Нил и египетская цивилизация
Шрифт:
Божественное Слово правит Вселенной и в другом аспекте. Великие вселенские боги не только создали мир; они организовали его и подчинили дисциплине и порядку, которому подчиняются сами. Они являются творцами законов природы и нравственности. В герметических трудах ґ означает одновременно Разум и Слово. В египетских текстах у Ра, Демиурга, есть любимая дочь и советчик Маат, богиня Порядка или Закона и Истины, другими словами, Разума. В текстах подчеркивается взаимозависимость Ра и Маат. Маат, сущность Демиурга и в соединении с ним, является его жизнью, его дочерью и им самим. Она так похожа на него, что составляет основную пищу божественных существ; в ритуале она заключает в себе все духовные и материальные приношения, которые царь, от имени людей, должен преподнести богу. На изображениях в храмах бог вечно пребывает с Маат (илл. 40). Гимны, служащие комментариями к изображениям, предвосхищают возвышенные мысли Платона: «Ум и знания – вот пища для мысли бога, а мысль души питается созерцанием истины» («Федр»).
В части второй мы видели, какое значение имело это объединение
Подводя итоги, можно сказать, что в гелиопольской доктрине бог считался Разумом, замыслившим мир. Свои мысли он выражал посредством Слова, инструмента вечного творчества, органа управления, вестника закона и справедливости. Эта теория господствовала в духовной сфере, начиная по меньшей мере с V династии, и оказала значительное влияние на развитие государственных институтов.
Благодаря тесному союзу с властью, доктрина Гелиополя, сильная своими духовными и моральными догматами, была принята жречеством на всей территории Египта. Гелиополь, разумеется, не был единственным центром интеллектуальной и метафизической культуры. Бог каждого города заключал в себе достаточно могущества, чтобы стать Демиургом, по крайней мере в глазах сторонников его культа. Вставки в гелиопольские тексты дают некоторое представление о соперничающих системах. Птах из Мемфиса и Хнум из Элефантины сотворили всех живых существ, вылепив их на гончарном круге. Нейт из Саиса и Нут, Небесная Корова, были матерями Солнца до зарождения мира.
Ибис Тот снес яйцо мира в Гермополе Магна. Все эти, а также другие божества играли роль Демиурга в системах, объяснявших сотворение мира, но обо всех этих теориях мы узнаем через призму гелиопольской доктрины. В каждом святилище жрецы приспосабливали гелиопольскую теорию под своего бога. Учение Гелиополя стало источником, породившим сложные божества, в которых Ра сливался с богом города: Амон-Ра в Фивах, Гор-Ра в Эдфу, Себек-Ра в Крокодилополе и т. д. Хатор, ставшая женой Ра, превратилась в неизбежную спутницу богинь городов. Наконец, большинство этих богов стали главами эннеад. Прежде всего, нам известно об объединяющем действии доктрины и культа Гелиополя в отношении других святилищ [316] . Процесс объединения в религиозной сфере имел своим следствием ее нивелировку, что имело свои параллели в сфере политической.
316
Объединение доктрин (синкретизм) придает религии периода Птолемеев вид монотеизма, который ввел в заблуждение египтологов поколения Бругша, Пьере и Гребо. Не согласившись с ними, Масперо выдвинул тезис о фундаментальном политеизме.
Однако централизация в религиозной жизни стала результатом не религиозных потребностей египтян, а политической необходимости. Доказательством этого может служить неудачная попытка Эхнатона установить монотеизм.
Монотеизм никогда не был близок египтянам. Ответом на господство Атума-Ра стало появление противоположных течений. Мы видели посягательства Амона на Ра в период фиванской монархии и Птаха на прочих богов начиная с XIX династии. Самое значительное и наиболее раннее противостояние в этой сфере связано с богом Гермополя Тотом. Он олицетворял Разум и Божественное Слово, выражаемое в глазах народа его титулом «Повелитель Божественных Слов». Тот был изобретателем речи и письма, а следовательно, и магических текстов, а также магии в целом, повелевающей всеми силами природы и даже богами. Как мы уже убедились, гелиопольская доктрина отводит Тоту свою роль в процессе творения посредством Слова, называя его языком Атума и, следовательно, воплощением Слова. Другие тексты утверждают, что местом, где Атум, появившийся из Хаоса, провозгласил себя Солнцем Ра, была гора у Гермополя Магна. Там же Шу отделил Небо от Земли (Книга мертвых, глава XVII). Наконец, системе эннеады (Демиург и восемь других богов) противостояла школа Города Восьми Богов Хмуну или Гермополя Магна. Здесь правила октоада, восьмерка богов, чья совокупность растворилась в Тоте, во главе этой восьмерки не стоял девятый бог. Являлась ли октоада более древней теологической концепцией, нежели Девятка Гелиополя? Послужила ли она моделью, которую скопировали и развили жрецы Атума-Ра? Этот вопрос пока остается без ответа. Могло быть и так. Теологи пытались примирить Восьмерку и Девятку. На саркофаге XXII династии жрец Амона, отождествляющий себя с Демиургом, провозглашает: «Я тот Единственный, кто становится Двумя. Я – Два, что становится Четырьмя. Я – Четверка, что становится Восьмеркой. Я – Один, защищающий [Восьмерку]». В такой формулировке эннеада является компромиссом между октоадой Гермополя и Демиургом Гелиополя. Эти попытки смешения, значительную роль
Доктрина Осириса Доктрина Осириса находится на противоположном полюсе египетской религиозной жизни. Она также служит источником для народной и жреческой литературы.
