Никуда не уйти от любви
Шрифт:
— Я осторожно… — сказала Таня.
Мотоцикл двигался рывками, то ускоряя, то резко замедляя ход, но руль был послушен ее рукам, вправо повернешь — поедет вправо, и с газом она в конце концов разобралась: насколько сильно нажимать рычаг на руле, чтобы скорость была нормальной, а если возникнет опасность перевернуться, можно не сбрасывать резко, а чуть уменьшить. С этого момента водный мотоцикл ей очень понравился. Она мчалась по голубым волнам, то уплывая далеко от берега, то возвращаясь к нему, то выскакивая за мыс, который скрывал окрестности. Ладони Игоря прижимались к ее животу, вызывая желание резко увеличить скорость, а губы его, похоже, целовали ее шею и плечи.
— Игорь, не хулигань! А то перевернемся, — командовала она, управляя мощной машиной и чувствуя себя почти капитаном корабля.
— А я что? Я держусь за тебя. Тань, ты гоняешь прямо как в «Формуле-один».
— А ты как думал?! Я и есть «Формула»! — торжествующе кричала Таня. — Ты можешь убрать руки с моего живота? Дышать трудно.
— За что же я буду держаться?
— Там ручки есть.
— Это запрещено правилами безопасности. Если едешь вдвоем, нужно держаться за водителя.
— А ручки сделаны специально для пассажира!
— Это когда мотоцикл движется медленно, а когда быстро… Сбавь скорость, не то перевернемся.
— Ну и что?
Таня и не думала сбавлять скорость, напротив, сильнее нажимала на рычаг газа, мотоцикл ревел мотором, совершая длинные прыжки, а она не замечала этого. Было просто радостно на душе, и то, что пальцы Игоря спустились ниже положенного, и то, что его губы целовали ее шею, лишь усиливало ощущение неистового восторга. Она летела по волнам, теплый морской воздух развевал светлые волосы, солнечные блики играли на голубой воде — это было похоже на чудесный сон.
Игорь заплатил пятьдесят долларов за полчаса. Как же быстро они кончились!
— Мне жутко понравилось. — сказала Таня, когда они вышли на берег и сняли спасательные жилеты — Завтра покатаемся снова? Или нужна особая плата за это?
— Конечно, нужна, — с нарочитой серьезностью ответил Игорь. — И непременно особая. Царская, королевская. Это ты рядом. Вот и все. Лихая мотоциклистка.
— Ой, не ври, — хлопнула она его по плечу.
— Хотел бы. да что-то не получается. Завтра будем кататься целый час.
— Нет. это слишком дорого. Полчаса вполне достаточно. Но ты держал свои руки чересчур низко! — вспомнила Таня и погрозила пальцем. — Чтобы этого больше не было.
— Действительно? Извини, Тань, я совершенно не помню, где были мои руки. Ты такие виражи закладывала на скорости, что я от страха забыл все на свете. Где мои руки, где мои ноги…
— Где голова! А говоришь, не получается врать. Они медленно возвращались к своей пальме, Таня держала Игоря под руку.
— Да какое это вранье? Так… стеснительность.
— Это теперь называется стеснительностью?
— Это называется по-другому, а насчет объяснений… Хорошо, скажу честно. Я забыл обо всем на не потому, что ты морская лихачка, а потому, что была рядом.
Таня посмотрела на Игоря и засмеялась. Он тоже засмеялся и обнял ее. Она не возражала. Мир изменился, и центром его была уже не Оксана, а этот улыбчивый парень. Его руки были приятными, даже когда нахальничали. его губы были нежными и ласковыми. Так, в обнимку, они и появились перед мрачной Оксаной, которая окинула их ледяным взглядом и снова уткнулась в журнал. Таня легла на свой шезлонг. Игорь устроился рядом на траве. Минут пять она лежала, закрыв глаза, а потом посмотрела на Игоря и улыбнулась. Он тоже смотрел на нее.
— Я вспоминаю, как летела на мотоцикле, и теперь даже страшно становится. Могли запросто перевернуться. А тогда ничего подобного не чувствовала.
— Эго потому, что я сидел сзади и широко расставлял ноги, чтобы вовремя оттолкнуться, если начнем падать.
— Какие ноги?
— Ну, какие… Свои, конечно. А какие еще у нас ноги есть?
— Еще мои, хорошо, что не их ты расставлял!
Таня протянула руку, звонко шлепнула Игоря по спине и засмеялась, представив, как он пытался отталкиваться ногами от воды. Игорь блаженно зажмурю глаза, показывая, как приятен шлепок ее руки.
Оксана тяжело вздохнула, бросила на траву журнал, вскочила с шезлонга и пошла к морю.
— Ей не нравится, что мы вместе, — сказал Игорь.
— Не суди строго, она просто… переживает, что осталась одна. Но я ей не нянька, даже если ее муж заплатил за мою путевку. Кстати, скажу тебе правду — я работаю в библиотеке, получаю две тысячи рублей в месяц и сама никогда бы не смогла приехать в этот рай.
— Да мне абсолютно все равно, где ты живешь кем работаешь. Но… таким поведением она тебе весь отдых испортит. Хочешь, я куплю тебе номер, будешь жить одна? Можем задержаться, если пожелаешь, визу продлить несложно.
— Ты с ума сошел? Не нужны мне такие подарки. Или думаешь, если я библиотекарша…
— Да никакая ты не библиотекарша, просто красивая девчонка, и все дела.
— Так я тебе и поверила.
— Это легко доказать. У тебя зеркальце есть?
— Я себя видела в зеркале.
— Ты-то здесь при чем? Я тебе себя покажу. Увидишь в зеркале, с каким восхищением смотрю на тебя, и сразу все поймешь.
Не поймешь, когда он говорит серьезно, а когда начинает дурачиться. Но ведь ей это нравится, и даже когда возникает двусмысленный разговор, как про ноги, — нравится. Да она сама провоцирует эту двусмысленность, поддразнивая его. Игорь ничем не походил на Виталия, за которого она собиралась выйти замуж. Тот был серьезный, деловой, суетливый, а с этим… просто интересно. Легко и весело.
— Пойдем искупаемся? — предложила Таня.
— Чуть позже, ладно, когда твоя подруга вернется.
— Боишься, что увидит нас?
— Боюсь, что утопит меня.
Таня грустно усмехнулась. Конечно, не утопит, но может испортить настроение. Неприятный холодок засквозил меж лопатками — да нормальная ли она если так ведет себя? Вспомнить скандалы в Москве, получается — не совсем.
14