Никто не знает
Шрифт:
Глория чувствовала себя на вершине блаженства, поднимаясь по величественной мраморной лестнице. Ее страшно радовало, что Мерили куда-то запропастилась. В этот вечер царицей бала будет она, Глория. В переливающемся золотистом платье она чувствовала себя как Золушка на балу во дворце. В ее сторону поворачивались не только мужчины, но и женщины: она определенно произвела впечатление своим появлением.
— Дорогая, ты выглядишь сногсшибательно, — шептал ей на ухо Ван, — потрясающе выглядишь. Они все рты раскрыли. — В азарте он
Глории понравилось сравнение с Золушкой. С тех пор, как Мерили стала маленькой киской Уэбба, Глория чувствовала себя замарашкой. Все внимание доставалось Мерили. Ей осточертело оставаться в тени. Она улыбалась и, весело смеясь, потягивала шампанское, а Брайан Меллер тем временем настраивал на нее камеру. Глории хотелось блистать на видеозаписи, которую делал Брайан. Ей было известно, что этот материал должен войти вступительными кадрами в фильм «Бархатные ночи в Венеции». Благодаря этой картине ее дела снова пойдут в гору. Позируя для камеры, она игриво уткнулась в шею Вана.
— Мило, крошка, — одобрил он.
— Всегда пожалуйста, — улыбнулась она.
Глория считала, то Ван Йенсен относится к ней по-дружески. Он отдавал ей предпочтение и говорил об этом. И хотя в кадре Мерили с Ваном изображали вулкан страстей, после съемки они никогда не испытывали друг к другу особого влечения. И судя по всему, теперь отсутствие Мерили его нисколько не огорчало. Глория ценила преданность. Она взяла Вана за руку и решила для себя, что в жарких сценах, в которых должна была состоять страстность «Бархатных ночей», она будет не только играть пылкость, но и покажет, что неравнодушна к нему, и постарается, чтобы ему это понравилось.
Брайан был очень доволен собой. Какой он молодец, что умудрился служить двум хозяевам, причем одновременно. Он использовал каждую возможность, чтобы снимать то, что требовалось ему, но делал это так, чтобы Тони не догадался, что он старается не только для «Санкоуст ньюз».
— Слушай, ты посмотри, кто там, — проговорил Тони, и взгляд его сделался масленым. — Там же Касси Шеридан из «Вестей».
Брайан промолчал.
— Пойду представлюсь.
«Это удачно, — сказал себе Брайан, — теперь можно свободно поснимать для Уэбба».
Пока Феликс, следуя указаниям Лероя, что-то снимал по верхам, Касси угощалась креветками, курятиной и пирогом с кремом, которые разносили официанты. Она потянулась, собираясь взять еще один кусочек креветки, и в этот момент какой-то мужчина рядом с ней похвалил ее кольцо: «Какая красота».
— Спасибо.
— Говорю вам это как специалист, я — ювелир Лесли Себастьян, — представился он.
Касси взяла бокал в левую руку и, отвечая на приветствие ювелира, в свою очередь назвала себя:
— Касси Шеридан.
— Мне ваше лицо кажется знакомым.
— Я работаю в «Вестях».
— Рад познакомиться, — с улыбкой кивнул он.
Касси рассчитывала, что их разговор продолжится, но разговориться им не дали, кто-то тронул Лесли Себастьяна за плечо.
— Простите, — извинился
Касси повела плечами и отправилась за очередным бокалом вина.
Когда Уэбб сообщил Лу-Энн, что берет с собой Глорию и Вана, нельзя сказать, что она сильно этому обрадовалась, но и особенно возражать не стала, так как муж уверил ее, что все будет в рамках приличий. Чтобы и дальше вести образ жизни, к которому она так успела привыкнуть, ей следовало идти на некоторые уступки. И в конце концов, в своем следующем фильме Уэбб собирался снимать, как он сказал, Глорию, а не Мерили, к удовольствию Лу-Энн. С первой встречи в офисе Уэбба с Мерили она невзлюбила эту темноволосую красотку. Но Уэбб просто помешан на ней, иначе не скажешь.
Лу-Энн поставила себе целью поговорить с наибольшим количеством гостей. Это была ее работа как члена комитета по сбору средств в благотворительные фонды. С большей частью гостей она была знакома лично либо знала в лицо. В основном одни и те же лица мелькали и на других светских и благотворительных собраниях, проводившихся в Сарасоте на протяжении всего года. Но что это за женщина у бара в черных брюках и футболке? На секунду Лу-Энн даже поморщилась от неудовольствия. Женщина, несомненно, хороша собой, но появиться в подобном наряде на таком вечере было бестактностью с ее стороны.
Для разговора с глазу на глаз такой укромный уголок, как внутренний дворик за домом, подходил как нельзя лучше. Двое пришедших уселись у постамента с бронзовыми фигурами легендарных Ромула и Рема.
— Я уверен, что кольцо то самое, что купили вы, — уверял ювелир. — Оно было одно в своем роде. А мое клеймо внутри устраняет всякие сомнения.
— А что за человек его принес?
— Мне не приходилось видеть его раньше, — сказал Себастьян, — а имени своего он не назвал. Но могу сказать точно, что в магазин он никогда не приходил. Это случайный человек на площади Сент-Армандс.
— А как он выглядел?
— Пожилой, крупный, с седыми усами. Если бы его одеть поприличнее, вид имел бы очень представительный. Кожа загрубевшая, но не от плавания на яхте, и гольф здесь ни при чем. Руки этого человека привыкли к физическому труду.
— Вы купили у него кольцо?
— Нет. Я сказал, что уже поздно и что у меня назначена встреча в другом месте. Я посчитал нужным сначала поговорить с вами. Мы договорились, что он придет завтра. Полиция будет поджидать его. — Себастьян вопросительно посмотрел на собеседника.
— Вы уже сообщили в полицию?
— Нет, я хотел узнать ваше мнение. Я не был уверен, захотите ли вы, чтобы сюда вмешивалась полиция, потому что кольцо для нее покупали вы.
— Мне нужно подумать, Лесли. В конце вечера мы встретимся, и я скажу, что надумал.
Когда на лужайку перед особняком выбежали музыканты группы «Соседские ребята», гости усердно зааплодировали, но обошлось без бешеных восторженных выкриков, которыми обычно сопровождалось их появление перед публикой.