Никто не умрет
Шрифт:
Ивана узнала его - это был тот самый рыжий монах, которого она видела. Он подошел к Илье, посчитав его главным в группе европейцев и очень энергично на китайском языке, приправляя его жестами, стал что-то ему объяснить.
– Я понял, что тебя зовут Ту. Да, я понял. Но что ты от меня хочешь, я не понимаю. Тебе нужны деньги? Ты извини, не могу дать. Я не знаю, хватит ли нам до конца поездки того, что я наменял на таможне.
– Илья отрицательно покачал головой и развел руками.
Ту, видимо, понял, что объяснять что-то гостям бесполезно, повернулся и очень быстро побежал в сторону хижин, расположенных за храмом. И через пару минут он их догнал - путешественники не успели даже выйти за ворота. В одной руке у Ту был увесистый мешок, а в другой - длинная палка по всей длине гладкая, отполированная его ладонями. Ту больше ничего не стал объяснять, просто
– Кажется, он хочет пойти с нами, - догадался Илья.
– Не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, все-таки хорошо. И если он будет за нас объясняться с местными жителями, то даже очень хорошо. Но может быть и не совсем хорошо, потому что как мы ему будем объяснять, что нам нужно.
Сомнения Ильи по поводу полезности Ту были напрасными. Не смотря на то, что он не говорил ни по-русски, ни по-английски, казалось, он понимает все, что от него хотят. Он очень удачно вел переговоры с местным населением насчет ночевок и питания и был хорошим проводником. Он показывал кратчайшие дороги, находил удобные тропинки, выбирал самые пологие склоны.
Илья заметил, что Ту проявляет к Иване особую заботу. Он не спускал с нее глаз, если она забегала вперед, настораживался и старался от нее не отставать, а на привалах устилал ее место охапкой травы и подавал еду.
– Между прочим, Ту может отказаться от монастырской жизни и вернуться в наш суетный мир, - сказал Илья, подмигнув Иване, - Не ровно к тебе дышит мальчик. Еще бы, не часто здесь встретишь европейку, да еще такую красавицу.
Ивана покраснела от похвалы. Хотела возразить, что это для китайского монаха она кажется красивой, а на самом деле ничего особенного, но ее опередила Соня.
– Не выдумывайте, - возразила она, - Ей еще рано думать о мальчиках.
– Не скажите, - покачал головой Илья.
– Замуж, может быть и рано, а вот думать и выбирать уже нужно. А то потом прилипнет к ее неопытной в любви душе какой-нибудь прохиндей, испортит жизнь. Надо - надо чувства с малолетства развивать. И к мальчикам, и к старшим, особенно к родителям...
– Ну, хватит нам мотаться по чужой стране, - Соня быстро свернула неудобный разговор о родителях племянницы, - Поехали уже домой, а то я так всю клиентуру растеряю. Пациенты стали такие нетерпеливые. И врачей развелось слишком много. Только получит диплом, а уже рекламу дает "гарантируем". Что они могут гарантировать? Разве вырванный зуб обратно вставишь? А сломанную челюсть разве восстановишь? А люди хотят верить, что лучшее можно сделать дешевле. Всегда выбирают дешевле. Не знаю, как можно еще дешевле, чем есть... ох, уж эта мне конкуренция. Вот раньше было лучше, когда рекламы такой не было. Люди узнавали по знакомым, знакомые плохого врача не посоветуют. Все, Илья, погуляли немного, спасибо за приятное путешествие, а мне пора уже. Время зря теряю. Останусь на бобах, а мне еще Ивану на ноги ставить...
Илья взгрустнул, слушая монолог Сони. И хотя его усилия по поиску следов полка своего отца пока еще не дали результата, он не считал, что потерял время зря.
На следующий день Илья решил прекратить поиски, но сначала - сделать последнюю ходку. Их последний привал состоялся на краю оврага, густо поросшего кустарником и деревьями. Где-то недалеко находился китайский пограничный пост, но их никто не беспокоил, хотя в их сторону время от времени сверкал зоркий глаз бинокля. Сквозь густые кроны деревьев проблескивали воды Ханка. Ту, держась за ветви деревьев, скатился по склону к воде, а через полчаса также, хватаясь за ветки, вернулся обратно с парой довольно увесистых карпов. Илья, похваливая домовитость своего проводника, разжег костер. Монах почистил карпов, разделили их пополам, достал из мешочка, привязанного к поясу, китайские пряности, назначение которых неискушенный в азиатской кухне европейский человек не в состоянии запомнить, приправил ими рыбу. Срезал прутики с деревьев, очистил их от коры, и насадил на эти импровизированные шампуры подготовленный полуфабрикат. Костер к тому времени прогорел. Илья поддерживал тлеющие угли в нужной кондиции, постоянно помешивал и обмахивал их своей панамой. При этом он вел пространные политические беседы. Ту разложил свои шампуры с рыбой над поверхностью углей, поворачивая их так, чтобы они прожаривалась равномерно со всех сторон. Когда первая порция - половинка с головой, прожарилась, он показал ее Илье, чтобы тот оценил качество его работы, а затем, улыбаясь во весь рот и гордясь собой, передал ее Соне. Та с наслаждением вдохнула аромат, закрыла от удовольствия глаза, изобразив на лице крайнюю степень восхищения, чтобы порадовать повара, но есть рыбу не стала и передала весь прутик Иване. Ту этим был несколько озадачен, так как рассчитывал оделить Ивану сам. Следующий шампур с передней частью рыбины он отдал Илье. Но тот так же изобразив на лице наслаждение, передал его Соне, и этим опять удивил парня.
