Николай Александрович Васильев (1880—1940)

М.: Наука, 1988. —144 с. —(Научно-биографическая литература).

ISBN 5-02-005953-6

Ответственные редакторы:

доктор физико-математических наук Б. Л. ЛАПТЕВ

доктор философских наук И. И. МОЧАЛОВ

Редколлегия серии «научно-биографическая литература»

Мы быстро меркнущее пламя И вновь пылающий пожар.

Н.

А. Васильев

Прошлое науки не кладбище с надгробными плитами над навеки похороненными идеями, а собрание недостроенных архитектурных ансамблей, многие из которых не были закончены не из-за несовершенства замысла, а из-за технической и экономической несвоевременности.

А. А. Любищев

Время — гениальный скульптор. От неоформленной массы разноречивых мнений, суждений и оценок, высказываемых людьми в тот или иной момент истории, оно безжалостно отсекает скороспелые, необъективные, пустые, не содержащие в себе зерно творческой уникальности, мощный заряд новаторских идей, способных осветить путь к новым высотам знания, к новым техническим решениям. Порой только время дает потомкам возможность оценить силу предвидения, масштабность идей и их направленность в будущее, роль и место ученого в интеллектуальной истории человечества. Как утверждается в одном афоризме, «у времени бывают трудные роды, но не бывает выкидышей» (Ф. Р. Ламенне). Сейчас все отчетливее видится значение логических работ (всего несколько статей!) профессора кафедры философии Казанского университета Николая Александровича Васильева.

Роль Н. А. Васильева в логике, по-видимому, в некотором смысле можно сравнить с ролью Н. И. Лобачевского в геометрии: идеи Лобачевского положили начало неевклидовой — и в этом плане неклассической — геометрии, а идеи Васильева лежат у истоков неаристотелевой — и в этом плане также неклассической — логики. Лобачевский свою геометрию называл «воображаемой»; Васильев также считал, что создал «воображаемую логику». Лобачевский открыл новые горизонты развития математического знания; Васильев же обозначил принципиально новые перспективы развития формальной логики [* См. примечания в конце книги.]{1}. Им были высказаны идеи, которые современными логиками и математиками расцениваются как предвосхищение краеугольных положений ныне интенсивно развивающихся, можно далее сказать, новаторских, разделов неклассической математической логики.

Более пристальный взгляд на творческий путь этого выдающегося ученого позволяет со всем основанием сказать, что в его лице можно найти не только идейного предтечу ряда оригинальных систем современной неклассической формальной логики, но и мыслителя с весьма широкими интересами — философа, этика, психолога, историка, поэта и даже искусного переводчика. Если как логик Н. А. Васильев теперь достаточно популярен, то другие стороны его деятельности долго оставались в тени, а тем более почти ничего не было известно о нем как человеке, о вехах его жизненного пути, о его исследовательской программе, которая была сформулирована им в исходной точке научной деятельности, — программе, даже в логической своей части в значительной степени подчиненной стратегическим, весьма обширным научным и философским интересам ученого. Долгое время казалось, что все биографические материалы, касающиеся Н. А. Васильева, безвозвратно утеряны. Все биографические сведения о нем, по сути дела, ограничивались данными, приведенными в очень краткой заметке «Васильев Николай Александрович» в Философской энциклопедии [89, с. 228].

Достаточно продолжительный период — почти полвека — работы Васильева не находили должного резонанса в среде логиков и математиков, их объективная ценность не замечалась. Тем более никого не интересовала личность ученого. Время безжалостно разметало то, что некогда им было написано, но не увидело свет,

развеяло в разные концы планеты когда-то тщательно собранную богатейшую библиотеку, переписку, исторические документы. Многое было уничтожено в вихре исторических перемен.

Между тем личность Н. А. Васильева не могла не привлекать к себе внимание тех ученых-логиков и математиков, которые самостоятельно пришли к некогда высказанным Васильевым идеям, тех, кому эти идеи были близки по духу, кто развивал теории, предвосхищенные Васильевым, наконец, тех, кто был знаком с историей психологии, этики или кого интересовало творчество русских поэтов начала XX в. Предпринимались поиски архива Н. А. Васильева. В частности, этим занимался выдающийся советский математик-алгебраист и логик академик А. И. Мальцев, но безвременная смерть прервала эти поиски (см.: [58, с. 320-321]).

Автор данной работы начиная с 1981 г. также делал попытки разыскать хотя бы некоторые материалы Н. А. Васильева. В 1982 г. поиск дал первые плоды: были найдены два рукописных «Отчета» ученого [27, 28], а чуть позже часть его архива (дневник, письма, фотографии, книги с пометками и выписками, некоторые документы и т. д.) {2}. Все это собиралось буквально по крупицам. Найденные материалы в совокупности с архивными документами позволяют уточнить многие факты жизни Н. А. Васильева, обнаруживают ранее неизвестные события, дают им объяснение. Таким образом, возникла возможность воссоздать реальный облик ученого, проследить становление и развитие его научных идей, увидеть ступени реализации научной программы и понять роль каждой из них в формировании мировоззрения и методологических установок ученого (см. также: [41]).

Внимание автора к творчеству Н. А. Васильева привлек В. А. Смирнов, которому он фактически обязан решимостью написать эту книгу.

Книга во многом основывается на неопубликованных и неизвестных ранее материалах и отчасти на беседах с теми, кому посчастливилось знать Николая Александровича Васильева, кто был близок семье Васильевых.

Автор приносит свою благодарность В. И. Адо, А. П. Дажину и всем, кто оказывал помощь в поисках материалов, связанных с Н. А. Васильевым; Е. Ар. и Е. А. Кречетовым, Б. К. Мусину, Н. К. Григорьевой, А. Н. Хохлову за передачу ряда документов, Л. В., А. Л. и Н. А. Крушинским за возможность познакомиться с семейным архивом.

Автор признателен редакторам работы И. И. Мочалову и Б. Л. Лаптеву за ценные замечания и всемерную поддержку; Н. Да Коста, И. С. Нарскому, М. М. Новоселову и А. Н. Шерстневу — за обсуждение различных аспектов логических исследований Н. А. Васильева; Н. Б. Ильинскому и Н. В. Трунову — за горячий интерес, служивший дополнительным стимулом в работе над книгой; С. Петрову — за возможность познакомиться с редкими и неопубликованными материалами А. И. Арруды; Н. А. Егоровой — за критическое прочтение рукописи книги и большую помощь в подготовке гл. 3.

В библиографии, приведенной в конце книги, содержатся только цитируемые или упоминаемые в тексте источники. Для удобства пользования библиография включает разделы: работы Н. А. Васильева; неопубликованные работы Н. А. Васильева; материалы Центрального государственного архива ТатАССР и Центрального государственного исторического архива СССР и неопубликованные материалы, касающиеся Н. А. Васильева и хранящиеся в личном архиве автора книги; литература, ссылки на которую имеются в тексте книги и которая затрагивает различные аспекты жизни и творчества Н. А. Васильева.

Н. А. Васильев находился в родстве с теми людьми, имена которых прочно вошли в историю государства Российского, а многие из них записаны золотыми буквами в его культурной летописи.

Дед Н. А. Васильева, Василий Павлович Васильев (1818—1900), являлся известным русским китаеведом, академиком Петербургской Академии наук. Его книга «Буддизм, его догматы, история и литература» [47] составила, по общему признанию, эпоху в изучении буддизма [48, с. 324].