Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

Мультатули Петр Валентинович

Но в так называемом «Перечне эпизодов моей жизни», которые Яковлев написал в Соловецком лагере в 1931 году для своих партийных товарищей, Яковлев указывал: «Перевозка 25 миллионов руб. из Петрограда в Уфимский банк. Вызов тов. Свердловым в Москву. Поручение Совнаркома и ВЦИКа перевезти Романовых из Тобольска в Екатеринбург» [410](выделено нами. — П. М.). То есть Яковлев вернулся в Уфу и был специально вызван Свердловым в Москву, чтобы дать ему задание о перевозке Царской Семьи.

Яковлев вспоминал, что при встрече Свердлов задал Яковлеву шутливый вопрос: «Ну что, много людей перестрелял?»,

а затем сообщил о задании государственной важности. Любопытно, хотя это не относится напрямую к нашей теме, что в своих мемуарах и отчетах Яковлев приводит этот вопрос Свердлова именно как шуточный, и многие авторы тут же делают вывод о кровожадном настроении Свердлова уже при этой первой встрече с Яковлевым. Однако в своих черновиках Яковлев более подробно останавливается на причинах этого вопроса Свердлова о «пострелянных людях». Итак, в своих черновиках Яковлев пишет, что во время доставки хлеба из Уфимской губернии в Петроград он по существу настолько превысил свои полномочия и действовал настолько свирепо, что на него было подано множество жалоб на имя Свердлова. Поэтому, писал Яковлев: «Свердлов бросил мне фразу: „Ну, Антон, сознайся, сколько перестрелял народу за скорость доставки хлеба?“ Я сразу понял, что все перипетии нашей скачки и столкновения с самостийными отрядами ему хорошо известны». [411]

Из приведенного выше отрывка видно, что на самом деле ничего «кроваво»-шутливого в вопросе Свердлова не было. И Яковлев со всей серьезностью воспринял его. Яковлев готовился оправдываться за свои действия, и только важное задание, которое Свердлов собирался дать Яковлеву, избавили его от этих оправданий.

При этом Свердлов задал Яковлеву еще один вопрос весьма характерный: «Ты заветы уральских боевиков не забыл еще? Говорить должно не то, что можно, а то, что нужно». [412]Запомним эти слова Свердлова, они очень важны в понимании миссии Яковлева.

Куда приказал Свердлов перевезти Царскую Семью? Сам Яковлев на этот вопрос отвечает категорично: Свердлов приказал отвезти Царскую Семью в Екатеринбург. Яковлев приводит слова Свердлова: «Совет Народных Комиссаров постановил вывезти Романовых из Тобольска пока на Урал». Об этом же пишет и Быков: «ВЦИКом было решено перевезти Романовых из Тобольска в Екатеринбург». [413]

Зачем? А. Н. Авдонин пишет: «В записках Яковлева отсутствует причина вывоза Царской Семьи из Тобольска. Может, Свердлов ему этого не раскрыл, но, вероятнее всего, Яковлев вынужден был умолчать об этом. Даже сейчас, когда документы, связанные с этой перевозкой, стали известны, причина перевозки по-прежнему остается неясной». [414]

Мы все-таки постараемся осветить эти неясные причины.

Царская Семья как объект большой германской игры

Первой вероятной причиной вывоза Царской Семьи из Тобольска могло быть личное стремление кайзера Вильгельма II спасти Императора Николая II и его Семью, которые, хотя и стали из-за войны врагами Германии, все же были его родственниками. Английский автор Энтони Саммерс в своей книге «Досье на Царя» приводит слова Вильгельма II, сказанные им в 1935 году уже в изгнании английскому генералу Уотерсу: «Я отдал приказ своему канцлеру попытаться установить контакт с правительством Керенского и сообщить ему, что в случае если даже волос упадет с головы русского императора, я возложу всю вину на него». [415]

Неизвестно как реагировал Керенский на грозные слова кайзера, скорее, всего никак, ибо от немцев не зависел. Но вот пришедшие в октябре 1918 года к власти большевики от немцев зависели очень сильно. Вильгельму II не доставляло никакого труда отдать ясный и прямой приказ на выдачу ему Царской Семьи. Большевики не смогли бы ему в этом отказать. Ничего подобного ни кайзер, ни германское руководство не сделали. Более того, германцы отвергали любые попытки монархистов вмешаться в дело спасения Царской Семьи.

Представитель германского командования при посольстве в Москве майор Ботмер писал в своем дневнике, что монархисты буквально не давали прохода немецким дипломатам и военным стремясь «излить сердце»и уговорить Германию «ввести в игру немецкие штыки», так же как это было сделано на Украине. [416]Но немцы оставались глухи к их мольбам. Они в первое время рассматривали большевиков исключительно, как своих ставленников и помогать собирались только им.

В 1918 году, после убийства Царской Семьи, генерал Леонтьев, бывший командир 85-го Выборгского полка, носившего до войны 1914 года имя германского императора Вильгельма II, писал кайзеру в открытом письме: «Скажите, Ваше Величество, что Вы сделали для спасения этой семьи? Ведь не может быть сомнения, что если бы Вы только захотели, одного слова Вашего Мирбаха было достаточно, чтобы семья бывшего Царя охранялась большевиками пуще своего глаза, ибо ведь собственная жизнь для большевистских главарей тоже дорога. И где же могли бы они надеяться получить спасение в недалеком будущем, как ни под Вашей защитой, на Вашей земле? Вы могли спасти и не спасли!

Вы не только не спасли гибнущих, но с Ваших уст не слетело и ни одного слова протеста или осуждения!

Ни Вы, ни Ваши министры, ни ваши послы не нашли в своем немецком лексиконе подходящих выражений. Вы навеки связали свое имя с именами представителей позорнейшего периода русской истории Лениным и Троцким». [417]

Конечно, обвинения Вильгельма II в личном стремлении убийства Царской Семьи, или даже подготовки такого убийства, не имеют под собой никаких доказательств. Тем более что Вильгельм II к началу 1918 года сам уже плохо владел всей полнотой власти. Во всяком случае, кайзер в изгнании пытался оправдаться в обвинениях в потворстве екатеринбургскому злодеянию и писал: «На моих руках нет крови несчастного Царя». [418]

Однако эти слова являются неправдой, даже если Вильгельм II и верил в их искренность. 15 марта 1918 года датский король Христиан Х телеграфировал императору Вильгельму, с просьбой вмешаться в разрешение судьбы низвергнутого монарха и его Семьи. «Можешь ли ты что-либо сделать, чтобы облегчить судьбу этих, таких близких мне, людей?», — спрашивал в телеграмме датский король. Вильгельм II ответил немедленно. По словам германского императора, он понимает озабоченность короля Христиана судьбой «этой такой близкой ему Царской Семьи», и хотя он, кайзер, и его народ страдают от несправедливости некогда благожелательной России, ему бы хотелось обеспечить Царской Семье более достойное и надежное будущее. Однако тут же Вильгельм II указывает, что соображения реальной политики отодвигают соображения о человеколюбии. Его, Вильгельма, вмешательство невозможно, ибо оно может быть истолковано как стремление восстановить Романовых, что в данный момент нежелательно для Германии. [419]Кайзер предлагал датскому королю направить общее обращение скандинавских королей советскому правительству. Германский император сознательно обрекал судьбу Царской Семьи на полную зависимость от большевиков.