Никто, кроме президента
Шрифт:
10. БЫВШИЙ РЕДАКТОР МОРОЗОВ
Маяковский – подлый поэт. «Моя милиция меня…» Фу, продолжать противно! Глупость. Мерзость. Так и столкнул бы рифмоплета с пьедестала на Маяковке, прямо в лапы окрестных ментов. Вот бы он покрутился, объясняя им, чего он такой дылда, чего такой каменный, чего ошивается у станции метрополитена. Представляю их разговор. Он им, значит, гордо: я поэт, зовусь я Цветик. А они ему: нам по барабану, поэт или ассенизатор. Скажи-ка, дядя, не шахидам ли ты знак подаешь, где фугас закладывать? Точно нет? А чем докажешь, что нет? Ну-ка, похрусти доказательствами. Не имеешь? Ни веского, цвета морской волны? Ни пожиже, цвета вишни? Ни самого пустякового, желтенького, с Большим театром? Ах, у тебя одна паспортина в кармане – древняя, краснокожая?
Я осторожно выглянул из-за угла и с облегчением увидел, что путь свободен. «Мой» мент перешел дорогу и отыскал себе другую жертву – испуганное лицо кавказской национальности, состричь с которого можно втрое больше, чем с бедного продавца прессы.
Кажется, пронесло. Но толку-то? Непродуктивный выдался денек. Глянец совсем плохо идет. Еще не взяли ни одной «Атмосферы», ни одной «Мансарды», ни одного паршивого «Каравана историй» – одни только газеты разбирают: «Листок», «Новый Курьер», «Вечерку». Притом два подлеца утром опять корчили гримасы, узнав, что «Свободной» я не держу. А еще трое поскандалили, что, мол, пресса мятая. Но как же ей быть не мятой, когда я ее на животе ношу! Будто мать твоя Ниловна – листовки. Если вам не нравятся мои газеты – пожалуйста, выписывайте свои на дом. Или поищите среди газетных автоматов в метро хоть один несломанный. Или вон делайте крюк в полкилометра от метро, бредите к киоску, но едва ли в утренний и вечерний наплывы киоскер будет на месте. Зря мы, что ли, Галине Борисовне сбрасываемся?..
– Виктор Ноич, «Московский листок» есть? Остался?
Мой постоянный покупатель подошел. Знает, как меня зовут. Знает, что спрашивать надо вполголоса. На полтинник сдачи может махнуть рукой. Идеальный клиент, таких мало.
– Для вас – всегда есть. Сейчас вытащу, только заслоните меня, а то мент вроде смотрит. Вот, держите.
– Ой и нам «Листок», и нам! Мы тихонько.
Две примелькавшиеся тетки-работяги, обе уже ученые, молодцы, встали правильно. Я-то прикидывал, что вечерний клиент кончился, однако идет еще, родимый! Ползет, шевелится. Наверное, где-то в центре пробка была или метропоезд взял внеплановый тайм-аут. Рано мне сворачиваться. Глядишь – я и норму свою сегодня наверстаю. Нил десперандум, как говорили древние латиняне. Не надо отчаиваться. Эх, хоть бы еще «Elle» кто взял! Таскаю его на пузе уже третий день, спасибо, что в пластик закатан…
– «Листок» есть, батя?
Бритый качок. Смотришь на таких и умиляешься: с этакой мордой, с этакими бицепсами, а ведь буквы знает! Жива, Самая Читающая.
– «Вечерка» осталась, молодой человек?
Пенсионерка в очках. Интеллигентная. Кефирчиком пожертвует, но свою вечернюю газету купит и вместе с соседкой изучит, от логотипа до прогноза погоды. А потом кошке подстелит.
– «Московский листок» не кончился?
Солидный господин в белом пиджаке. Такие обычно «Коммерсантом» интересуются. И, если вокруг никого нет, «Пентхаусом».
– «Советская Россия» есть?
Дед с орденскими планками и суровыми желваками на щеках: все вокруг – предатели, мир – бардак. Атлантида давно пошла ко дну, но «Вестник Атлантиды» еще берут. А вдруг она всплывет назло законам физики? Сильна же в народе вера в невидимый град Китеж, ничего не скажешь. Верят! И при этом все знают: всплывают обычно трупы или оторвавшиеся морские мины.
– Есть сегодняшний «Листок», мужчина?
Бальзаковская дама, от тридцати до пятидесяти. Из всех искусств важнейшим является макияж.
