Николай Александрович Васильев (1880—1940)
Шрифт:
23 декабря 1910 г. Н. А. Васильев обратился в историко-филологический факультет с прошением, в котором, в частности, писал, что «занят исследованием некоторых вопросов формальной и гносеологической логики (главным образом в области теории суждения и так называемых законов мысли) в тесной связи с теми мыслями, которые. . . были изложены в брошюре «О частных суждениях, о треугольнике противоположностей, о законе исключенного четвертого». Один из этих вопросов — вопрос об отрицательных суждениях и законе противоречия исследован мною во время заграничной командировки летом 1910 г. . . .Для решения остальных интересующих меня проблем и для приведения всего исследования в стройный вид мне необходимо двухлетнее пребывание за границей по следующим соображениям. Я должен пользоваться богатством заграничных книгохранилищ, которые мне необходимы особенно ввиду того, что мне приходится иметь дело со
Историко-филологический факультет, «имея в лице г. Васильева в будущем крупную ученую силу», единогласно постановил ходатайствовать через Совет университета об удовлетворении просьбы Н. А. Васильева. Интересно, что управляющий округом на прошении Васильева сделал отметку, что он со своей стороны «почитает долгом присовокупить», что «ввиду свидетельствуемых историко-филологическим факультетом научных дарований г. Васильева, в лице которого Казанский университет надеется иметь в будущем серьезного научного работника», он признает «настоящее ходатайство заслуживающим внимания» [Там же, л. 170]. Командировка была предоставлена, и Васильев вместе с женой и сыном Юлианом, родившимся 11 февраля 1907 г., выехал за границу для подготовки фундаментального труда по воображаемой логике [36]. В 1912—1913 гг. он опубликовал две большие статьи «Воображаемая (неаристотелева) логика» [12] и «Логика и металогика» [14].
По возвращении Васильев вел курс «Чтение отрывков из сочинений, входящих в Органон Аристотеля». В 1914 г. вместе с Н. Н. Парфентьевым и Ю. Г. Рабиновичем он читал курс «Пограничные области логики и философии математики». Одновременно для студентов классического отделения историко-филологического факультета он преподавал курс «Чтения метафизики Аристотеля».
22 октября 1914 г. Н. А. Васильев был призван по мобилизации на действительную военную службу и зачислен в резерв врачей при Казанском окружном военно-санитарном управлении. В июле 1915 г. «высочайшим приказом по военному ведомству о военных чиновниках. . . за отлично-ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами текущей войны», он был награжден орденом св. Станислава 3-й степени [29]. Порядки царской армии, отупляющая муштра, ужасы войны, тяжелые впечатления от постоянного общения с искалеченными ею людьми оказали на Николая Александровича угнетающее воздействие. У него возникло глубокое депрессивное состояние, перешедшее в душевный кризис. В 1916 г. он был помещен в «санаторий для нервно- и душевнобольных доктора С. А. Лиознера» под Москвой [37] и в декабре «уволен по болезни от службы» [29]. После армии Николай Александрович некоторое время был вынужден восстанавливать здоровье, которое тем не менее вернулось к нему далеко не полностью.
Во время Великой Октябрьской социалистической революции Н. А. Васильев находился в Москве и, таким образом, оказался свидетелем всех революционных событий тех дней. Он подробно описал их в письме к жене в Казань от 3 (16) ноября 1917 г. Николай Александрович сообщал, что «наконец и в Москве власть перешла в руки большевиков после шестидневных упорных боев и можно писать письма, так как в городе восстанавливается спокойствие». Он взволнован сообщением жены об артиллерийской стрельбе в Казани и пишет, что в Москве также имела место артиллерийская перестрелка, причем поскольку недалеко от места жительства Васильева располагался кадетский корпус и юнкерское училище, «то перестрелка была совсем рядом. Шесть дней гремели пушки, под конец, — замечает Николай Александрович, — даже привык. . .
Самая ужасная борьба была около Кремля и около Храма Христа Спасителя. Частных домов пострадало мало, но зато Кремль очень сильно пострадал. Пострадали Чудов Монастырь, соборы, Василий Блаженный. Грабежей и погромов было очень мало. У большевиков оказалась очень хорошая организация. Они заарестовали предварительно всех хитровцев. У них оказались подавляющие силы. На стороне правительства были только юнкера. . . Считают до 1000 жертв с обеих сторон. Значит, еще новый этап в русской революции. Это было неизбежно». И сын и отец Васильевы приняли социалистическую революцию как закономерный и необходимый этап в развитии России и до конца своих дней, не будучи коммунистами, отдавали свои силы молодому Советскому государству на поприще науки и просвещения.
