Нил Сорский и традиции русского монашества

Романенко Елена Владимировна

Нил Сорский осуществлял и первые «постройки» в скиту: поставил мельницу, наносил гору земли для сооружения церкви; видимо, и участвовал в ее строительстве. Пропитание братии скита в первые годы его существования, скорее всего, еще не являлось одной из главных настоятельских функций, как впоследствии. До 1515 г. скит не получал государево жалованье, и каждый инок, очевидно, питался от собственных трудов и небольшой милостыни, подаваемой богомольцами.

Видимо, незадолго до преставления Нил Сорский сам благословил первого игумена своему скиту: синодик Нило–Сорской пустыни первыми из сорских монахов называет имена «старцев Нила и Иннокентия». Затем следует имя священноигумена Корнилия, его сменил священноигумен Савва (КБИАХМЗ. РК. 127. Л. 15). Из государевой грамоты известно еще имя иеромонаха Тихона, о чем уже говорилось выше. Это значит, что настоятель Нило–Сорского скита в первой половине XVI в. имел сан священника и являлся настоятелем церкви, как и пресвитеры египетского скита.

В конце XVI в. окончательно определилось не только именование настоятеля Пустыни, но и

порядок его избрания, а также основные обязаности. Как и дикеос афонского скита, строитель Нило–Сорской пустыни избирался на год. Редко, кто нес строительское послушание два–три года. Новый строитель принимал отчет у своего предшественника по «старой описной книге имущества» Нило–Сорского скита, при этом составлялась новая, где отмечалось все, что «прибыло» или «убыло» в скитском имуществе, и по каким причинам. Кроме того, каждый строитель вел приходно–расходную книгу, по которой отчитывался о состоянии скитской казны [520] . Этот пустынский порядок также соответствовал афонскому обычаю: в афонском уставе 1759 г. сказано, что после избрания «новый Дикей вместе с отцами берет отчет от своего предшественника» [521] .

520

Все скитские приходно–расходные книги начинаются обычно похожей формулой: «Лета 1649 году декабря в день 24 по благословению Кириллова монастыря государя игумена Афонасия и по приказу государя старца Феоктиста Колединсково и государя келаря старца Саватия Юшкова чернец Пахомий Чуркин ездил… отписал у старово строителя старца Козмы и отдал новому строителю старцу Христофору…» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 669. Л. 2).

521

Порфирий (Успенский), еп.. Второе путешествие. С. 406.

Сначала сами скитские старцы выбирали строителя из пустынской братии. В 1641 г. по указу царя Михаила Феодоровича Нилов скит (видимо, после разорения во время польско–литовской интервенции в 1612–1618 гг.) был приписан к Кириллову монастырю [522] . С этого времени строителя для скита выбирал собор кирилловских старцев. Если строитель вел скитские дела плохо, старцы скита могли пожаловаться архимандриту Кириллова монастыря и попросить другого.

Такая ситуация сложилась в 1652 г. В одной из приходных книг сохранилась челобитная сорских монахов: «Государю архимандриту Митрофану и Государю келарю старцу Саватию и всем старцам соборным Кириллова монастыря бьют челом нищие богомольцы и ваши Сорьские пустыни Нилова скиту чернец Иосиф и чернец Христофор, и чернец Влас и вся братья: пожалуйте нам, государи, отпищика пришлите, чтобы нам строителя старца Селивестра сочести при всей братии, чтобы нам ведомо было, а нам на нево отписать, как вам, государем, Бог известит. Государи, смилуйтеся, пожалуйте» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 672. Л. 1 об.).

522

«Лета 1641 мая в день 28 по Государеву Цареву и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии указу и по грамоте велено Нилов скит ведат Кирилова монастыря игумену Антонию з братью» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 668. Л. 2).

В XVII в. строитель Нило–Сорской пустыни уже не являлся духовным наставником, чаще всего не имел священнического сана, но полностью отвечал за благочиние и хозяйство монастыря.

Строитель, как и афонский дикеос, с общего согласия старцев скита (об этом сообщает «Повесть о Нило–Сорском ските» Плешкова) принимал новых монахов в скит, раздавал кельи братии (в соответствии с порядком, оговоренным в «Завете» преподобного Иннокентия). Приходно–расходные книги Нило–Сорского скита содержат упоминания, что пустынские строители ездили в Вологду и Москву хлопотать о разрешении различных вопросов внутренней скитской жизни. Так, в 1637 г. строитель Нафанаил подавал в Москве челобитные Патриарху и митрополиту, «от писма дал две денги. О иноземцах бил челом в дворце, от писма дал 4 денги. Дело выписал подъячий меншой о иноземцах Онастасе и о Макаре» (речь, видимо, идет о скитских старцах Макаре и Анастасе Киевлянине, упоминаемых в строительских книгах за это время — Е. Р.) (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 666. Л. 9).

Строитель также осуществлял все починки и постройки в скиту. Он один заботился обо всех: следил за исправностью печей в кельях, за ремонтом келий, мостов, скитской мельницы — все строительские заботы перечислить трудно [523] . Одной из главных его забот было содержание скитских церквей: ремонт, строительство новых, обеспечение всем необходимым для церковной службы (строитель покупал воск, ладан, церковное вино, муку и соль на просфоры). Он же наблюдал за деятельностью скитского уставщика, пономаря, сторожа.

523

«У старцов в ските у Варсонофия и у Никиты у келей стены мшили и на потолоках землю оправливали, да в келье старца же Варсонофия две печи вновь клали» (РНБ. СПб ДА А II. Л. 12); «того же месяца в день 5 рядил Григория горшечника к мельничному делу», «21 сентября делал мост от житницы к церкви», «6 октября делали плотники конюшню» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484.On. 1. Д. 74.

