Николка Персик. Аня в Стране чудес
Шрифт:
Ей никогда раньше не приходилось бывать на суде, но она кое-что знала о нем по книжкам, и теперь ей было приятно, что она может назвать различные должности присутствующих.
«Это судья, – сказала она про себя, – он в мантии и парике».
Судьей, кстати сказать, был Король, и так как он надел корону свою на парик (посмотрите на картинку, если хотите знать, как он ухитрился это сделать), то, видимо, ему было чрезвычайно неудобно, а уж как ему это шло – посудите сами.
Рядом с Аней на скамеечке сидела кучка зверьков и птичек.
«Это
Все двенадцать присяжников деловито писали что-то на грифельных досках.
«Что они делают? – шепотом спросила Аня у Грифа. – Ведь суд еще не начался, записывать нечего».
«Они записывают свои имена, – шепнул в ответ Гриф, – боятся, что забудут их до конца заседания».
«Вот глупые!» – громко воскликнула Аня и хотела в возмущеньи добавить что-то, но тут Белый Кролик провозгласил: «Соблюдайте молчанье», и Король напялил очки и тревожно поглядел кругом, чтобы увидеть, кто говорит.
Аня, стоя за присяжниками, заметила, что все они пишут на своих досках: «Вот глупые!» Крайний не знал, как пишется «глупые», и обратился к соседу, испуганно хлопая глазами.
«В хорошеньком виде будут у них доски по окончании дела!» – подумала Аня.
У одного из присяжников скрипел карандаш. Переносить это Аня, конечно, не могла, и, улучив минуту, она протянула руку через его плечо и выдернула у него карандаш. Движенье это было настолько быстро, что бедный маленький присяжник (не кто иной, как Яша-Ящерица) никак не мог понять, куда карандаш делся. Он тщетно искал его – и наконец был принужден писать пальцем. А это было ни к чему, так как никакого следа на доске не оставалось.
«Глашатай, прочти обвиненье!» – приказал Король.
Тогда Белый Кролик протрубил трижды и, развернув свой пергаментный список, прочел следующее:
Дама Червей для сердечных гостей В летний день напекла пирожков. Но пришел Валет, и теперь их нет: Он – хвать – и был таков!«Обсудите приговор», – сказал Король, обращаясь к присяжникам.
«Не сейчас, не сейчас! – поспешно перебил Кролик. – Еще есть многое, что нужно до этого сделать».
«Вызови первого свидетеля», – сказал Король. И Белый Кролик трижды протрубил и провозгласил:
«Первый свидетель!»
Первым свидетелем оказался Шляпник. Он явился с чашкой чая в одной руке, с куском хлеба в другой и робко заговорил:
«Прошу прощенья у Вашего Величества за то, что я принес это сюда, но дело в том, что я еще не кончил пить чай, когда меня позвали».
«Пора было кончить, – сказал Король. – Когда ты начал?»
Тот посмотрел на Мартовского Зайца, который под руку с Соней тоже вошел в зал.
«Четырнадцатого
«Четырнадцатого», – подтвердил Мартовский Заяц.
«Шестнадцатого», – пробормотал Соня.
«Отметьте, – обратился Король к присяжникам, и те с радостью записали все три ответа один под другим, потом сложили их, и вышло: 44 копейки.
«Сними свою шляпу!» – сказал Король Шляпнику.
«Это не моя», – ответил Шляпник.
«Украл!» – воскликнул Король, и присяжники мгновенно отметили это.
«Я шляпы держу для продажи, – добавил Шляпник в виде объяснения. – Своих у меня вовсе нет. Я – шляпник».
Тут Королева надела очки и стала в упор смотреть на свидетеля, который побледнел и заерзал.
«Дай свои показанья, – сказал Король, – и не ерзай, а то я прикажу казнить тебя тут же».
Это не очень подбодрило Шляпника. Он продолжал переступать с ноги на ногу, тревожно поглядывая на Королеву. В своем смущеньи он откусил большой кусок чашки вместо хлеба.
В ту же минуту Аню охватило странное ощущенье, которое сначала ее очень озадачило. И вдруг она поняла, в чем дело: она снова начала расти. Ей пришло в голову, что лучше покинуть зал, но потом она решила остаться, пока хватит места.
«Ух, вы меня совсем придавили, – пробурчал Соня, сидящий рядом с ней. – Я еле могу дышать».
«Не моя вина, – кротко ответила Аня. – Я, видите ли, расту».
«Вы не имеете права расти здесь», – сказал Соня.
«Ерунда! – перебила Аня, набравшись смелости. – Вы небось тоже растете».
«Да, но разумным образом, – возразил Соня, – не раздуваюсь, как вы».
И он сердито встал и перешел на другой конец залы.
Все это время Королева не переставала глазеть на Шляпника, и вдруг она сказала, обращаясь к одному из стражников:
«Принеси-ка мне список певцов, выступавших на последнем концерте».
Шляпник так задрожал, что скинул оба башмака.
«Дай свои показанья, – грозно повторил Король, – иначе будешь казнен, несмотря на твое волненье».
«Я бедный человек, Ваше Величество, – залепетал Шляпник. – Только что я начал пить чай, а тут хлеб, так сказать, тоньше делается, да и в голове стало сыро».
«Можно обойтись без сыра», – перебил Король.
«А тут стало еще сырее, так сказать», – продолжал Шляпник, заикаясь.
«Ну и скажи так! – крикнул Король. – За дурака, что ли, ты меня принимаешь!»
«Я бедный человек, – повторил Шляпник. – И в голове еще не то случалось, но тут Мартовский Заяц сказал, что…»
«Я этого не говорил», – поспешно перебил Мартовский Заяц.
«Говорил!» – настаивал Шляпник.
«Я отрицаю это!» – воскликнул Мартовский Заяц.
«Он отрицает, – проговорил Король, – выпусти это место».
«Во всяком случае, Соня сказал, что… – И тут Шляпник с тревогой посмотрел на товарища, не станет ли и он отрицать. Но Соня не отрицал ничего, ибо спал крепким сном. – После этого, – продолжал Шляпник, – я нарезал себе еще хлеба».