Никуда не уйти от любви
Шрифт:
Его — не хотелось, но что поделаешь.
Самолет коснулся шасси бетонки аэропорта, Оксана с облегчением вздохнула, сбросила ремень безопасности. В салоне послышались аплодисменты, пассажиры благодарили летчиков и Бога за то, что долетели.
— Танюш, Бахов нас будет встречать, не нужно кочевряжиться перед ним, ладно? Слушай, да у нас с тобой все впереди! Устроим такой праздник, закачаешься! А потом я что-нибудь придумаю, найду тебе классного мужика. Клин клином вышибается, так ведь говорят?
Таня промолчала, взяла свои сумки и пошла к выходу. Оксана поздно спохватилась, да и сумок
— Пропустите, у меня срочное дело! — сказала Оксана, пытаясь протиснуться между людьми, но они стояли плотно, да и вещей у всех было немало.
— У каждого такое же срочное дело, — неосторожно сказала полная женщина с химией на голове.
— А ты заткнись, овца откормленная! — заорала Оксана. — Не то скажу телохранителям — с грязью тебя смешают!
— Ах, ты, сучка бандитская! — крикнула женщина. — Да я тебя сама скручу и в отделение доставлю за оскорбление личности!
Остальные пассажира молчали, но еще теснее сгрудились в проходе, не давая Оксане ни малейшего шанса догнать подругу. Пришлось ей скрипеть зубами и ждать.
Самолет подрулил прямо к «рукаву» здания аэропорта, и Таня в числе самых нетерпеливых москвичей покинула воздушный лайнер. Прошла «зеленым» коридором, поскольку ничего запрещенного не везла. Прямо за постом таможни нетерпеливо прохаживался Бахов в сопровождении Миши. Несмотря на то что самолет приземлился вовремя, он уже устал ждать. Заметив Таню, Бахов шагнул к ней, намереваясь обнять и поцеловать девушку, а Миша хотел взять ее большую сумку.
— Здравствуйте, Иннокентий Петрович, — сказала Таня. — Спасибо вам за путевку, надеюсь, верну потраченные деньги. — И прошла мимо.
— Танюша, Танюша… — изумленно пророкотал Бахов и замер с раскинутыми в стороны руками.
Пассажиры с чемоданами и сумками (в «Ил-86» багаж можно брать с собой) шарахались в стороны от него, опасаясь, что Бахов начнет обнимать всех подряд.
— Догнать? — спросил Миша.
— Да нет… — Бахов наконец-то опустил руки. — Подождем супругу, пускай объяснит, что у них там приключилось.
Оксана не отдала Мише сумки, а просто бросила их на пол, чмокнула мужа в щеку.
— Кеша, почему ты не смог приехать? Это самая кошмарная поездка, сплошные мучения!
— Но ты же сама хотела, дорогая, поехать с подругой! — возмутился Бахов. — А что с Таней? Почему она проскочила мимо, как будто…
— Да я ж тебе говорила! Курортный роман! Несчастная любовь у нее, видите ли! Дура, не слушала меня, а потом же во всем и обвинила! Если бы ты приехал, может быть, помог бы. Теперь и не смотрит на меня, ты только представь, а? Это — за все хорошее, что я для нее сделала! Я виновата, что у него оказалась куча других телок!
— А ты сама? — спросил Бахов, внимательно глядя ей в глаза.
— Да просто ужас! Думала, будем вместе отдыхать, загорать, купаться, никаких мужиков, и оказалась совсем одна. У меня-то — никаких, но и подруги тоже нет! Она с этим придурком прямо-таки не расставалась.
— А кто он?
— Какой-то бизнесмен, на Тверской живет.
Бахов начал догадываться, в чем дело. Если на Тверской, наверное, крутой парень, не сравнить с
— Пошли в машину, по дороге все растолкуешь, — со вздохом облегчения сказал он.
Оксана взяла Бахова под руку, Миша подхватил сумки и они пошли к выходу из здания аэропорта.
— Ну а вообще-то понравилось? — спросил Бахов.
— Хороший отель, пляж, правда, не то что на Канарах, но море чистое, теплое, а жара!.. Если б не этот придурок, я бы и бы в Италию не поехала, в Турции лучше, только нужно жить не в отеле, а в квартире, но — с питанием и отеле. Ты бы видел, как там кормят! В пяти звездах такого не было, точно тебе говорю. Почему ты не смог приехать, Кеша?
— Дела, дорогая. Ты знаешь, что у нас хотят отнять Верхнезеленку? А это больше миллиона чистой прибыли и год.
— Отнять или купить?
— Купить, но кто же продает дойную корову?
— Наверное, дадут немало, так продай, и хрен с ней, с этой Верхнезеленкой. Но какой же наглый этот парень! Прет как танк. А Танька, дура, и уши развесила, представляешь?
Бахов представлял. Ему интересно было другое, что сотворила Оксана, чтобы разлучить их? И как она будет нести себя, лишившись подруги?
«БМВ» скоро домчал своих пассажиров до Кутузовского проспекта. Бахов позвонил, дверь открыла Людмила.
— Отлично выглядишь, Оксана! — пропела она с фальшивой улыбкой. — Так загорела! А я праздничный стад накрыла. Иннокентий Петрович ждал тебя, переживал.
— Ты тоже отлично выглядишь. — сказала Оксана. — Все, вали домой, завтра придешь.
Улыбка медленно сошла с лица Людмилы.
— Иннокентий Петрович… — начала она.
— Иди, Люда, завтра как обычно. Иди, — сказал Бахов.
Он уже начал сожалеть о том, что жена лишилась подруги. Догадывался, что и сам лишился кое-чего, именно главного, о чем мечтал все дни, пока Оксана отсутствовала. Как ни крути, а Оксана — красавица, и попку ее не сравнить с Людмилиной…
В Москве шел дождь, и было холодно. Таня стояла на задней площадке автобуса, смотрела на серое пространство за окном. Здесь все было серым, унылым, и там — тоже. Весь мир стал серым и грустным. Потому что нет в нем Игоря, в этом обычном мире, в ее жизни… Невыносимо хотелось его увидеть, пусть даже подлого, изменившего ей, но — увидеть. Его глаза, с восторгом глядящие на нее, так ребенок смотрит на желанную игрушку, его мускулистое тело, почувствовать прикосновение его пальцев… его языка, как он ласкал ее, что он вытворял! Такого никогда не было, то есть было, но… не такое. Виталий был яростным и усердным тружеником в постели, он удовлетворял ее просто и понятно, а Игорь… С ним все было по-другому. Наслаждение было красивым, изысканным и оттого невероятно дорогим. Вспомнила, как он старательно размазывал сперму по ее животу, объясняя ее полезность для кожи, и улыбнулась. Он доводил ее до изнеможения языком, а потом быстро кончал и выглядел виноватым, смущенным… А она испытывала такое удовлетворение, какое и десять прямолинейных Виталиев не смогли бы дать.