Л. 10); «делали на мельнице у колеса втулку да ручки.., зделан в трапезе в поддолку подсвечник… починить дал котел, на заплату меди и на гвоздья денег 3» (Там же. Л. 7); «поставлена келия новая с сенцами», «к Вогнемской волости намощено мосту… в ряд на версту» (Там же. Л. 9 об.; Л. 17); «печи починивал у строителя и у братьи.., бревна обирали в костры да и мосты починили тут же.., дров сажень у сушила поставлена да ключь прибран к мелничному онбару» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 676. Л. 5) — это характерные и постоянные заботы строителя.

Другой немаловажной обязанностью строителя было пропитание братии скита. С 1515 г. скит Нила Сорского по ходатайству князя–инока Вассиана (Патрикеева), стал получать государево жалованье (ругу). По грамоте великого князя Василия Иоанновича каждый год житничные и рыбные приказчики в городе Белозерске выдавали из государевых запасов Нилову скиту 155 четвертей ржаной муки (8680 кг) на 14 человек. Если число братии уменьшалось, то хлеба выдавалось меньше (по 560 кг каждому старцу, 1120 кг — священнику и 840 кг — дьякону) [524] .

524

ААЭ.Т. 1.№ 161. С. 131.

Царь Иоанн Васильевич Грозный увеличил жалованье монастырю. Кроме ржи, рыбные приказчики Белозерска должны были выдавать для скита соль, пшеницу, гречу, овес и горох, а также деньги на воск, мед и ладан». «… давати им велено та руга на срок на Крещенье Христово, ежегодь безпереводно». Хлеб в скит возили крестьяне государева села Чюжба (находилось недалеко от Белозерска) на своих подводах [525] . Впоследствии строители скита предпочитали получать государево жалованье не продуктами, а деньгами. Так, в 1587 г. казначей Кирилло–Белозерского монастыря Иоанникий передал строителю Ниловой пустыни старцу Филиппу 71 рубль, 3 алтына без деньги руженых денег, о чем сохранилась его «Память» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. Ед. хр. № 74. Л. 34).

525

ДАИ. СПб., 1846. Т. 1. № 227. С. 394.

Грамота царя Иоанна Васильевича была подтверждена в царствование Феодора Иоанновича (грамота 23 марта 1588 г.) и Бориса Годунова (грамота 21 января 1599 г.) [526] , целый ряд грамот был пожалован Сорскому скиту при царях Алексее Михайловиче и Феодоре Алексеевиче. Последняя грамота о выдаче руженых денег пожалована в скит царями Петром Алексееве вичем и Иваном Алексеевичем в 1683 г. (РГАДА. Ф. 1441. Оп. 2. Ед. хр. № 493. Л. 13).

Чтобы получить «государеву ругу», строителю часто приходилось ездить в Белозерск, Вологду, Москву, здесь он также подавал челобитные архиерею, Патриарху, в государевы приказы в Москве о скитских делах. Такие поездки оказывались весьма хлопотными, т. к. без калачей, резных ложек и расписных братин царское жалованье воеводы и подьячие люди не выдавали. Однажды строитель Маркелл даже купил в Вологде пять лимонов, чтобы белозерский воевода Степан Никифорович Чепчагов велел выдать деньги и отписать нужную грамоту, не мешкав (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед. хр. № 74. Л. 29 — 29 об.). А в 1612 г. он же, строитель Маркелл, поехал в Ярославль к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому за милостыней для скита. В это время в Белозерье хозяйничали отряды польских «воровских людей», сам Кириллов монастырь находился в осаде, поэтому получать государево жалованье строителю было негде.

526

Там же.

Путешествие оказалось очень трудным. По дороге на старца Маркелла напали казаки пана Прозоровского: «И отъехав от Рыбни (название места. — Е. Р.) три версты против Спаса привернули к лотке пьяные казаки и выхватили из носа горшки.., да качергу болшую подковану востро.., да мешечик кожаной» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед хр. № 74. Л. 21). В Ярославле после многих препон старцу Маркеллу удалось все–таки пройти к князю. Он подарил княжескому слуге Семену Ермолину Казанский образ Пресвятой Богородицы, после чего тот и «поставил» строителя перед князем.

Князь Пожарский оказал большую честь старцу Маркеллу, старец благословил всю его семью: княгиню Марию, сыновей Петра и Феодора и двух княжен, подарив всем по репчатой ложке. Получив милостыню на скит, строитель благополучно вернулся в Пустынь. Но через некоторое время ему вновь пришлось ехать теперь уже в белозерское село Чюжбу за хлебом. По дороге на старца «напали паны и отняли рубль скитской» (ГИМ. ОПИ. Ф. 484. On. 1. Ед. хр. № 74. Л. 28).

Получив государево жалованье, строитель раздавал его братии продуктами («запасом») и деньгами, которые именовались «зажилое». Все это он записывал в свои расходные книги: «Старцу Фоме и сыну его старцу Иосифу дано запасом шесть четвериков муки ржаной… да им же дано круп четверик да толокна четверик, да полпуда соли… сущу рыбы… полчетверика гороху… да ему же дано с сыном деньгами к запасу 10 алтын денгов мая с 14 числа июля по 14 число… да ему ж дано Фоме с сыном горшков на 9 денег» (ФИРИ. Кол. 115. Ед. хр. № 666. Л. 6). Размеры «зажилово» могли меняться, но в основном составляли один рубль или около того на месяц каждому иноку, строительское жалованье было в два раза больше, священник получал дополнительно к «зажилому» еще половину оклада, которая именовалась «поповскими деньгами».