Благодаря грекам, и в особенности Плутарху, легенда об Осирисе сохранилась лучше прочих. Я уже говорил о том, как в этой легенде бог Нила и растительности стал Добром, погибшим во имя спасения людей. Осирис также являлся предком царей, примером для своего сына Гора и прототипом фараона живого и мертвого.
Жреческое предание показывает, что Осирис был включен в гелиопольскую эннеаду в начале Мемфисского периода. Формирование процесса, результатом которого было включение земного бога в число богов небесных, происходило в Гелиополе параллельно с формированием его исторической значимости (см. часть вторую, главу 2). Наделенный особым погребальным статусом, подобающим богу, познавшему смерть и воскрешение, Осирис воцарился в некрополях, в то время как Ра утвердил свое господство над богами городов в мире живых. В Мемфисе он захватил владения Сокара, в Абидосе – территорию Хент-Аменти и получил храмы в большинстве городов. Демократическая революция упрочила его триумф, поскольку он стал богом народа. Мы уже видели, как в пору XII династии осирисовские обряды, которые поначалу были связаны исключительно с царем (празднество Сед), стали народным праздником. В эпоху фиванской монархии Осирис с каждым столетием расширял свою популярность. На закате египетской цивилизации, в эпоху Чужестранцев в образе Сераписа были объединены черты Осириса и Аписа. Божественная семья, состоявшая из Осириса, Исиды, Гора и Тота, занимала господствующее положение. Они пытались отыскать в осирисовской доктрине откровения «египетских мистерий».
Престиж Ра основывался на его положении Демиурга, а престиж Осириса на том факте, что, будучи богом землепашцев, он встретился со смертью и победил ее. История Осириса касалась проблемы смерти и возможности воскрешения. Поскольку боги и люди были чрезвычайно заинтересованы в этом, понятно, почему культ Осириса был столь распространен.
Рис. 66. Спеленутая мумия с маской на лице. Новое царство
Я уже рассказывал о том, как Сет стал причиной гибели Осириса, а также о том, какими средствами, в том числе и магическими, Исида и ее союзники спасли тело бога от тления. Тело Осириса было обработано натром и ограждено от контакта с воздухом при помощи покровов. Согласно легенде, изобретателем этих покровов был Анубис, именуемый Ut, Пеленатель (Тексты пирамид, § 574). Ему Ра доверил погребение Осириса. Исида довершила работу при помощи своего магического искусства. Заклинания (hekau) и магические формулы (akhu), изреченные ее устами (созидательными, как у всякого бога), превратили труп в бессмертное тело. Осирис стал первой мумией. Имитация движений вернула этому нетленному телу жизнь, которой оно лишилось. В каждой египетской семье сын исполнял погребальные обряды для своего покойного отца. Следовательно, Гор вел себя по отношению к Осирису как «возлюбленный сын» (sa mer-f). «Твои уста Гор открыл своим пальцем. Подобно тому как сын отверзает уста своему отцу, так Гор отверз уста Осирису» (там же, § 1330). Глаза Осириса также были открыты, чтобы он мог видеть (там же, § 643), как и его уши и нос, чтобы он мог слышать и дышать (там же, § 1673, 1809, 1983). Инструменты из (небесного) металла, натр и пища были вложены в его рот (там же, § 11 и далее). Мумия должна иметь возможность есть и пить, дышать, говорить и «изрекать повеления», как Демиург.
Сыну также вменялось в обязанность «создание» образа (tut), изображающего покойного не как высохшую, скрытую под бинтами мумию, но как человека в полном расцвете сил и ума. Так Гор «породил» одну или несколько статуй из камня, дерева или металла, изображающих бога, стоящего с открытыми глазами с выразительным лицом. Этот образ был «живым», и жизнь, которая в нем заключалась, усиливалась магическим освящением. Гор и его «союзники» (то есть сыновья, родственники и друзья покойного) открывали рот и глаза статуи в мастерской скульптора и литейщиков, Золотом Доме (het-nub) (там же, § 1329).
Таким образом, мумия и статуя становились видимыми образами вечного тела. Осирис, первое земное существо, вознесшееся после смерти на небо, первый, кто перешел «от богов земных к богам небесным», по прибытии на небо прошел обряд «одухотворения», соединивший его Джет и Ка и сделавший из него совершенное существо, провозгласившее себя Душой, Духом, Богом. В заключение следует вспомнить, что по решению суда Ра обвинения, выдвинутые Сетом, были отклонены и Осирис, «оправданный» (maвu), стал Справедливым, вознесшимся на небо.
Этот погребальный культ и ритуалы, впервые примененные к Осирису, Диодор называет «средством, дарующим бессмертие», изобретение которого приписывалось Исиде, волшебнице. Это было самое ценное откровение, которое египетский бог когда-либо даровал миру. Плутарх, правдиво передающий воззрения египтян, говорит: «Исида не желала, чтобы все битвы и тяготы, которые она пережила, все ее мудрые и отважные деяния были преданы забвению. Поэтому она учредила священные мистерии, которые должны были воспроизводить сцены страданий того времени и служить уроком благочестия и утешения мужчинам и женщинам, претерпевавшим те же испытания».