Нил и египетская цивилизация
Шрифт:
Они крадут пищу у свиней, не говоря, как прежде: «Это для тебя, а не для меня», так они голодны. У ремесленников нет материалов для работы. Люди опустошили все тайники. В мастерских Дельты работают выходцы из Азии. Ни один египтянин больше не работает. Враги разорили мастерские.
Число людей в стране уменьшается. Оглянись, и увидишь, как брат хоронит брата. Мертвых бросают в реку. Нил превратился в усыпальницу. Женщины бесплодны. Они больше не рожают детей. И великие и убогие восклицают: «Если бы я мог умереть!» Маленькие дети говорят: «[Мой отец] не должен был допустить, чтобы я родился». Детей правителей швыряют о стены. Люди бегут из городов и селятся в шатрах. Двери, стены, колонны охвачены огнем. Но дворец
Положение в стране становится все хуже. Вот рассказ о разграблении принадлежащих царю административных учреждений: «Папирусы из величественного Зала Справедливости украдены, тайники опустошены. Магические формулы обнаружены и стали бесполезны (?), потому что запечатлелись в памяти людей. Учреждения открыты; документы на право землевладения украдены; так рабы стали хозяевами рабов. Чиновники убиты, а их папирусы украдены. Горе мне, свидетелю этой несчастной эпохи! Папирусы писцов-землемеров украдены. Пища в Египте для того, кто говорит: «Я приду и возьму». Законы [hapu] Дома Истины брошены в передней. Люди ступают по ним, а бедняки разрывают их на куски на улице. В Великий Дом Истины входят все, кто хочет. Бедняки входят в Великие Дома [Истины]. Дети Великих вышвырнуты на улицу. Мудрые люди говорят: «Да, это правда», а глупцы говорят: «Нет, это не правда». А тот, кто ничего не знает [царь?] думает, что в стране благополучно…»
Апатия и равнодушие царя становятся для него роковыми. Рассказ продолжается, теперь предложения начинаются со слов «Но узри!». Вероятно, они относятся к событиям, происходившим, когда само повествование не было окончено. Бунтари атакуют царский дворец и истребляют правящих.
«Но узри! Происходит то, чего никогда не происходило прежде. Царь погублен простолюдинами. Те, кто был погребен как божественные Соколы, пребывают в гробах. Люди, поправшие веру и закон, осквернили землю царства. Они осмелились восстать против Урея, что защищает Ра и умиротворяет Две Земли. Тайны страны, чьи границы неизвестны, раскрыты, царский двор свергнут в мгновение ока… Змея [защитника дворца] взяли из его укрытия. Тайны царя Верхнего и Нижнего Египта раскрыты».
Даже если признать, что нападение на царя и его семью произошло вследствие местного, стихийного восстания, положение двора отчаянное и исправить его уже нельзя.
«Нижний Египет стонет. Царские житницы открыты всякому, кто говорит: «Я пришел. Отдайте мне [это]». Доходы Царя иссякли. Но все же ему, Царю, принадлежит пшеница, ячмень, птицы и рыбы. Ему принадлежит белое полотно, бронза, масла. Ему принадлежат циновки и ковры… Паланкины и всякие прекрасные дары!»
В незавидном положении и придворные.
«Когда Правитель Города [визирь] отправляется в странствие, его больше не сопровождает эскорт. Тем, кто еще занимает высокое положение, о положении в стране ничего не говорят. Чиновники уже не занимают свои посты. Они словно перепуганное стадо без пастуха».
Смута – полная перемена социальных условий – переворачивает все с ног на голову. С сожалением, не лишенным юмора, рассказчик описывает бедствия знати и бывших богачей, многие из которых бежали из страны, а также грубость, жадность и глупость нуворишей: «Великие голодают и бедствуют. Их слуги стали господами и имеют собственных слуг. Знатные женщины бежали… [их дети] унижаются из страха смерти. Правители страны бежали, лишившись своих постов…»
Так пролетарии поднялись на вершину.
«Бедняки разбогатели, прочие лишились всего. Тот, у кого не было ничего, стал обладателем сокровищ, и Великие унижаются перед ним. Смотри, что стало с людьми! Тот, кто не мог построить себе даже хибару, теперь владеет [землями, обнесенными] стенами. Великие вынуждены трудиться в лавках. Тот, у кого не было стен, чтобы защитить свой сон, теперь имеет постель. Тот, кто
194
В восточных странах «тень» считалась богатством.
Новоиспеченные богачи держатся надменно и нагло.
«Бедняк стал богачом. Тот, у кого не было даже сандалий, теперь владеет драгоценностями. Тот, кто имел богатые одежды, теперь ходит в лохмотьях, а тот, кто никогда не ткал, одет как знатный человек. Тот, кто ничего не знал о лире, теперь владеет арфой. Тот, для кого прежде никогда не пели, теперь призывает Богиню Песни. Плешивый, не знавший прежде помады для волос, владеет теперь кувшинами, полными благовонных масел. Женщины, у которых не было даже сундука, теперь имеют шкафы. Та, что привыкла смотреть на свое отражение в воде, теперь глядится в бронзовое зеркало».
О слугах не может идти и речи, по крайней мере для бывших хозяев.
«Тот, кто не имел слуг, теперь владеет рабами. Тот, кто был знатен, теперь вынужден прислуживать. Тот, кто служил гонцом для других, теперь сам отдает приказания гонцам».
Для знатных женщин перемена социального статуса особенно трагична.
«Те, кто спал в супружеской постели, теперь спят на шкурах [на земле?]… они страдают, словно служанки… Рабыни стали хозяйками своих уст [195] . Золото, лазурит, серебро, малахит, сердолик, бронза и мрамор… теперь украшают шеи рабов. Страной правит роскошь, но хозяйки домов говорят:
195
То есть говорят что хотят.
«О, если бы у нас была пища!» Женщины… их тела страдают от старых одежд… [196] их сердца переполняет стыд, когда люди приветствуют их».
Аристократок ждет печальная участь.
«Знатные женщины голодают, а мясники досыта едят мясо, которое прежде приносили знатным женщинам. Женщины вынуждены отдавать своих детей [торговать ими?]. Тот, кто по бедности своей спал без женщины, теперь может позволить себе спать со знатной…»
Детей из богатых семей уже не отличить от остальных.
196
Они стыдятся того, что приходится носить лохмотья.
Сын знатного отца уже не выделяется среди прочих. Сын хозяйки превратился в сына служанки. Волосы спадают с голов всех людей [197] . Нельзя уже отличить сына знатного отца от того, у кого отца нет».
Что же стало с богами и мертвыми в результате переворота? Люди, стремящиеся наслаждаться жизнью, теперь скептически относятся к загробному миру. В условиях недостатка набожности, равнодушия и нехватки погребальных принадлежностей мертвыми пренебрегают. Более того, люди осмеливаются осквернять пирамиды и опустошать гробницы.
197
Юноши из знатных семей носили вьющийся локон, спадавший на плечо.