Нил Сорский и традиции русского монашества
Шрифт:
Так, 1 июля 1673 г. строитель Феофил раздал сорским монахам: «попу Соломону зажилово рубль, да ему ж попу Соломону дано поповских служащих на месяц июнь да на месяц июль рубль; …дано старцу Нифонту зажилово рубль, …дано старцу Артемию зажилово рубль, пономарю старцу Леваниду дано зажилово рубль, сторожу Матфею дано зажилово рубль» (РГАДА. Ф. 196. On. 1. Ед. хр. № 502. Л. 4 об. — 5). Послушание уставщика оплачивалось дополнительно, как строительская или священническая служба: «старцу Нифонту дано зажилово за прошлыя месяцы, на апрель да на май, да на июнь три рубли; ему ж старцу Нифонту дано за устав за семь месяцов на апрель, на май, на июнь, на июль, на август, на сентябрь, на октябрь по пяти алтын на месяц, итого 35 алтын» (Там же. Л. 6 — 6 об.).
По традиции древних скитов, общей трапезы в Нило–Сорской пустыни не устраивалось, каждый пек хлеб и питался отдельно, ведь у всех была разная мера поста. Строитель «кормил» братию, т. е. делал общую трапезу, только на престольные и большие двунадесятые праздники, и в дни именин членов царской семьи.
Об этом также сообщают приходно–расходные книги Нило–Сорского скита: «февраля во день 2, на празникы Сретения Господня, в ските на братию
Нужно заметить, что таким праздником, когда братии непременно полагался корм или «празнишное», был день памяти преподобного Нила Сорского: в том же 1673 г. строителем Феофилом было «дано братье за прошлыя месяцы, что дается от молебна по 4 денги и на царския ангельския, и на Господския празники с месяца майя с седмаго числа (т. е. со дня памяти основателя пустыни. — Е. Р.) им за кормы, за все про все: строителю старцу Феофилу — 16 алтын 4 денги, старцу Нифонту — 16 алтын 4 денги, пономарю старцу Леваниду 16 алтын 4 денги…» (Там же. Л. 11 об.).
Благодаря деятельности строителя иноки скита почти не имели «житейских попечений». Как и в лаврах Палестины, монахи Нило–Сорской пустыни получали из скитской казны продукты и утварь, дрова оплачивали из собственных средств. Келья являлась монастырской собственностью. Новоначальные монахи, приходя в Нилов скит, получали келью со всем необходимым для жизни: иконами, книгами, посудой, «орудиями келейными». Об этом сообщает «Повесть» Плешкова [527] . Такой обычай существовал и в древних египетских скитах. Пресвитер Руфин заметил в своем описании, что в пустыне Келлий для новопришедших устраивали кельи со всем необходимым из пожертвований братии. «К вечеру пришельцы, входя в келлию, находили там в полной готовности все необходимое, так, что нельзя было усмотреть решительно ни в чем никакого недостатка» [528] .
527
Повесть о Нило–Сорском ските. С. 18.
528
Жизнь пустынных отцев. С. 94.
Скитские иноки не имели послушаний, т. е. не работали на общих монастырских работах, как монахи общежительных монастырей. Строили церкви, мостили мосты, мшили стены в кельях, починивали печи в Нило–Сорском скиту наемные люди, которым платил строитель из скитской казны (в лавре Саввы Освященного также работали наемные мирские люди для «послужения братии») (РНБ. Кир. — Бел. № 23/1262. Л. 295 об.). «В амбар жерновы поднимал, дал наймитом денег 8» [529] , «дал сторожю Архипу денег 6, что делал мост через ручей к Чюдотворцу», — записывал строитель скита в разделе «расход денгам» [530] . Если инок делал для скита какую–нибудь работу: выгребал щепы из построенной кельи, писал книгу в скитскую библиотеку, — то ему за исполненное рукоделье тоже платил строитель скита: «уставщик старец Иосаф отписал предание Чюдотворца Нила, …строитель дал 6 алтын денег 5», «да пономарь отгребал от церкви щепы, дано ему денег 6» [531] , «дано пономарю старцу Власию да сторожу Ивану.., от чистки к скиту по дороге лесом заломило, 3 алтына 2 денги» [532] . Монахи не участвовали ни в каких строительных работах, не работали в поле — устав запрещал им частые выходы из кельи и долгое пребывание вне ее.
529
ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 656. Л. 5 об.
530
Там же. Ед. хр. № 666. Л. 6.
531
Там же. Ед. хр. № 676. Л. 8 об.
532
Там же. Ед. хр. № 682. Л. 21 об.
Ружное (государево) обеспечение, которое скит получал до начала XVIII в., несомненно, отличало Нило–Сорский скит от египетских и палестинских скитов, для которых пожертвования не являлись главным источником пропитания иноков. Так, в скиту святого Макария Великого принимались приношения, но они уходили на содержание больниц, устроенных при церкви для престарелых и больных монахов. Когда поступало большое пожертвование, для братии устраивались общие трапезы. Но в основном иноки кормились от трудов своего рукоделия [533] . В лаврах Палестины пожертвования, как свидетельствуют жития святых Саввы Освященного и Евфимия Великого, уходили на содержание самого монастыря [534] . И хотя лаврские иноки получали от монастыря пропитание и одежду, но взамен они отдавали эконому свои изделия [535] .