– Не бери в голову, парень. К черту ваши китайские условности. У русских мужчины воспитываются иначе. Добытчик кормит, а еду распределяет хозяйка. Матриархат у нас, привыкай, - Илья подмигнул Иване, но она не видела ужимок астронома, так как с наслаждением поедала ароматное вкусное белое мясо, которое таяло во рту.
– Мы, русские, и воевать умеем, пух-пух, - Илья вытянул вперед палец, словно целился из пистолета, - пуф-пуф. И заботиться о женщинах и детях отцами нашими приучены.
Ту, который очень внимательно выслушал Илью, вдруг отложил свою часть рыбины сторону, молча встал и скрылся среди деревьев.
– Обиделся что ли?
– спросила Соня, глядя ему вслед.
– Нет, по нужде отошел, - констатировал Илья, приступая к поеданию рыбьего хвоста, который предназначался ему.
– Удивительный народ, китайцы. До сих пор коммунисты правят. Правильно. Не надо своих правителей с дерьмом мешать. Кто не без греха. И всегда есть что-то хорошее. Стоит сомнения в душах людей зародить, так начнется такая смута, что потом белое от черного не отличишь. В такой громаде, как наша страна или Китай, нельзя будить дух бунтарства. Это такая зараза, что ни один строй долго не выдержит.
– Так вы за Советский Союз или за Царскую империю?
– улыбнулась Соня, вынимая мелкие рыбьи косточки изо рта.
– Да хоть и империю. Лишь бы народ уважал своих предков, какими бы они дураками ни были.
– Предки! Молодежи надо сначала научиться живых стариков уважать. А оно вон что, за медали готовы убить героев. Деньги во всем виноваты... и сериалы эти про убийства, книги о разных вампирах. Вот от чего сперва надо спасать народ - от культуры нынешней, а потом уже об умерших заботиться. Им-то уж все равно, уважают их или нет. Я девочку свою всегда блюла сама. Телевизор при ней даже новости не смотрела, книги только из старых авторов давала читать. На школу и на улицу надежды нет. Вот если бы каждый дома уделял своим детям внимание, прививал им уважение к родителям...
Соня примолкла, спохватившись, что случайно тронула запретную тему. Илья с жалостью посмотрел на Ивану, подумал: "бедняжка, всегда под контролем, каково ей?". Та увлеченно разглядывала присевшую на травинку красивую бабочку. Она не слушала разговоры, отложив в сторону свою недоеденную рыбу, склонилась над невиданным созданием, которое легко вспархивала яркими крыльями, удерживая равновесие. Открывала и закрывала их, словно показывала свое бесподобное одеяние на бис.
– Фея, фея, где твоя волшебная палочка?
– прошептала Ивана улыбаясь.
Вернулся Ту, он заговорил громко возбужденно, размахивая руками. Бабочка испуганно вспорхнула, поднялась над кустарником и исчезла за ним. В потоке фраз Иване послышались звуки, похожие на какие-то русские слова. "А может быть он - внук русских раненных солдат, которых лечили в монастыре?" - подумала Ивана.
Ту взял Илью за руку и потянул за собой. Они ушли вдвоем, оставив женщин убираться у костра, и вернулись, когда мусор и кости были сожжены. Илья казался возбужденным не менее своего проводника. Он рассказал, что Ту, пока они набивали животы пойманной им рыбой, ходил по лесу и нашел несколько окопов и землянку. В землянке Илья обнаружил планшетку с картами и гильзы с именами, которые носили солдаты, чтобы их могли опознать раненными или убитыми. Оружия там не было, но Ту так красноречиво показывал, как стреляет автомат, что Илья не сомневался, раньше он здесь находил оружие. Но почему тогда до сих пор водил вокруг да около, а не привел сразу же в это место? Этот вопрос возник в голове Ильи и тут же пропал. Он перебирал бумаги в планшетке, будто самую большую в жизни ценность - бережно и осторожно. Время не пощадило ни кожаный планшет, ни бумагу, хранящуюся в нем. Гораздо лучше сохранились скрученные бумажки с именами, запаянные в нательные патроны. Соня украдкой утирала глаза, читая вслух имена, Илья сидел, обхватив седую голову руками, Ту нетерпеливо переминался с ноги на ногу поодаль, а Ивана постоянно думала: "Почему я не могу это изменить, ну почему? Так не должно быть. Нельзя, чтобы люди умирали по чужой воле. Это нечестно. Нужно все это исправить".