Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда
Шрифт:
«Колонист» на почве коммерческой деятельности познакомился с Крно и закрепил с ним доверительные отношения.
Кузнецов скупал у словака часы большими партиями с небольшой скидкой, тем самым предоставил своему коммерческому партнеру более чем выгодные условия реализации товара.
Крно неплохо говорил по-русски, просил называть его по имени и отчеству: Иван Андреевич, и добавил, что является сотрудником посольства Германии. «Колонист» отлично знал, кто он на самом деле и какую страну представляет. Они оба вели свою игру. Иван Андреевич сам предложил заключать торговые сделки у Шмидта на квартире с мерами подстраховки. Во дворе дома,
Тем самым дипломат избрал, на его взгляд, безопасный вариант проведения торговых сделок.
Но Крно не подозревал, что квартира, в которой проживал русский лётчик-испытатель, оснащена техникой для прослушивания и фотокамерой, вмонтированной в мебельный шкаф. Все элементы встречи были зафиксированы на фотоплёнку с чередованием кадров через 5-20 секунд.
В дальнейшем Крно проникся доверием к «Шмидту» и стал вести более откровенные разговоры. Дипломат начинает обучать летчика элементам конспиративной деятельности и проводит несколько встреч с применением методов вербования.
В одном из агентурных донесений «Колонист» приводит речь «наставника-дипломата»: «Я рад, что случай свел меня с вами. Это первое удачное знакомство с момента моей работы в России. Я здесь с апреля 1940 года. Опыт тех стран, где я до этого работал, мало пригоден для России. Здесь много труднее. Большевики устрашили народ, запугали его НКВД. Нам тоже не дают свободно работать. Хотя надо им дать понять, что ряд государств исчезли с карты не потому, что дипломаты из Германии завязывали те или иные знакомства, а потому, что пришла непобедимая германская армия на их землю. Я работал во всех странах, теперь стёртых германской армией с лица земли. Работал я в этих странах как сотрудник абвера. Здесь я тоже по этой специальности, мы изучаем методы работы НКВД, методы советской слежки за иностранцами, посольствами и отдельными гражданами. Чтобы вы не попались по незнанию, я вам сообщу кое-что из результатов наших наблюдений и изучения советской разведки.
Поэтому не смейте заходить в посольство, хотя ваш вид может ввести их в заблуждение, и они примут вас за иностранца…».
В период общения с Крно «Колонист» получал очень важные сведения об обстановке в посольстве Германии и о развитии советско-германских отношений.
В ходе одной из встреч с Кузнецовым Крно сообщает: «Я должен вам сообщить, что я посвятил 15 минут для беседы с военным атташе полковником Кестрингом лично о вас… Я подробно описал полковнику Кестрингу весь ход и развитие нашего с вами знакомства и связей. Он очень заинтересован работать с вами и просил передать и твердо обещать вам следующее: при первой же необходимости или вашем желании перебраться в Германию, вам будут предоставлены все находящиеся в нашем распоряжении средства, а именно: переход границы может быть только нелегальный, так как вы были в РККА и состоите в командном составе русской армии, и русские не выпустят добровольно… Это вы проделаете не сейчас, а может быть, через год, полтора, когда будет в этом необходимость… Мы с вами еще здесь будем кое- чем заняты…
Я вам дам германский вид на жительство. В том случае, если вас при встречах со мною где-либо милиция задержит, вы предъявите этот документ, в особенности, когда мы будем встречаться в наших дипломатических авто…»
Возможно, с этого периода Шмидт фигурировал в оперативных учётах немецкой разведки под каким-то кодовым именем.
Уверенность в способности и надежном отношении своего «ученика-агента» позволили Крно в дальнейшем проинформировать о существующих и действующих на территории СССР глубоко осевших немецких разведчиках.
Крно сводит Шмидта с личным камердинером немецкого посла Флегелем Генрихом.
Старший лейтенант, испытатель самолетов, статный, с правильными чертами лица, завсегдатай ресторанов, театров, музеев, выставок, он был всеобщим любимцем женщин.
Женщины боготворили, обожали его за удивительную грациозность и тактичное отношение к слабому полу.
На одной из выставок московских художников Николай Иванович познакомился с обаятельной девушкой, назовем ее Ксения Васильевна.
Из воспоминаний Ксении Васильевны: «Познакомила меня с ним моя приятельница, художница. Увидев меня, он сказал: «Вы Марлен Дитрих, вы такая красивая и обворожительная, – и коротко представился, – Руди Шмидт, если угодно Вильгельмович».
Со слов Руди и своей подруги я знала, что он работает инженером. Рудольф начал проявлять ко мне всяческое внимание. Но он мне – сама не знаю почему – не нравился. И вдруг я надолго заболела. Он был первый, кто не оставил меня. Руди был исключительно интересным собеседником, блестящим и остроумным, с чрезвычайно развитым чувством юмора. Он своими рассказами и шутками отвлекал меня от мрачных мыслей, умел красиво выразить свое внимание. То фиалок передаст, то незабудок пришлет».
Николай Иванович действительно испытывал по отношению к Ксении теплые чувства. Ее завораживающий образ он сохранит в своей памяти на всю жизнь. Эта женщина оставит заметный след в его жизни. Их отношения продолжались до начала войны.
«Меня поразило в его квартире большое количество немецких книг, журналов и других печатных изданий. Неоднократно, не замечая моего присутствия, он разговаривал по телефону на немецком языке, иногда с самим собой. Однажды на улице я случайно увидела его с двумя молодыми женщинами. Они шли и бойко говорили о чем-то по-немецки. У меня в душе закрались сомнения. Как он говорит по-немецки, как выглядит!». Предусмотрительная Ксения понимала, что ее отношения с немцем, пусть и офицером-летчиком, могут для нее обернуться непредсказуемым, печальным образом.
В первые дни войны из Москвы стали исчезать люди с немецкими фамилиями. Николай Иванович впоследствии тяжело переживал такое холодное исчезновение Ксении и разрыв отношений.
Постоянно изучая периодические выпуски немецких газет и журналов, анализируя политические и экономические возможности Германии, еще с периода работы в Свердловске «Колонист» обращает свое внимание на структуры высшего состава Третьего рейха.
Перед Кузнецовым ставят все более сложные задания, связанные с дипломатическими работниками посольств Германии, Словакии.
В агентурной работе всегда отдавалось предпочтение документированной информации.
Многократно оперативный материал и сведения стратегического характера, представленные «Колонистом», ложились на стол руководящего состава НКВД СССР и первых лиц государства.
Одним из активных разведчиков германских спецслужб являлся дипломатический сотрудник, военно-морской атташе фон Баумбах Норберт Вильгельм. Фон Баумбах хорошо говорил по-русски, характер его поездок по Москве был постоянно изучающий. Также он имел свою агентурную сеть и тесный контакт с женщинами легкого поведения. Он являлся одним из специалистов по анализу военно-промышленного потенциала Советского Союза.