533
Казанский П.С. История православного монашества на Востоке. С. 99.
534
В «Житии Саввы Освященного» сказано об основателе монастыря: «Многа же слава бысть о нем повсюду, и мнози прихожаху к нему, носяще многа злата и сребра. И иные многиа различны потребы паче же видяще ангельское его житие. Преблаженый же Савва приношаемое к нему все на строение монастырское раздаваше» (РНБ. Кир. — Бел., 23/1262. Л. 296 — 296 об.). Из «Жития Евфимия Великого»: «Начат умножатися лавра и благословитися вношением и изношением» (РГБ. Вол. № 630. Л. 160 об.).
535
Феодосий (Олтпаржевский), иером. Указ. соч. С. 150, 162.
По принципу своего обеспечения Нило–Сорский скит был ближе к тем афонским скитам, которые располагались на монастырских территориях. Из описания игумена Иоакима следует, что афонские скиты были двух видов: расположенные близ монастырей и самостоятельные. Первые получали обеспечение от своих монастырей (своего рода ругу), а иноки самостоятельных скитов содержались за счет своего рукоделия и случайной «милостыни». «Третий чин скитяне, в пустынех живуще и в горах, в пределех коегождо монастыря, каждый монастырь имат предел свой отделен, по разказу царей и патриаршеском, и корм скитяном от монастырей им есть, прочие ж рукоделием живуще, и тии молят Бога непрестанно…» [536]
536
ПДП. 1882. Т. 30. С. 24.
Но рукоделие было все–таки основным средством содержания афонских скитских иноков. Описывая жизнь монахов Свято–Аннинского скита, Григорович–Барский сообщает, что каждый скитник «всяк свое творяй рукоделие, от него же питается продающе; не может бо тамо без рукоделия седети, понеже несть ни мало мягкой земли на саждение лоз, или на всевание зерна» [537] .
Для сорских иноков рукоделие не являлось основным средством пропитания. Как справедливо заметил Н. К. Никольский, видимо, прокормиться только от трудов рук своих (обычным рукоделием монахов Ниловой пустыни было книго–и иконописание, огородничество) в условиях Русского Севера было гораздо труднее, чем в скитах Египта, Палестины и Афона [538] . Это учитывал Нил Сорский, разрешая своему монастырю принимать милостыню нужную, но не излишнюю: «Аще ли не удовлимся въ потребахъ нашихъ отъ деланиа своего за немощь нашу.., то взимати мало милостыня от христолюбцевъ нужная, а не излишняа» [539] . Такой «нужной милостынью» вполне можно считать «государево жалованье», т. к. оно не нарушало нестяжания ни монастыря, ни монахов.
537
Василия Григоровича–Барскаго Путешествие к святым местам. Ч. 1. С. 147.
538
Никольский Н.К. Общинная и келейная жизнь. С. 158–159.
539
Предание и Устав. С. 6.
Вплоть до XIX в. Нилова пустынь не имела пахотной земли, скота, скит никогда не владел селами и деревнями [540] . Царское жалованье, которое получал скит, нельзя назвать большим. Это был минимум, необходимый для пропитания монахов. В XVII в. жил скит так же очень небогато, как и в XVI в. Простым и неукрашенным, построенным «со всякою скудостию» был первый храм Нило–Сорского скита.
Исследователи уже обратили внимание на запись в одном из сборников, принадлежавших Нилу Сорскому [541] . Она следует сразу за «Преданием» преподобного и как бы продолжает его текст. Здесь перечислено, что нужно иметь для освящения храма в скиту; названо только самое необходимое, в точную меру и с учетом скудных возможностей монастыря: «Церковь свящати над обе вещи: на столпци бумаги два листа десныа, воскъ, ладан, песокъ чистъ бел, сера сь ели бела, верви тонки крепки, а на престолъ мыло грецкое с масломъ древянымъ, вино, миро смешано за скудость съ дрявенымъ масломъ, вода святая авгусная с травкою благоюханною, губы гретьции четыре или три, или двё, или платы белыа. Спреди на всяком стольпце по три кресты творити, спред и по сторонамъ, да четыре гвозди (ГИМ. Епарх. № 349/509. Л. 15).
540
Иоанн (Калинин), инок. Описание Нило–Сорской… пустыни. С. 19–20.
541
На эту запись обратила внимание исследователей Е.Э. Шевченко в своем докладе «Книжное собрание Нило–Сорского скита в XV–XVII вв. и исихазм» на международной конференции в Италии (24–27 сентября 1994 г.) //Nil Sorskij е Tesicasmo. Comunita di Bose. 1995. P. 144.
Убранство храмов в XVII в. было также самое простое: иконы без драгоценных окладов, деревянные и оловянные богослужебные сосуды, железные лампады, простые покровы, бумажные пелены у образов. Так, опись за 1651 г. говорит, что в церкви святого Ефрема Сирина имелись только «сосуды церковные древяные» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 671. Л. И), через несколько лет строитель старец Варлаам купил для этого храма новую оловянную посуду (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 673. Л. 13 об.). Немногие драгоценные книги, иконы, сосуды, подаренные богомольцами скиту, находились в алтаре церкви Сретения и в храме святого Иоанна Предтечи.