмотке сердечника все равно что ямы, через которые току приходится прыгать.
И Нэлл очень старалась. Рисковать такой работой было бы в высшей степени неразумно. Нэлл смотрела на вещи трезво и отлично понимала, кто она на самом деле: обыкновенная старая дева, которой повезло найти необыкновенную работу. Да и этим везением мисс Уитэкер изрядно растратила отпущенную ей удачу, примеры которой, в чем она сама могла бы признаться на исповеди, и так можно было «перечесть по пальцам руки».
Мисс Уитэкер даже приблизительно не представляла, сколь далеко простираются сверхъестественные возможности ее начальника. Говорили, что Тесла берет свои идеи из воздуха. В прямом смысле. Он и сам этого не отрицал. Еще говорили, что приборы изобретатель сперва строит в воображении, а потом воссоздает свои фантазии на чертежах, без единого чернового наброска. Нэлл собственными ушами слышала, как босс признается в этом одному из редких посетителей, который задал вопрос, но ответ, в отличие от нее, пропустил мимо ушей.
Нэлл давно решила, что захватывающий мир изобретений как раз по ней. Вот бы еще сделаться в нем своей и хоть чуточку приблизиться к мистеру Тесле! Разумеется, она и мысли не допускала о том, чтобы сравняться с мужчиной, да еще и выдающимся ученым, получившим блестящее образование в Европе.
Однако почему бы не помечтать? Своим тайным девизом Нэлл выбрала слова: «Не решай, пока не попробовала», – боевой клич незамужней американки новой эпохи. У нее было достаточно времени, чтобы вышить не один десяток подушек, день ото дня вплетая в узор накопленную за годы одиночества горькую мудрость. Эта мудрость не раз выручала Нэлл там, где у нее на первый взгляд не было ни малейшего шанса: взять хотя бы эту работу.
Когда бес тщеславия заставил Нэлл Уитэкер устроиться в компанию, она как-то не подумала, что среди ее коллег окажутся всего две женщины и десять мужчин, включая самого босса. Нэлл не имела ни малейших оснований полагать, что мужская часть лаборатории, не в пример мистеру Тесле, не одобряет девушек с карьерными устремлениями, зато имела все основания подозревать, что женская часть в этом отношении солидарна с мужской, и потому ждала, что ей рано или поздно в самых недвусмысленных выражениях укажут ее место.
Нэлл догадывалась, что своей нынешней работой она обязана исключительно привычке мистера Теслы лично беседовать с каждым соискателем. После насмешливых взглядов и скользких шуточек работников-мужчин она готовилась к худшему, когда хозяин лаборатории пригласил ее в свой кабинет, усадил в кресло, прикрыл дверь и начал задавать вопросы. Однако он, вопреки ожиданиям, был безупречно вежлив. Мистер Тесла слушал ее очень внимательно и ни разу не перебил. Ни разу. Во время беседы он глядел на соискательницу с такой теплотой, что у нее дрожали колени, а сердце трепетало от восторга. Нэлл из последних сил старалась ровно дышать и держаться так, чтобы работодатель ни о чем не догадался.
Нэлл не только слышала о небывалом успехе изобретателя в Нью-Джерси, но и видела плоды его трудов собственными глазами. Ночью светло как днем! Придумать такое обычному человеку не под силу. А что, если Тесла может прочесть ее мысли? Ведь он должен быть особенным, чтобы разглядеть нечто особенное в ней. Мистер Тесла не только принял Нэлл на работу, но и лично представил ее каждому сотруднику, демонстрируя к новой служащей безграничное уважение и требуя того же от других.
Босс с первого дня доверял Нэлл Уитэкер сложные и ответственные задания, и она самоотверженно бросалась их выполнять, зачастую жертвуя обеденным перерывом. Впрочем, мистер Тесла и сам привык обходиться без еды, так что лаборантке приходилось припрятывать в кармане халата печенье или бутерброд. В результате Нэлл перестала набирать вес, привыкла спать по несколько часов, а по утрам летела в контору как на крыльях. Она готова была отдать все без остатка своей замечательной работе, принести себя в жертву, любой ценой добиться того, чтобы мистер Тесла обратил на нее внимание, а в укромном уголке в самой глубине души лелеяла робкую надежду, что ее уже заметили и берегут для какой-то поистине великой миссии.
Для Нэлл Уитэкер началась новая жизнь. Жизнь, в котором появился смысл и даже в некотором роде мужчина. И вот настал ее звездный час: босс поручил самое ответственное и трудоемкое дело – накручивать проволоку на сердечник – именно ей и никому другому. Вероятно, сверхъестественное чутье мистера Теслы подсказало ему, что новенькая сделает все, лишь бы стать своей в этом удивительном месте, и «невыполнимое» задание станет для нее сущим пустяком. Нэлл успела намотать проволоку в пять идеальных слоев, когда оба ее сослуживца дрогнули и взмолились об отдыхе.
С трудом оторвавшийся от чертежей Тесла в изумлении уставился на своих работников, которым, по его представлениям, давно полагалось разойтись по домам, и, смущенно посмеиваясь, распрощался с ними до утра.
Нэлл идти домой не собиралась. Она продолжала возиться с проволокой, стараясь не выдать своего присутствия, чтобы не услышать нечто вроде: «А, мисс Уитэкер! Простите, я понятия не имел, который час. Отправляйтесь-ка домой, а завтра можете прийти попозже».
Только не сейчас, когда все стало складываться так удачно. Впервые за полгода работы в электротехнической лаборатории Николы Теслы Нэлл удалось остаться с ее владельцем наедине. Небывалое везение. В любой другой конторе такое было бы совершенно немыслимо. Другие женщины и помыслить не могли о том, чтобы оказаться в обществе такого мужчины.
Рабочая обстановка избавляла обоих от обременительной необходимости поддерживать разговор. В списке талантов Нэлл Уитэкер не значилось умение вести светскую беседу.
Все, что от нее требовалось, это наматывать проволоку вплотную, без просветов, образуя вокруг железной сердцевины непроницаемую медную броню.
Никола наконец покончил с батареей в разрезе. Работа вышла тоскливой и муторной. Встав из-за стола, он поднял руки и потянулся, до упора напрягая спину. Проделав это нехитрое упражнение, Тесла огляделся и с удивлением обнаружил, что Нэлл Уитэкер не ушла домой. Лаборантка, словно заведенная, продолжала наматывать проволоку. Никола на миг растерялся, напуганный столь сверхъестественным рвением, но тут же сообразил, в чем дело, и произнес с виноватой улыбкой:
– Мисс Уитэкер, ради бога, простите! Боюсь, я совсем оторвался от реальности. Вы отлично потрудились и превосходно справились с работой, однако я, похоже, невольно ввел вас в заблуждение: ее не обязательно заканчивать сегодня.
Тесла помолчал, ожидая ответа, но мисс Уитэкер удостоила его лишь кивком и слабой улыбкой.
Никола упрямо ждал: она должна была хоть что-нибудь сказать или, по крайней мере, дать знать, что все поняла и готова пойти домой. Вместо этого Нэлл как ни в чем не бывало склонилась над столом и принялась наматывать очередной слой проволоки.