В этом же письме Николай Александрович жаловался на здоровье, беспокоился о жене и сыне, опасаясь, что в такое тяжелое время, как революция, «в результате нелепой случайности они могут остаться без средств к существованию».
Возвратившись в Казань, Н. А. Васильев продолжил преподавательскую деятельность в Казанском университете. Постановлением Совета университета 9 декабря 1917 г. он был утвержден в должности доцента по кафедре философии, а с 1 октября 1918 г. Декретом Совнаркома переведен в состав профессоров Казанского университета по кафедре философии [30, ф. 977, он. 619, д. 5, л. 42].
Н. А. Васильев с отцом и сыном
Лето 1918 г. было тревожным. К Казани приближались белочехи. В августе они заняли город и собирались двигаться дальше — на Москву. Путь к Москве должен был лежать через старинный город Свияжск, в котором сосредоточились сильные части Красной Армии. В тот момент, когда белочехи подошли к Свияжску, Васильевы находились в Каинках, которые располагались неподалеку от города и через которые проходила линия фронта. Белочехам удалось приблизиться к Свияжску, но город они взять не смогли. Н. А. Васильев с семьей оказался в самом пекле кровопролитных боев. Он перенес артиллерийский обстрел, был свидетелем бесчинства белочехов. Все это стоило ему больших душевных сил и пагубно сказалось на его и без того плохом здоровье. 16 сентября 1918 г. комендант Свияжска выдал Н. А. Васильеву пропуск для возвращения в Казань: «Прошу пропустить до гор. Казани гражд. Николая Александровича Васильева с женой и сыном. Основание: резолюция Политкома правобережной группы тов. Гордиенко. За неимением Комендантской печати прикладывается печать Начальника милиции» {6}.
Вскоре красноармейцы оттеснили белочехов далеко от Казани и жизнь вошла в свое обычное русло.
В 1919 г. Н. А. Васильев объявил о чтении на историко-филологическом факультете курса «Практические занятия по психологии» для студентов первых и вторых курсов [31, ф. 1337, он. 2, д. 1, л. 12, 41]. Вскоре Совет факультета рассмотрел просьбу профессоров Н. А. Васильева, А. Д. Гуляева и А. О. Маковельского об учреждении особого психологического факультета. Спустя год Совет факультета обратился к Николаю Александровичу с просьбой прочесть в текущем академическом году общий курс психологии [31, ф. 1337, он. 2, д. 2, л. 73]. Академик АПН СССР А. Р. Лурия вспоминал, что Н. А. Васильев «читал великолепные, блистательные лекции — частью по психологии, частью по философии, издавал прелюбопытные исследования. . . Васильев был очень интересный человек — философ, фантазер. . .». В его «Лекциях по психологии», подчеркивал А. Р. Лурия, «можно встретить большие разделы о мозге, очень интересные рассуждения о личности — читаны эти лекции, заметьте, в начале века» (цит. по: [67, с. 46)].
В весеннем триместре 1921 г. Н. А. Васильев вел в университете курс логики и методологии, социальной психологии, а также совместно с В. И. Несмеловым и К. И. Сотониным читал лекции по истории мировоззрений [31, ф. 1337, он. 27, д. 6, л. 6, 14]. В осеннем триместре он разработал и читал курс по истории русской философии, философии немецкого идеализма и практическим занятиям по поэтике Аристотеля. На вопрос анкеты, обращенной к профессорам и преподавателям университета: «к какой специальности себя относите?» — Н. А. Васильев ответил: «а) логика; б) психология и история мировоззрений» [31, ф. 1337, он. 27, д. 6, л. 20, 24].
Здание Казанского университета
В 1921 г., уже будучи профессором, Н. А. Васильев решил опубликовать свою кандидатскую студенческую работу «Вопрос о падении Западной Римской империи и античной культуры в историографической литературе и в истории философии в связи с теорией истощения народов и человечества», правда написав к ней заново обширное «Послесловие» [24]. С современной точки зрения данная работа не представляет какой-либо научной ценности, но позволяет яснее представить характер мировоззрения ученого.