Спокойно, господа и товарищи, по одному, не толпитесь. В Греции все есть, кроме «Свободной газеты». Ее не ношу принципиально. Остальное – в наличии, даже «Вести» и «Совраска»… А «мой» мент, слава те, Господи, еще одного гостя отловил, теперь прижал его к стене и доит; на меня – ноль внимания. Что бы коренные москвичи делали, не будь у нас громоотводов в виде Дагестана, Азербайджана, Грузии? Менты бы наверняка взялись назначать кавказцами русских. По принципу Геринга: «Кто у нас еврей, решаю я!» И двигались бы люди по Москве короткими перебежками: глаза в землю, голову в плечи, в кармане стольник; ты ничего не сделал, но кругом виноват. «Граждане, при наезде ментов эта сторона улицы наиболее опасна!..»
– «Elle» есть?
Девушка, вы чудо! Есть, конечно, для вас со скидкой. Что еще? «Московский листок»? Конечно, о чем речь! Вот он, берите, даже не мятый для вас найду!
– «Листок» есть? – Дама с собачкой.
– «Листок» есть? – Мужик с портфелем.
– «Вечерка» осталась? – Еще одна бабушка.
– «Листок» есть? – Еще одни бицепсы.
Что-то сегодня «Московский листок» хорошо разбирают – я уже раза три бегал за ним на базу. Не иначе, убили кого. Или у Расторгуева в бане фанатки нательный крестик сперли. Или, может, Кристина Орбакайте опять разводится с Киркоровым. А вдруг в горах Памира отыскался снежный олигарх, задолжавший казне со времен русско-японской войны? Пора бы уж. После Каховского у нас давно никого не раздевали, народ соскучился… Да, надо будет, пожалуй, один экземпляр «Листка» себе заныкать и почитать за чаем. Когда я был главным редактором «Свободной газеты», то каждое утро начинал с чтения прессы. И красным цветом отмечал те материалы, где другие обогнали нас. А синим – где мы обставили их. «Листок» я в ту пору презирал за желтизну, зато теперь его почти люблю, кормильца. Если у меня снова будет своя газета, я расширю палитру: добавлю к строгости «Independent» немного развязности «СПИД-Инфо». Кто бы мне еще денег на газету дал?..
– «Листок» продадите? – Очкарь-технарь.
– Есть у вас «Московский листок»? – Женщина с двумя кошелками.
Эх, были бы у меня деньги! Когда Шкурович растратил миллион из бюджета «Обскуранта» на брильянты для певички Глаши Колчак, я чуть не заболел с горя. Не «Обскуранта» мне было жаль: мусорная газетенка, без стиля, без линии. Но чтобы газетные деньги так, дуриком, просадить на цацки! Будь у меня миллион, я бы…
– «Листок» есть, дяденька? – Пацан лет восьми.
– Мне «Московский листок»… и еще «Караван историй». – Студентка. Красавица. Умница.
– Дайте «Листок». – Дородная мамаша с огромной коляской.
Ее коляска отлично прикрыла меня от мента. Но он и так смотрит в другую сторону: кто из брюнетов еще ходит, не заплатив ему?
– «Свободная газета» есть? – Банковский клерк, наверное.
Нет у меня «Свободной газеты»! Нет и не будет! Пусть теперь как хочет, так и живет без меня, – даже в руки не возьму. Когда меня выкинули из редакторского кабинета, я месяц ждал, что вернут обратно. Весь месяц каждое утро надевал галстук и сидел у телефона. Не позвонили. Еще месяц отказывался от любых предложений, хотя меня звали замредактором в «Курьер» и обещали свою колонку в «Российской». Но я уперся: либо все, либо ничего. Либо главным редактором газеты, либо газеты в метро продавать. Третьего не хочу. Сперва было забавно – Виктор Морозов прессой торгует! Через полгода даже втянулся: чтобы пересидеть – место спокойное, тихое. Но тут какие-то бедолаги имели несчастье отравиться купленными в метро беляшами. Санэпиднадзор, не будь дурак, вколотил мэрии космических размеров штраф. И мэрия, найдя повод, моментально изгнала торгующих из подземного храма имени бывшего Кагановича. Причем турнули всех без разбора. А отдельным постановлением нам, «ручникам», запретили на полкилометра подходить к метро. Как хочешь, так крутись. И эта страна дураков еще борется за звание империи!..
– «Московский листок» есть? – Парень в спецовке.
На, отдаю предпоследний, последний – себе. Всех прочих тоже осталось по одной, плюс два глянца в целлофане. Их на завтра.
– Эй ты, «Листок» есть?
А вот и «мой» мент подвалил! Встал напротив и ухмыляется. Надеется сейчас и меня подоить. Я уверен, нас выперли из-под земли, чтобы ментам не повышать зарплат. Вместо нала им платят указиками-векселями. Что мэрия, что Госдума. Вот вам, служивые, дивные правила регистрации приезжих. Вот вам, соколики, запрет на распитие пива в общественных местах. А уж как обращать в деньги эти бумажки, вы знаете. Чай, не первый год замужем…