Николай II. Психологическое расследование
Шрифт:
В разнообразной литературе, причем даже психологической, очень широко представлена версия, о том, что Николай Александрович от природы (т. е. по темпераменту) был слабым человеком. А именно слабость нервной системы (по И. П. Павлову) является отличительной чертой меланхолика. Мы уже отмечали выше, при описании невербальных телесных проявлений, черты его поведения, которые привели некоторых исследователей к подобному выводу.
Сила нервной системы, по Павлову, определяется как устойчивость к длительному воздействию раздражителя. С этой точки зрения Николай Александрович, несомненно, был обладателем сильной нервной системы. Приведем конкретные примеры из его жизни, не исключая и детского возраста.
Заметим, что обучение наследника было весьма утомительным и монотонным, однако Николай спокойно переносил умственное и физическое напряжение. Будучи взрослым человеком, он мог подолгу без видимого утомления осуществлять нелюбимую им деятельность (принимать
Уже само утверждение о сильной нервной системе у Николая Александровича позволяет нам отбросить предположение о меланхолическом темпераменте. Дальнейший анализ особенностей поведения позволит нам окончательно доказать версию о флегматическом темпераменте монарха.
Второе важное свойство нервной системы, выделяемое Павловым, – уравновешенность. Уравновешенность определяется как способность к переходу от возбуждения к торможению в критической ситуации. Именно это качество нервной системы является важным для уточнения типа темперамента последнего российского императора. Рассмотрим свидетельства современников, дающих описание поведения Николая Александровича, наглядно иллюстрирующих свойства нервной системы монарха.
Флигель-адъютант А. А. Мордвинов [33] (его тестем был англичанин К. И. Хис – воспитатель и преподаватель молодого цесаревича, будущего Николая II) подчеркивал, что «даже мальчиком он почти никогда не горячился и не терял самообладания» [34] . Взрослый монарх поражал царедворцев удивительным спокойствием и отсутствием проявлений гнева. Министр А. Н. Шварц [35] писал, что: «…не сердился он, как будто, никогда. Ни сам я гнева его никогда не видел, и от других о проявлениях его никогда не слышал» [36] . Генерал Мосолов [37] продолжает:
33
А. А. Мордвинов (1870–1940) – адъютант брата царя, с марта 1913 г. – флигель-адъютант императора, свидетель отречения от престола Николая II.
34
Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных // Мордвинов А. Воспоминания. М., 1999. С. 62.
35
А. Н. Шварц (1848–1915) – российский филолог-классик, министр народного просвещения (1908–1910).
36
Шварц А. Н. Мои воспоминания о Государе. М., 1994. С. 60.
37
А. А. Мосолов (1854–1939), генерал-лейтенант, с 1900 г. – начальник канцелярии Министерства императорского двора.
«…Царь не сердился даже в тех случаях, когда имел бы право и, быть может, был обязан высказать свое недовольство» [38] . Ниже в тексте мы еще не раз встретимся с описанием фактов поразительно спокойного реагирования царя на потрясавшие его современников события.
Таким образом, спокойствие и отсутствие склонности к аффектам (сильные природные эмоции, такие как гнев, ужас, паника) в стрессовых ситуациях позволяют сказать, что Николай Александрович обладал уравновешенной нервной системой.
38
Мосолов А. А. При дворе последнего императора. «Наука»; Литературно-издательское агентство «Мета», 1992. С. 40.
И наконец, третье свойство нервной системы по Павлову, подвижность – это чисто темповая характеристика, которая определяется как скорость образования новых условных связей или скорость перехода от возбуждения к торможению. Медлительность, регидность (тугоподвижность к изменениям), расположенность к домашнему уюту, кругу семьи были характерными особенностями поведения Николая Александровича, что позволяет говорить об инертности его нервной системы. Отсюда можно сделать вывод о том, что Николай Александрович, в соответствии с врожденными особенностями нервной системы, являлся эмоционально устойчивым интровертом, т. е. обладателем флегматического темперамента.
И. П. Павлов писал: «Флегматик – спокойный, всегда ровный, настойчивый и упорный труженик жизни» [39] . Эта характеристика великого физиолога вполне подходит для описания Николай Александровича. Дополним портрет представителя этого типа тем, что флегматик обычно не склонен к аффектам. Речь и мимика представителя этого темперамента монотонная и сглаженная.
Подчеркнем, что вследствие уравновешенности нервных процессов и некоторой инертности флегматик легко остается спокойным даже в сложных условиях жизни.
39
Павлов И. П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. М., 1951. С. 300.
Итак, мы определились с типом темперамента Николая Александровича, попробуем далее доказать нашу догадку фактами из биографии исследуемого объекта, которые наглядно иллюстрируют психофизиологические особенности его индивидуальности. В первую очередь нас интересует его реакция на стрессовые ситуации в разные периоды его жизни. За время его царствования подобных нестандартных ситуаций возникало достаточно много.
Покушение на Николая Александровича в Японии достаточно подробно описано. Напомним лишь, что посещение этой страны 23-летним наследником престола было частью большого путешествия по миру. Для нас важна необычная реакция на нападение японского полицейского. Дело в том, что на достаточно сильный удар саблей по голове Николай никак не отреагировал. И только после второго удара, опять же по голове, Николай с криком побежал спасаться от неадекватного полицейского, бывшего самурая. Не правда ли, странное поведение на фоне угрозы жизни?
Следующий эпизод показывает реакцию Николая Александровича на Ходынскую катастрофу (1896 г.) – события, связанные с коронацией последнего императора. Страшная давка при раздаче подарков привела к гибели, по официальным данным, 1389 человек, а в реальности количество жертв составляло более пяти тысяч. Николай Александрович узнал об этой катастрофе утром, но ни одного из намеченных празднеств не отменил и вечером открыл бал во французском посольстве. Возникает проблема объяснения такой реакции царя. Что это – проявление волевой сдержанности или врожденная низкая чувствительность?
Запись в дневнике Николая Александровича наглядно отражает восприятие им этого трагического события: «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!! Я об этом узнал в 10 1/2 ч. перед докладом Ванновского; отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12 1/2 завтракали, и затем Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование при этом печальном “народном празднике”. Собственно там ничего не было; смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла гимн и „Славься”. Переехали к Петровскому, где у ворот приняли несколько депутаций и затем вошли во двор. Здесь был накрыт обед под четырьмя палатками для всех волостных старшин. Пришлось сказать им речь, а потом и собравшимся предводителям двор. Обойдя столы, уехали в Кремль. Обедали у Мама в 8 ч. Поехали на бал к Montebello. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.» [40] .
40
Дневник Николая II. http://www.rus-sky.com/history/library/diaris/1896.htm.
Думаем после прочтения этой записи в дневнике Николая читатели согласятся с мнением авторов о том, что царя никак нельзя назвать чувствительным человеком. С поразительным равнодушием и спокойствием он отнесся к страшной катастрофе. И хотя потом Николай Александрович официально посещал лазареты и жертвовал деньги семьям погибших, было уже поздно.
Спустя девять лет, а именно 6 (19) января 1905 года, у Зимнего дворца при салюте из орудий от Петропавловской крепости случился странный инцидент. По недоразумению одно из орудий вместо холостого заряда оказалось заряженным картечью. Часть свинцовых пуль разбили окна дворца, другие же упали около беседки, где находился Николай Александрович с духовенством и придворными. Спокойствие, с которым император отнесся к происшествию, грозившему ему смертью, было до того поразительно, что обратило на себя внимание ближайших к нему лиц окружавшей его свиты. Сложно назвать человека, так реагировавшего на смертельную опасность, чувствительным меланхоликом.