Николай
Шрифт:
Мой разум мгновенно переключается на Амели. Она могла быть одной из этих девушек. Она могла быть девушкой с вьющимися, каштановыми волосами, униженной и оскорбленной в таком нежном возрасте. Что если бы Малкольм был тем, кому задолжал ее отец? Что, если ей пришлось предложить свое тело ему в обмен на жизнь отца?
– Знаешь, на секунду мне показалась…- Я поворачиваюсь лицом к его ненормальному взгляду, слепая ярость затуманила мой разум.
– Я действительно по-настоящему ненавижу педофилов.
Я поднимаю
Его мутные карие глаза наполняет ужас, когда он пытается бороться с невидимыми оковами. Слюни отвратительно стекают с уголка его рта.
– Ш-ш-ш, - говорю я ему на ухо.
– Не борись с этим. Скоро пройдет, ты, кусок дерьма. Ты не сможешь больше издеваться над другими детьми. Сейчас... вместе с педофилами, я презираю бесхребетных мужиков. И ты, дорогой Мальком, тряпка.
Давясь слезами Мальком бубнит что-то в ответ, когда я кругом хожу вокруг его уродливого тельца. С десяток людей напряженно наблюдают, но ни один из них не заступается за своего работодателя. У них нет ни любви, ни верности к нему.
– Да, да, я согласен, - киваю я, отвечаю на его неразборчивые стоны. Я останавливаюсь перед ним и разглаживаю шелковистую ткань на его мясистых плечах.
– Ты действительно не совсем бесхребетный. Но определенно это можно исправить.
Рукой все еще покрытой синим пламенем, я проникаю во внутренности Малкольма, прожигая жировой слой, ткани и жизненно важные органы.
Раздающиеся крики в особняке, маскируют его приглушенные стоны боли. Да, боль. Хоть он и не может двигаться, но может все ощущать. Малкольм чувствует, как я прорываю себе путь через его плоть острыми, как бритва когтями.
Чувствую, как кровь хлещет из зияющей дыры в его животе. И когда моя рука обхватывает его позвоночник, он может почувствовать каждый, блять, позвонок, который я вырываю из его тела.
– Совсем другое дело, ублюдок, - говорю я, бросая окровавленные кости на пол, когда Малкольм делает последних вдох и оседает на пол кровавой кучей.
– Вот теперь, ты действительно бесхребетный.
Я оглядываюсь на испуганное лицо, уставившееся на меня.
– Вы все свободны, - выкрикиваю я, достаточно громко, чтобы эхо разлетелось по всему большому дому.
– Однако, если пожелаете остаться, то знайте, что будете обеспечены хорошим жильем, зарплатой и медицинским обслуживанием, а также защитой. И если вы моложе восемнадцати, то за вами приедет машина и отвезет вас домой к родителям.
Как по команде, молодая девушка подходит ко мне и протягивает полотенце. С благодарностью я беру его и вытираю вонючую кровь и кишки Малкольма, которые покрывают мою руку по самый локоть.
Блять. Еще один костюм испортил. Но когда я смотрю на молодую
Глава 7
Я лежу на спине поверх атласного, стеганного одеяла, моя голова покоится на руке... и я улыбаюсь.
Амели принимает душ в нескольких футах и образы ее обнаженной, мокрой, покрытой легкой пеной, которая целует ее самые интимные места, прочно засели у меня в голове, заставляя мой член изнывать от желания.
Прошло почти две недели с тех пор как я занимался сексом. Две недели целомудренно сплю с опьяняющим, приятным телом Амели. Две недели чувствую тепло от ее улыбки.
На протяжении двух недель позволяю кому-то впервые увидеть меня и не боюсь отказа. Смеюсь от души над ее шутками. Внимательно слушаю, как она рассказывает истории о ее старых соседях и о том, как росла в неблагоприятном районе.
Учу ее играть в шахматы, а в свою очередь, Амели учит играть в Джин-Рамми. Наблюдаю, как ее веки трепещут, поскольку яркие сны обо мне еще посещают ее.
Я улыбаюсь.
Поскольку впервые за почти два столетия, нашел счастье.
Я думал, что это было то чувство, которое я испытал, когда дела пошли в гору. Или ощущение, которое я чувствовал во время удивительного секса. Я даже думал, что был счастлив тогда, когда мой отец согласился позволить мне выполнить операцию на побережье Мексиканского залива, во время которой я доказал ему и себе, что я кто-то больше, чем просто избалованный королевский отпрыск.
Я ошибался. Амели мое счастье. Будучи с ней, узнавая ее, позволяя ей узнать меня, является воплощением блаженства.
– Что за безумные глаза и улыбка серийного убийцы?
– спрашивает игривый, сладкий голосок.
– Ты составляешь планы на меня?
Я смотрю, как Амели пересекает комнату по направлению к кровати, на ней ничего не надето, кроме как атласной ночнушки цвета морской волны, которая доходит до середины ее бедер. Я делаю все, что в моих силах, чтобы заставить глаза смотреть на ее лицо. Срань Господня. Она пытается убить меня?
– Ну, если скажу, то мне придется убить тебя, - насмехаюсь я, надеясь замаскировать тоску в своём голосе.
Амели встает на колени на кровать и вытирает влажные волосы полотенцем.
– Хммм, эти могучие громкие слова от красавчика принца, - возражает она.
– Не забывай, я из девятого района, чувак. Я могу надрать тебе задницу.
Мы смеемся над ее нелепым комментарием. Я сажусь, наши тела в опасной близости друг от друга и смех стихает. Наши взгляды встречаются, спустя секунду Амели отводит глаза в сторону, а ее щеки заливаются алым румянцем.
– Тебе не кажется это своего рода...странным?
– тихо спрашивает она.